Делаю неутешительный вывод, что защититься в Форпосте без гибели части защитников ребятишек невозможно. А один я вести постоянную стрельбу из десяти стреломётов физически не смогу.

Огонь. Летом ветры в основном западные. Скорость ветра два-три метра в секунду. Температура воздуха под тридцать градусов. Дожди только в ночное время и то не сильные. Если в трехстах метрах на восток от форпоста заложить бензиновые бомбы или иные емкости с бензином по фронту километра в два, а при подходе орды степняков, из стреломётов емкости с бензином подорвать, то вспыхнет знатно. Двух километровый огненный фронт двинется по лугу на восток, со скоростью от семи до двенадцати километров в час, выжигая всё на своем пути. Степное племя будет удирать как ошпаренное. Но огонь дойдет только до реки Барда. Орда может и уйдет, но на следующий год может и вернуться, а перед нами будет выжженная земля — ни косуль, ни пастбища, ни одной рощи. Зато без жертв с нашей стороны. Этот вариант годится, но только на крайний случай.

Вариант с естественным рвом. Естественный ров с водой — река Барда шириной сто пятьдесят метров и глубиной пять-шесть метров. Вероятность её форсирования ордой степняков в плавь, при наличии брода, приближается к нулю. Вероятность преодоления реки в брод почти стопроцентная.

Я знаю место, приблизительное время и количество воинов в орде, считаю по максимуму, что их будет пять тысяч. Теперь вопрос, как организовать засаду.

Использовать шлюпы не получится. Ширина реки сто пятьдесят метров, лучники степняков из трюма экипажу не дадут возможности высунуться, да ещё зажигательные стрелы пускать будут, тут можно все шлюпы с экипажами потерять.

Если по правому берегу реки Барды вдоль брода заложить бензиновые емкости и при подходе к броду орды, бензин поджечь. Будет вдоль брода стена огня. Но сам по себе огонь вряд ли напугает. А надо их напугать до смерти, притом остановить и напугать должен я один.

Остается только одно. Устраиваюсь за письменным столом, принимаюсь за расчёты и чертежи. А с раннего утра отправляю вестового за Николаем.

— Доброе утро, Володя, — приветствует, появившейся буквально через пять минут Николай.

— Николай, вчера проходя мимо лесопилки на воловьей тяге, обратил внимание, что она простаивает.

— Володя, в Усадьбе пилить практически не чего, осталось только три десятка бревен диаметром сорок пять — пятьдесят сантиметров. Сейчас вся работа у Форпоста.

— Сколько тебе потребуется времени, чтобы заготовить четырнадцать бревен длинной по пять метров и сделать четырнадцать таких конструкций? — протягиваю Николаю чертёж.

— Брёвна распилим за час, а по конструкции… — ненадолго задумывается. — Заготовки для деталей напилим за день, а на обработку деталей и сборку потребуется не менее дня на каждую.

— Отлично. Коля, тогда срочно принимайтесь за работу. Завтра я лесопилку немножко переделаю под другие задачи.

После ухода Николая, вновь вызываю Константина, которого отправляю за Иваном.

— Ваня, сколько у тебя готового пороха и свинцовых шариков для начинки гранат?

— Готовых гранат восемьсот двадцать штук, гранулированного пороха больше пятисот килограмм, отлитых свинцовых шариков килограмм девятьсот точно будет.

— У тебя старые формы для отливки девятиграммовых свинцовых шариков сохранились?

— Да, Володя, формы остались.

— Ваня, надо отлить сто тридцать килограмм девяти-десятиграммовых свинцовых шариков. Сколько времени понадобится?

Иван, чуть задумавшись и почесав волосы на затылке, выдает вердикт:

— Если постараться, то за три дня сделаю.

— Отлично, но в первую очередь сделай для испытания два заряда по этим чертежам. По результатам испытания, решим какой вид заряда делать.

После ухода Ивана, отправляюсь в кузницу, где за сутки изготовил передаточные шестерни и три сверла длиной два, три и четыре метра, а также фрезы с диаметром пять, десять и пятнадцать сантиметров.

