Габриэль понадобилось время, чтобы сообразить, в чем дело. «Глухая! — догадалась наконец она. — Вот так новости. Кратос мог бы и предупредить! Как же с ней теперь говорить?» Девушка знала, что существуют специальные знаки, но понятия не имела ни об одном из них. Впрочем, в таком темном углу жесты все равно бы не помогли. Тут она припомнила о мальчике из родной деревни, который родился глухим, но выучился читать по губам. Габриэль дернула женщину за рукав, чтобы привлечь ее внимание, и с вопросительным взглядом коснулась своих губ. Элизеба кивнула, и Габриэль передвинулась так, чтобы неровный свет факела упал ей на лицо. Широко раскрывая рот, девушка спросила:
— Ты меня понимаешь?
Женщина радостно закивала и указала на дверь темницы, у которой стояли занятые разговором Зена и Петер. Туда проникало немного света из коридора. Соблюдая осторожность, они направились к двери.
Дорога заняла порядочное время. Габриэль подумала, что глухота Элизебы в их положении даже удобна, ведь беззвучный разговор нельзя подслушать. Зена уже отошла от двери, Петер занялся поисками укромного местечка, где он мог бы спокойно вздремнуть, и даже Мондавиус и два его приспешника, казалось, погрузились в сон. В темнице было неправдоподобно тихо. Когда они уселись на каменный пол у двери, Габриэль беззвучно сообщила:
— Только что приходил Кратос. Он вернется за нами — за тобой, мной и ею, — кивок в сторону Зены, направлявшейся к ним через все подземелье.
Элизеба закусила губу и вцепилась девушке в хитон.
— Ему нельзя! — выдохнула она, и Габриэль пришлось склониться к ней совсем низко, чтобы разобрать слова. — Ни за что нельзя! Это… опасно.
— Мы пытались переубедить его, но он и слушать не желает, — мягко ответила девушка.
— Такой уж у меня сын, — вздохнула Элизеба, и уголки ее губ опустились.
Габриэль бережно похлопала ее по руке:
— Значит, мы должны приготовиться. Ты сможешь бежать? — Женщина покорно кивнула. Габриэль беспомощно улыбнулась встревоженной матери, и та смогла улыбнуться в ответ. Вжавшись в угол между дверью и тюремной стеной, Элизеба закуталась в покрывало и закрыла глаза.
«Очень разумно, — решила Габриэль. — Она не слышит ни звука, поэтому и выбрала для себя место, где ее не смогут обойти сзади». Легкое прикосновение заставило девушку вскочить на ноги. Поднявшись, она ухватилась за прутья решетки и с наслаждением потянулась. Зена взглядом указала на окно, сделала Габриэль знак хранить молчание и склонилась к ее уху:
— На улице что-то произошло и сразу стихло. Как Элизеба?
— Напугана. Кстати, она глухая.
Зена нахмурилась и устремила взгляд в пустоту.
— Что же она здесь делает? Разве она могла заслужить наказание? — Габриэль пожала плечами, но воительница не заметила ее жеста. — Ладно, это мы узнаем, когда вернется мальчик.
— Мальчик? — Габриэль схватила подругу за запястье. — Уж не думаешь ли ты, что на улице шумел он? Его ведь не схватили?
Зена поморщилась:
— Не знаю. Впрочем, не похоже. Скорее сменились стражи или поспорили запоздалые путники. Мальчишка ловок, его взять нелегко.
— Хм, ты права, — поразмыслив, согласилась Габриэль. Девушка взглянула на подругу. Воительница пыталась выглянуть в коридор сквозь частые прутья решетки, но скоро сдалась и повернулась к двери спиной. Габриэль обратилась к ней с очередным вопросом.
— О чем ты говорила с Петером?
— Не имеет значения. Все равно нас скоро не будет в Афинах: тебя, меня и Арго. — Зена явно не хотела продолжать разговор. Она закрыла глаза и поудобнее прислонилась к неровным доскам, ощущая на себе любопытный взгляд Габриэль. Наконец девушка смирилась и устроилась рядом с подругой.
— Сменим тему. Много бы я отдала, чтобы расквитаться с подлым воришкой! Как он смел бросить мне кошелек? — возмущенно заговорила болтушка.
Зена едва не прыснула со смеху:
— Брось, Габриэль! Завтра же его место займет другой проныра.
