Время шло. Пальцы у нее побелели и онемели, Кира продолжала держаться за крохотный выступ, который образовался, видимо, от выпавшего камешка. Она чувствовала жгучую боль в руках и локтях, которые устали ее держать. Ее глаза закрылись, она опустилась ниже, вода уже подступала к ее лицу.

Артем дотронулся до ступеньки и пощупав ее холодный деревянный край переполз выше. «Меня сейчас стошнит, – он замер на месте, – на каком я сейчас этаже? Далеко еще до комнаты?» – он водил головой из стороны в сторону, но в глазах была лишь темнота. Глубоко вдохнув, он полез выше. На ощупь он переполз с лестницы в коридор, встал на ноги и пошел вдоль стен. «Комната Киры должна быть тут, это же последняя дверь?» – подумал он и пальцами попытался найти ручку. «Она не могла нас бросить, у нее есть идеи, я уверен, но, а я пока попробую поискать тут, вдруг они не заметили это тупое радио!» – его мысли метались. Артем открыл дверь в комнату и почувствовал, как на его ноги вскочили тяжелые лапы.

«Пес!» – радостно сказал Артем и попытался погладить собаку: «Значит комнатой я не ошибся!» – он прошел внутрь. Первым он нащупал шкаф. Открыл его и попытался проверить вещи. «Так, одежда, одежда. А это?» – он замер, держа в руках маленькую тряпочку. «Это что белье?» – Артем дернулся, отбросил трусы в сторону и покраснел.

Больше часа потребовалось ему чтобы обыскать всю комнату. На ощупь он прошел каждый ее уголок, залез в каждый шкаф. Но ничего не нашел. Он опустился на пол и обхватил руками голову. «Кира, пожалуйста, найди это радио!»

Кира прерывисто дышала. Медленно руки распрямлялись, она опускалась все ниже. Вода коснулась ее щек. Она все больше ослабевала. Вода подходила к закрытым глазам. Голова девушки опустилась под воду, на поверхность всплыл крошечный пузырек воздуха.

Резко на поверхность вынырнули руки, и снова нащупав выступ, тонкие пальцы вцепились в него. Из-под воды показался свет. Кира вынырнула и шумно вдохнула. Глаза у нее светились, ободок вокруг зрачка загорелся, будто флуоресцентная краска в ночи. На ее бледно-белом лице заиграли синие блики.

Дожидаясь, пока голос наберет силу, она висела. Кира знала, что попыток будет немного: один крик – и она опять осипнет. Так что она ждала.

Наконец послышались шаги. Медленные, робкие. Кто-то шел на ощупь. Она закричала. В колодец посмотрела голова.

– Кто тут?

– Марк! – закричала Кира. – Марк, это я, Кира, кинь мне веревку. Там должна быть. Просто подними руку, она на железке висит.

Голова Марка пропала и конец каната с шумом упал в воду. Подгребая онемевшими ногами к веревке, Кира завязала узел и смогла забраться в петлю. Одной рукой она держала радио.

– Тяни!

– Никак.

Марк дергал веревку.

– Обвяжи ее вокруг железки и крути, будто ведро из колодца достаешь.

Послышался скрип. Веревка натянулась, больно врезалась в тело и поползла вверх. Кира судорожно вцепилась в нее свободной рукой, пытаясь удержаться в петле.

Наконец ее ледяная рука схватила его руку. Марк дернулся.

– Сколько ты там пробыла?

Она часто дышала.

– А как давно я ушла?

– Часов шесть назад.

Она вздохнула.

– Ну, значит, я провела тут почти пять часов.

Кира перекинула одну ногу, потом вторую. Марк помог ей встать на землю. Она опустилась на траву. Ноги не держали ее.

– Вот, возьми и отнеси в дом, покажи ему это чертово радио!

Кира взяла руки Марка и положила в них пакет.

– Тебе помочь надо.

Она замотала головой:

– У вас мало времени. Иди. Слепым ты мне не поможешь. Тут до поля очень далеко. Иди прямо и уткнешься в дом.

Она повернула Марка, и он пошел ровно по направлению к дому. Кира смотрела ему вслед:

– Отлично, еще пару метров и почувствуешь стены.

Вдруг Кира почувствовала глухой удар по затылку. В глазах потемнело.

– Она потрясающая. Согласен?

– Прошу прощения, не успеваю за ходом ваших мыслей, Доктор. Кто – она? – надменный, холодный голос, отхлебнул чай.

– Кира, конечно! – восторженно сказал слабый мужской голос. – Сам посмотри, у нее глаза светятся. А знаешь, о чем это говорит?