За следующие три дня переделал лесопилку на сверлильный станок на воловьей тяге. А затем закрепив в направляющих бревно, просверлил в нем продольное слепое отверстие глубиной четыре метра диаметром пятнадцать сантиметров. Просверлил запальное отверстие, после чего песочной абразивной шкуркой ошкурил продольное отверстие и горящей паклей, намотанной на четырехметровое сверло, выжег остатки стружки и древесной пыли. Получилось деревянное четырехметровое пушечное дуло калибром сто пятьдесят миллиметров.

С помощью кран-балки и лебедки установили ствол, на изготовленный Николаем, лафет. Общий вес деревянной пушки составил около шестисот килограмм. Собранную пушку с помощью той же кран-балки с лебедкой установили на сани.

Второй ствол просверлил намного быстрее, который также закрепили на лафете и установили на сани. Стволы пушек обмотали кожаными ремнями, а внутреннюю поверхность стволов по всей длине промазал подсолнечным маслом.

Утром 25 января я, Николай и Иван, на трех санях — на двух по деревянной пушке, на третьих сборная кран-балка, деревянные мишени с петлями, для привязывания к двум трехсотметровым верёвкам, выехали на лед реки Ольховки, по которой поехали вниз по течению и остановились в начала прямого участка реки, протяженностью около километра.

Выгрузив с саней одну пушку, закрепив станины, вбив их шипастые упоры в лед и вбив клинья, тем самым установив угол ствола в двадцать градусов, отправился устанавливать мишени на расстоянии триста пятьдесят и пятьсот метров от пушки.

Закрепив на правом берегу реки к дереву на высоте двух метров веревку, протянул ее через реку, также закрепив за дерево на высоте двух метров на левом берегу. По центру реки установил, воткнув в снег, тридцать досок, имитирующие человека, верхнюю часть которых, чтобы мишени не упали от первого попадания, за петли привязал к натянутой веревке. Таким же образом закрепил мишени на расстоянии пятьсот метров от пушки. А лошадей с санями и со второй пушкой, отводим на расстояние триста метров в противоположную сторону, фактически спрятав за мыском на левом берегу реки. Там же остаются Николай и Иван.

Я заталкиваю в дуло пушки пороховой заряд в хлопчатобумажном мешке весом восемь килограмм, пыж и мешочек с картечью, состоящую из девяти-десятимиллиметровых свинцовых шариков, общим весом восемь килограмм. Отхожу на пятьдесят метров, поджигаю пятидесятиметровый запальный шнур и бегу к ребятам.

Шнур горит около одной минуты. Как раз хватает времени добежать до ребят и отдать команды:

— Ложись! Открыть рот и ладонями закрыть уши!

Через десять секунд пушка вздрагивает, из дула вырывается сноп искр, пушка буквально подпрыгнув, отскакивает назад, пушку заволакивает дымом, а через секунду до нас доносится чудовищный грохот. Лошади встают на дыбы, если бы их поводья не были привязаны к деревьям, со страха точно бы понеслись вместе с санями в разные стороны. Ударная волна докатывается до нас. Лес ходит ходуном. Со всех деревьев опадает снег и летят достаточно крупные ветки. А в небо со всей округи вихрем взлетают под пару сотен птиц.

Николай и Иван, зажимаю уши руками, с открытыми ртами и выпученными обалдевшими глазами смотрят на меня.

— Ну, что вы хотите, это артиллерия. Бог войны! — находясь ещё под впечатлением от увиденного и оглушающего грохота выстрела, зажимая нос, пытаясь продуть заложившие уши, отвечаю на немой вопрос ребят.

Николай и Иван моментально падают ниц.

«Чёрт, чёрт, опять сморозил!» — мысленно проклинаю себя.

— Всем встать! Успокаиваем лошадей и поехали смотреть, — командую, приводя ребят в чувство.

Лошади более-менее успокоились минут через десять, и мы на трех санях поехали к пушке. Лафет был полностью разрушен, а вот ствол выстрел выдержал. Хотя по его внутреннему состоянию, второй выстрел он вряд ли выдержит. По оставленным на снегу выхлопа пороховых газов, определил векторы и угол разброса картечи в 6 градусов.