Девушка посмотрела на нее исподлобья и невесело усмехнулась:
— Да уж, точно. Но со златовласым воришкой ему не сравниться.
Зена успокаивающе потрепала ее по плечу и решительно закрыла глаза. Теперь говорить с ней было бесполезно.
Габриэль тоже попыталась уснуть, но сон не шел. «Страшновато, — подумала она и со вздохом выпрямилась, открывая глаза. — А что еще можно чувствовать, сидя в компании пропойц, воров и прочего сброда?» Одного Мондавиуса хватило бы, чтобы любой здравомыслящий человек почувствовал себя неуютно. Слава богам, сейчас толстяк спал. Девушка снова вздохнула и закатила глаза: неожиданно громкий храп разбудил кого-то на соседней скамейке. Хриплый голос прошептал проклятия, но приглушенно, чтобы не потревожить Мондавиуса. Габриэль взглянула на Элизебу. Та сидела совершенно неподвижно, только ровное дыхание не позволяло принять ее за статую. «Хорошо, что хоть двое из нас будут в форме, когда придет Кратос!»
Если придет. Габриэль сглотнула. Что, если это просто шутка? Златовласый воришка счел бы ее забавной. Девушка прищурилась: «Попадись он мне! Только попадись!»
Нет, конечно, у нее не было оснований думать, что парнишки сговорились между собой, не говоря уж о том, что подлый проныра станет забивать голову столь хитрым планом. Он носился по рынку, поднимая невероятную суматоху и зарабатывая себе громкую славу, а Кратос казался Габриэль мальчиком иного сорта. «Если только я не ошибаюсь, он ворует монеты для того, чтобы прокормить мать». Это не может его оправдать, но вызывает сочувствие.
Почему в таком городе, как Афины, мальчишка вынужден воровать? Девушка не слишком хорошо знала полис. Но Афины пользовались прекрасной репутацией, и главным образом благодаря царю Тезею. Здесь те, кто мог позаботиться о себе, имели возможность заработать своим трудом, а о тех, кто был болен или изранен в Трое, заботилось государство. Вдовы погибших воинов не голодали, даже самые слабые и бедные могли открыто выражать свое мнение, и оно доходило до царя.
Такой порядок установился в Афинах недавно. В юности Тезей слыл хвастуном, искавшим бурных и бесцельных приключений, таким он представал и в легендах. Но Габриэль знала, что певцы часто упрощают события и подают их по-своему, опуская одно и добавляя другое. Может быть, Тезей просто искал свой путь.
Он женился на амазонке Ипполите, в этом легенды не лгут, но, возможно, юный наследник афинского престола был не только искателем приключений: заняв трон, он стал мудрым и осторожным правителем. Раньше городом безраздельно правил отец Тезея, справедливый, но обладающий железной хваткой. Его наследник разделил Афины на несколько частей и во главе каждой из них поставил наместника, в обязанности которого входило общение как с богачами, так и с простыми горожанами. Тезей не только выслушивал жалобы, но и учитывал их, принимая решения.
Но, похоже, ситуация изменилась. Рынок кишел воришками, дети росли в нищете, такие люди, как Элизеба, попадали в темницу. «Здесь что-то не так», — нахмурилась Габриэль.
Один из факелов догорел, а может быть, его унесли, и в подземелье стало совсем темно. Подняв руки к лицу и согревая их своим дыханием, Габриэль едва различала собственные пальцы. «Темнота поможет Кратосу пробраться сюда незамеченным и вытащить нас», — девушка глубоко вздохнула. Что, если мальчишка не придет? Мрачные мысли замкнулись в кольцо, и тогда девушка решила просто закрыть глаза и постараться уснуть.
Габриэль очнулась от того, что Зена настойчиво тянула ее за рукав, другой рукой зажимая подруге рот. Девушка подняла глаза и понимающе кивнула. Зена прошептала ей в ухо:
— Я слышала шаги. Кто-то проник в подземелье. Буди Элизебу, — Габриэль кивнула и на коленях подползла к Женщине.
Элизеба не спала, сидела без движения, только глаза тревожно метались по темнице. Габриэль ободряюще улыбнулась, бросила быстрый взгляд в обе стороны — поблизости никого — и указала на дверь. Элизеба прикусила губу, посмотрела на решетку и на мгновение закрыла глаза. За прутьями виднелся только неясный силуэт, но сомнений быть не могло: это Кратос.