– О чем же?

– Какой ты безучастный! – упрекнул слабый мужской голос. – Это говорит о том, что все работает! Работает!

– Я реалист. В тот раз вы говорили абсолютно то же самое. И сколько потом трупов? Сколько проблем. Я не буду радоваться, пока не буду уверен.

– Возможно, ты прав. Это просто удивительно, как светится этот ген медузы. Но признай, красиво же?

– Безумно, а вот что насчет обожженных рук Марка, вам они также нравятся? Вам не кажется, что радоваться сейчас неуместно. Или опять любимчики?

– Ладно, ладно, ты прав, – послышался легкий и быстрый вздох.

В комнате свет шел от мониторов. Изображения с камер из уродливого замка отображались тут. Перед мониторами стояли два больших кресла, за их спинками было не видно, кому принадлежали голоса.

– Можно считать, что первую часть они закрыли, – сказал надменный голос. – Пора двигаться дальше.

– Я бы дал им еще время освоиться, привыкнуть.

– У нас не так много этого времени, чтоб разбрасываться им для их комфорта. Мы начинаем!

– Закрыли тему, тебя не переубедишь! – голос был грустным.

– А меня и не надо переубеждать.

– В любом случае они не сошли с ума, не изменились! Их психика стабильна, нет признаков агрессии – значит, все по плану. И нет смысла ждать.

– Значит, уже точно? Точно пора?

– Вы очень забавный человек, Доктор, – сказал надменный голос и отхлебнул чай. – Вторая фаза стресс-теста идет с того момента, как Киру ударили по голове.

– Кстати, про это, у них больше нет врача, какова вероятность, что они выживут без вмешательства?

– У Киры не знаю, у нее уже засветились, так что есть шанс. С Марком сложнее, все будет зависеть от него.

– Эх, ладно. Она обозвала меня психопатом, – слабый голос глубоко вдохнул.

– Больным психопатом, если быть точным, – надменный голос откашлялся и снова отхлебнул чай.

– Ну и хорошо. Пока не вмешиваемся.

Мониторы продолжали светиться в темноте.

Кира открыла глаза от жуткой головной боли. Ее тошнило. Предметы казались сильно размытыми. Она попыталась понять, что это за комната. «Скорее всего, это кабинет Ольги», – подумала она и повернула голову. На кровати лежал Марк. Она подошла ближе. Рвотный приступ накатил внезапно, и она не удержалась. Все тело Марка было в ожогах. Руки и плечи сгорели до мяса. Ног не было видно, они лежали под простыней. Но судя по тому, что на ней проступила кровь, они были не в лучшем состоянии. Лицо и голова пострадали меньше. Она присмотрелась, чтобы понять, жив ли он: грудь еле поднималась. Кира сразу вспомнила того мальчика, который попал в поле в первый день. Он выглядел почти так же. «Но он же был у дома, я видела, как он дошел… Меня ударили», – Кира подошла к выходу. На ней была чужая одежда: длинная, как платье, майка и махровый халат. Волосы еще не высохли. Она распахнула дверь, прошла к гостиной и прислушалась. В зале кричали. На ступеньках стоял Семен и вещал людям внизу: «Успокойтесь, дайте же договорить! Я иду и понимаю, что она прячет радио. Она опускала его в колодец, видимо, так было нужно». Снизу послышались возгласы: «Предательница! Я так и говорила! Ну вот, показала истинное лицо!» Семен продолжил: «Она увидела меня и жутко испугалась. Я понял – что-то неладно. Попытался спросить, но она начала отходить и, как только я подошел ближе, вообще накинулась. Я ударил ее по голове и вот я тут».

Он вдруг состроил мученическое лицо. «А что с Марком?» – безнадежным и полным отчаяния голосом спросила Софа. Семен ответил: «Она видела, что он идет к полю, но, чтобы никто не узнал, что она нашла радио, сидела тихо. Он не знал, что линия уже под его ногами и врезался. Я вытащил его, как только смог». Послышались крики, и Лили вдруг вскочила на лестницу: «Она решила оставить нас слепыми и уйти. Она попросила Руслана проследить, чтобы мы не нашли радио и ушла. Но мы вышли – это испортило ее план, и радио пришлось прятать. Она решила бросить его в колодец. И тут мимо прошел Марк. Она решила остаться незамеченной и промолчала – он врезался в поле. Тут пришел ты и вырубил ее, вытащил Марка и принес радио!» – Лили вскинула голову. Все сошлось.