— Бедная девочка! — искренне расстроилась Змеямба. — Какой говнюк!

Змейса добрая женщина, если не считать профдеформации. Не пожалеет патрона на восстановление социальной справедливости.

— Слон, может, вернемся, и я быстренько вынесу ему мозги? — она погладила свою навороченную, стоящую целое состояние винтовку.

— Нам за это никто не заплатит, — буркнул Слон. — А убивать даром — непрофессионально. Расслабься, его все равно кто-нибудь убьет, таких всегда убивают. И судя по тому, как он нервничает, это будет скоро. Думаю, на него уже взяли контракт — недаром его люди так в нашего Дока вцепились. Решили, что взял он.

— Я рада, что ты снова с нами, Док, — переключилась на меня Змеямба. — Мне тебя не хватало.

— Спасибо, Зме. Мне тебя тоже. Но это разовый контракт.

— Не слушай его, — рассмеялся Слон. — Наш хилер изволит капризничать. На самом деле он знает, что его место с нами.

«Черта с два», — подумал я, но спорить не стал. На ближайшее время он мой командир.

Алиана переводит жалобный взгляд то на меня, то на Слона, то на Змеямбу. Поняла, что сейчас решается ее судьба. Может быть, до нее однажды дойдет, что вот так безоглядно отдавать себя в чужие руки — так себе идея. А может, и не дойдет. Похоже, у нее нет опыта самостоятельных решений, да и откуда ему взяться, если с детства готовили в наложницы престарелому педофилу?

— Док, возьмешь ее к себе, по медицинской части? — решил Слон. — Скальпели точить, утку выносить, что там еще понадобится?

Мне не нужна медсестра и не требуются помощники, но, зная Слона, я кивнул. Потому что если он не повесит девочку на меня, то может просто бросить. Чтобы не усложнять себе жизнь. Усложнить жизнь мне ему не жалко. И он вроде как добрый, и проблема при этом не его. Идеально.

— Тогда ты за нее отвечаешь. На довольствие поставим на правах стажера, без доли. Устраивает это тебя, девочка?

— Да… Наверное… — кажется, она не очень поняла, на что согласилась, ну да выбора у нее все равно нет.

— Медстажер Алиана, — строго сказал я, — с этого момента я твой непосредственный командир. Присваиваю тебе временный позывной «Алька». Слушаться меня, как…

Обычно в этой сержантской речевке говорят «как родную мамочку» или «как господа бога», но мамочки у нее нет, папочки тоже, а религия в ее мире не особенно популярна. Не знаю к какому авторитету апеллировать.

— …в общем, слушаться. Без возражений, комментариев и препирательств.

— «О-уо, ю ин зе арми нау!» — спел на чудовищном английском Пугач. И заржал.

— Я поняла, да. Я постараюсь.

— Отвечай «Так точно, Док», — поправила ее Змеямба. — Должности в отряде и воинского звания у него сейчас нет, но для тебя он все равно командир.

— Не сбивай ее с толку, Змеямба, вечно ты все путаешь, — возразил Слон. — Док — лейтенант запаса еще с военной кафедры меда, военно-учетная специальность девяносто. Даже если бы он официально ушел в отставку, звание-то у него сохраняется. Но он был в бессрочном неоплачиваемом отпуске по семейным обстоятельствам. И раз он снова с нами, то автоматически зачисляется военмедом с соответствующей ставкой и долей. Так что правильное обращение со стороны подчиненного к нему: «Так точно, товарищ лейтенант» или «Так точно, товарищ военмед».

Алиана только глазами лупает. Ничего, привыкнет. На самом деле у нас уставщины нет. Все-таки мы не регулярное подразделение, а коммерческая компания. Вроде ЧОПа1. Чопика. Которым затыкают не спрашивайте что.

1 ЧОП – частное охранное предприятие.

— Я думала, лейтенанты молодые… — сказала она, наконец, растерянно.

Очень деликатное и уместное замечание.

— Док у нас молод душой, — хохотнул Слон.

— А у вас какая военно-учетная специальность? — спросила Алиана.

— Девятьсот семнадцать двести семьдесят один, — ответил командир.

— А что это значит?

— Музыкант военных оркестров.

Все заржали. Шутка для своих.

— Так, гуси-лебеди, хватит болтовни, время не ждет, а наш наниматель не ждет еще активнее. Грузимся в машину, поехали.

