Прибежавший Константин принес от Олега два полностью готовых алмазных резца.

— Константин, один резец отнеси Ивану, пусть он попробует разрезать стекло и если готова маска, возвращайся с ней.

Сам же стал наносить резцом насечки на заготовку надфиля. Только закончил, как Константин приносит стеклянную защитную маску, изготовленную Иваном, а ещё через пятнадцать минут в кузницу влетает весь взъерошенный, с выпученными глазами Иван.

— Володя! Это просто чудо! Я легким нажатием твоим резцом ровно разрезал стекло. Что это?

— Это маленькая частичка алмаза, самого крепкого минерала. Им можно разрезать почти всё. А алмазы мы взяли в качестве трофеев у сираков.

— А от… — Иван, не договорив, бухается на колени, — Володя, ты же сын богов, ты всё знаешь!

«Черт, опять прокололся. Ну откуда я знаю про алмазы — только от Богов», — мысленно обругал себя.

Поднимаю Ивана, и он, постоянно кланяясь, задом выходит из кузницы.

— Константин, больше никого ко мне не пускай, — кричу вестовому, стоящему за дверью.

Закончив с надфилями, слышу за дверью шум и голоса.

— Да не могу я пустить, Володя приказал, чтобы его никто не беспокоил, — за дверью слышу голос Константина.

— Время уже сколько, а он с утра ничего не ел, — это уже Эвика.

За окном уже темнота, смотрю на часы — двадцать три часа. Выхожу из кузницы. Оба смотрят на меня.

— Эвика, спасибо за ужин, — забираю у неё поднос, накрытый полотенцем. — Константин, ты свободен. Эвика, отведи его на кухню, он тоже целый день ничего не ел.

Закрываю дверь, скрываясь в кузнице.

Поужинав, принесенной Эвикой, копченой утятиной и выпив кувшин клюквенного морса, вновь принялся за работу. Расколотые части алмазов стал долбить до минимально возможных сколов. Закончил в три часа ночи и тут же в кузнице на тюфяке завалился спать.

Проснулся в шесть утра от петушиного ку-ка-ре-ку. Рядом на табуретки стоял поднос с завтраком, накрытый полотенцем. С удовольствием позавтракал двумя вареными яйцами, бутербродами с колбасой, сыром с маслом и еще теплым хлебом, запил яблочно-вишневым компотом, после чего продолжил работать.

В таком режиме работал еще одиннадцать дней.

За это время на основе механизма швейной машинки смастерил абразивно-шлифовальный станок с приводом от ножной педали со сменными дисками. После чего выковал холодной ковкой один стальной диск диаметром десять сантиметров, который раскалил в горне и методом напыления покрыл мелко сколотыми алмазными частицами, получив абразивный диск с крупнозернистым алмазным покрытием. А дальше, оставшиеся из ранее отобранных, два алмаза сточил до алмазной крошки, а еще два сточил вплоть до алмазной пыли.

Дальше выковал холодной ковкой двадцать стальных дисков диаметром от десяти до двадцати сантиметров, из которых двенадцать также раскалил в горне и методом напыления покрыл абразивным покрытием, от крупнозернистой алмазной крошки до алмазной пыли, при этом на двух дисках сделал двустороннее напыление, остальные восемь дисков будут шлифовальными с зажимами для крепления различных полировочных материй и материалов. Таким же образом напылил половину надфилей и режущих инструментов. Дисков и инструментов сделал с запасом, половина отправиться в Кунгур Борису, а вторая половина остается в мастерской, наверняка они и в Усадьбе понадобятся, тому же Ивану.

А самым сложным оказалось создание бензиновой горелки с ножными мехами для подачи бензовоздушной смеси, на которую пришлось потратить из оставшихся двух метров, метр медной трубки, а форсунку сделать из фитингов.

В процессе работы, пришлось отвлекаться на получение, изготовленных Эвикой и Иваном перчаток с асбестовой защитой.

Всё это время Эвика приносила мне еду в кузницу, а Константин весь световой день караулил у двери, чтобы меня никто не беспокоил. После завершения работы сразу же направился в баню, где с огромным удовольствием попарился, сделав в парилку три захода. А затем с аппетитом умял две порции обеда и повел старичков в кузницу и мастерскую на экскурсию, демонстрировать абразивно-шлифовальный станок и бензиновую горелку.