На переднее кресло рядом со Слоном взгромоздился Пугач. Он «замок», заместитель командира, ему положено. Мы с Алианой и Змеямбой уселись сзади. Кожаные сидения, тонированные стекла, полированное дерево. Казалось бы, какая разница, на чем мотаться по задворкам мироздания? Кто оценит пафос? Но нет, Слону абы на чем невместно.

У всех свои приколы. Змейса, как сорока, подбирает все яркое. Может быть, это напоминает ей о прошлой жизни, не знаю. Пугач обожает большие пушки, хвастается, что собрал самую крутую в Мультиверсуме коллекцию ручных пулеметов. Понятия не имею, где он их хранит, но на каждом выезде присматривается — нет ли у аборигенов свежего оригинального пулеметика. А я вот картинки малюю.

Украшаем, чем можем, жизнь военно-полевого наемного мяса.

— А почему тут никто не живет? — спросила меня Алиана, пока мы выезжали из дачного поселка.

— Скорее всего, они умерли.

— От чего?

— Понятия не имею. Дома не разрушены, значит, не война. Эпидемия, может быть. Или дружно осознали экзистенциальную бессмысленность бытия и торжественно самоубились. Да и черт с ними.

— И вам не интересно?

— Ничуть.

— Большая часть миров пусты, Алька, — сказала Змеямба. — Привыкай.

Вот и первое обращение по позывному. Это надо отметить. Да и мое возвращение, хоть и временное, в ряды тоже заслуживает стаканчика-другого. Два года не пил — как два года не жил. Решено: доберемся до располаги — нажрусь и рекрутку напою. Уж лучше я, чем кто-нибудь другой. Если же она не пьет — самое время начинать. Видал я, конечно, непьющих наемников, но лучше бы они пили.

— А почему они пусты?

— Да хрен их маму знает, — ответил я. — Наверное потому, что лучше всего люди умеют убивать друг друга. И однажды у них получается убить всех, что и является конечной целью общественного генезиса.

— Не слушай его, Алька, — отмахнулась Змеямба, — твой командир склонен к мрачной философии. На самом деле никто не знает, почему миры вымирают. Мой был к этому близок, но его спасли. Остальным повезло меньше.

— Так вы с Михлом не из одного мира?

— Нет, — помотала головой снайперша. — Из очень разных.

Машина выбралась из поселка на шоссе, Слон прибавил скорость, врубил музыку, и разговаривать стало невозможно. Осталось любоваться пейзажами. Пустыми и безлюдными, что, на мой взгляд, их очень украшает. Не вижу в отсутствии людей ничего плохого. Тихо, красиво, безопасно. Никого не надо убивать, никого не надо лечить, никого не надо ставить на ноги, чтобы он снова шел убивать. Как будто того, что мы и так все однажды умрем, недостаточно.

Шоссе идеальное — движения по нему уже нет, а покрытие еще не развалилось. Слон давит тапку, мощный мотор тащит, летим под двести. Конечно, в заброшках можно нарваться на какое-нибудь упавшее на дорогу дерево, так что так гнать не слишком разумно. Но склонные к разумной осторожности люди не идут в ЧВК. Границы допустимых вероятностей у нас другие. Ну вот, я уже мысленно говорю «у нас». С возвращением, военмед Док, я по тебе не скучал. Даже прыщолог Михл мне нравился больше.

Почти не снижая скорости, пролетели небольшой городок, свернув с трассы на его окраине. Толком ничего не разглядел. Люди везде живут примерно одинаково, а в детали нам вникать недосуг. Альке пока в новинку, она вся извертелась, пытаясь смотреть во все окна разом. Думаю, до сих пор она никогда не покидала родного города, так что ее ждет множество сюрпризов. Змеямба, как настоящий солдат, всю дорогу продремала, положив голову мне на плечо.

Проскочив узкими улочками пригорода, доехали до следующей точки — большого стационарного гаража.

— Опять гараж? — удивилась Алиана.

— Кросс-локус же, — сказала Змейса.

Видя, что девочка не понимает, я пояснил:

— Проводники проходят через кросс-локусы, места, которые связаны в разных мирах принципом подобия. Например, тут гараж — там гараж. Они являются частью фрактального «метагаража», единого во всем Мультиверсуме, поэтому войдя в один гараж, ты неким сложным образом входишь во все гаражи всех миров. Можно войти в один, а выйти из другого.