Перед демонстрацией отдел стеклянную защитную маску и перчатки, а зрителей попросил ближе трех метров не подходить. Демонстрацию начал с абразивно-шлифовального станка. Зажав в тисках гранитный камень около восьми сантиметров в диаметре, распилил его пополам с помощью диска с двусторонним алмазным напылением. В месте распила у двух половинок камня получилась гладкая матовая поверхность с хорошо просматриваемым хаотично расположенным рисунком черного и темно вишневого цвета.

Старички завороженно смотрели на весь процесс распиловки, не проронив ни слова. А когда увидели результат и совершенно гладкие поверхности камня на месте распила у всех вырвались удивленно-восхищенные восклицания. А когда я бензиновой горелкой разрезал ручку старой, одно из первых мной выкованных железных изделий, кочерги, а потом её приварил, кузницу наполнил восторженный гул.

8 ноября в предрассветных сумерках отправился на шлюпе в Кунгур. На борту смена гарнизона крепости в количестве двенадцати человек, восьми пацанов и четырех девочек, помимо моего экипажа, шесть кандидатов в экипаж третьего шлюпа, а также оборудование и инструменты для ювелирной мастерской, полный трюм продуктов и кормов для скота и кроликов, а также боевой запас.

До Кунгура добирались два дня. Световой день короткий, небо постоянно затянуто тучами, за всё время пути шли обложные дожди. В общем отличная погода для тренировки. В Кунгур пришли к обеду, гарнизон обрадовался нашему приходу и с энтузиазмом принялся помогать разгружать шлюп. Но больше всех обрадовался Борис, когда в его мастерскую принесли оборудование и инструменты.

Прежде чем изучать привезенные оборудование и инструменты, Борис отчитался по работе первой смены защитников крепости. Происшествий не случилось и ни одного человека рядом с крепостью они не видели. Полностью обустроены двухэтажные строения между северной и западной башнями с помещениями кухни и бани, а на втором этаже жилыми комнатами; строение между западной и южной башнями, со съездом в подвалы, мастерскими слесарной, ювелирной и гончарной и второго этажа, пока пустующего; между южной и восточной воротной башнями с конюшней и скотным двором с хранилищем сена и силоса на втором этаже, а также восточная воротная башня и донжон. Осталось обустраивать казармы, западную и южные башни. А также начали потихоньку на волах расчистку леса от бурелома и запустили лесопилку на конной тяге.

Затем Борис демонстрирует новые монеты:

— Володя, из двухсот золотых монет получилось 196 новых и одна весом в два грамма, которую я отштамповал по отвергнутой тобой форме копейки, но на реверсе, вместо копейки, отштамповал наш герб. Часть золота испарилось при переплавке.

Киваю, соглашаясь с Борисом и рассматриваю маленькую в полтора сантиметра диаметром золотую монетку, а Борис продолжает:

— Также изготовил двести серебряных рублей и триста копеек. А еще перстень с огранкой багет из яшмы голубого цвета с вырезанным медведем с короной, как ты называешь — инталией.

Сделав оттиск на комке глины, Борис передал мне перстень инталию. Перстень поражал своей филигранностью.

— Борис, этот перстень у тебя получился намного лучше предыдущего. А вот с привезённым мной оборудованием и инструментами, следующие твои работы будут ещё изящнее.

Распаковываю оборудование и инструменты. Борис смотрит на них, но вымолвить не может ни одного слова, от волнения и одновременно восторга у него даже на глазах навернулись слёзы. Также передал Борису пятнадцать различных драгоценных камней из трофейного сундука сираков и мои рисунки с эскизами их различной огранки.

Но сразу опробовать оборудование и инструменты не получилось. Ребята закончили разгрузку шлюпа, и Борис повел новую смену гарнизона знакомиться с крепостью.

Я же отправился в лес проверить вечный огонь. Огонь горел, высота пламени и интенсивность горения осталась на прежнем уровне. Зеркала и плафон были чистыми — ноябрь, время мошек прошло. Ночные температуры уже приближаются к нулевой отметке.