Мишель же с легкостью подхватил меня на руки, и я почувствовала, как меня окутывает его приятный мужской аромат. Щекой я прислонилась к его груди, и сквозь тонкую ткань его футболки услышала, как раздается мерный стук его сердца. Это в совокупности с его ритмичным шагом успокаивало и убаюкивало. И я практически уснула в теплых и сильных руках.

Мишель внёс меня в палату и положил на кровать. Но отдохнуть мне не дали. За нами в палату вошел доктор, который начал проводить опрос. Затем пришла медицинская сестра, которая по предписанию врача взялась ставить капельницу. Филипп настоятельно порекомендовал мне отдыхать. Но Мишель ушёл вместе с доктором, а без его присутствия мне отчего-то было неспокойно.

Нервировало буквально всё. Медлительная медсестра, которая вдруг начала притворно вздыхать и говорить:

— Это, случайно, не ваш брат сопровождает вас? И везде носит на руках?

— Нет, — настороженно ответила ей, не понимая к чему такие вопросы.

— Эх, жаль. Если бы это был ваш брат… я непременно ему дала свой номер телефона. Та-а-акой красивый мужчина. Вам о-о-очень повезло. Вы счастливая женщина!

Я молчала. Что на такое ответить? Тактичности здешнему медицинскому персоналу явно не хватает. Женщина однозначно человек, ведь оборотень так или иначе, чувствует силу сородича и соблюдает иерархию.

— Ну да, ну да. — Вновь продолжила неугомонная медсестра, невзначай поправляя свои аппетитные формы. — В таком случае, понятно, почему Ваш спутник не обратил на меня внимание. Это всё объясняет. Нечасто меня игнорируют.

Она ушла. А я осталась в палате, пребывая в состоянии, близком к бешенству. У меня VIP палата. Интересно, именно поэтому к ней приставлена медицинская сестра, внешне больше похожая на порнозвезду? Еще и такая нахальная!

Я злилась. На капельницу, которая не позволяет мне стать и выйти. На Мишеля, который отчего-то долго не возвращался. На чрезмерно шикарную обстановку в палате… Но больше всего злилась на свою беспомощность…

А ещё мысли постоянно крутились вокруг пары Пьера. Такая хрупкая, беззащитная. Она оказалась в руках изверга и тирана. И наблюдать сцены её избиения было жутко и страшно.

Послезавтра. Это произойдёт послезавтра. Я должна, просто обязана узнать, кто она и где это будет происходить. Я должна сделать всё возможное, чтобы спасти ей жизнь! Если с ней что-то случится, и её ребенок останется сиротой… Я не смогу себе это простить!

Казалось, что прошла вечность, когда наконец-то дверь моей палаты отворилась, и в неё зашёл Мишель. Что-то было не так. В его взгляде, поведении… Не могу точно осознать, что не так, но интуитивно я это отчетливо чувствую…

Что-то не то показало обследование?

Но оказалось, что дело в другом. Доктор предположил, что моё состояние возникло из-за стресса и постоянного присутствия Мишеля рядом.

Что за бред. Абсурд! Это же полный абсурд!

— Поэтому он настоятельно рекомендует… Чтобы временно мы исключили наше общение. И я держался от тебя подальше… — слова Мишеля доходили до меня, как через толщу воды. Он серьезно? Я не хочу верить в происходящее.

Но его суровое выражение лица, его грустная улыбка и поведение… он ведет себя так, будто он со мной прощается… говорили о серьёзности происходящего.

Словно удары по моей, как выяснилось, пробиваемой, а теперь еще и очень уязвленной броне до меня доносились его слова.

Он хочет меня отпустить. Он готов согласиться на моё предложение, которое я озвучила ещё у Егора в России о двух месяцах, и отказаться от меня по их истечении. Да, конечно, я сама этого хотела. Сама просила, даже настаивала. Очень расстраивалась на его резкое высказывание о том, что он меня никогда не отпустит. Но это было тогда. Почему же сейчас согласие на моё же собственное предложение вызывает столько боли?!

И вдруг меня молниеносно пронзает страх. Нет! Я этого не хочу. Я не хочу его терять! Не могу. Только не сейчас, когда я начала верить, что наша связь и парность действительно существует!

Мысль о том, что он сейчас развернётся и уйдёт, набатом ударяет по моему болезненному сознанию, и я явственно понимаю, что если ничего сейчас не предприму, если дам Мишелю просто так от меня уйти, то потеряю его. Потеряю навсегда.

А он теперь говорит о том, что и без его присутствия я ни в чем не буду нуждаться. Обо мне позаботится Жак. Даже в такой момент он думает и заботится обо мне.

Пока я переваривала свалившуюся на меня информацию, Мишель развернулся и направился к выходу.

— Стой!

Я судорожно, трясущейся рукой снимаю с себя иглу от капельницы. Главное, успеть! Не дать ему уйти!!!

— Капельница. Ты что делаешь?

Я встала с кровати и пошла навстречу ему.

— Я? Ты у меня спрашиваешь, что я делаю? Ты что делаешь?! — Я дошла до него. Слезы катились по моим щекам, а сковывающий и болезненный страх его потерять не хотел отступать.

От бессилия и в качестве протеста ударила его кулаком в грудь. Пусть знает, что он не прав. Нельзя так со мной поступать.

— Не смей, слышишь, не смей отказываться от меня!

Он удивленно смотрел на мои кулаки, которые с каждой фразой продолжали ударяться о его грудь.

— Ты обо мне подумал? Мало ли, что сказал Филипп? Да что он вообще понимает?

— Виолетта…

На меня накатывает истерика. Как ему объяснить, чтобы он не ушел? Чтобы всё понял?

Схватила его за грудки, и глядя прямо в бездонные голубые, полные удивления, глаза произнесла:

— Хочешь, чтобы мне было хорошо и комфортно? Не смей уходить! Твой запах, твоё присутствие, они меня успокаивают. Понял?

— Понял.

Возможно, я эгоистка и многого от него хочу…

— Конечно, я понимаю, что моя просьба — это очень эгоистично. Что ты альфа и очень занятой… — попыталась объясниться я, но поняла, что говорю совсем что-то не то. Другие слова нужны в этой конкретной ситуации. Но, к моему облегчению, Мишель меня понял.

— Я обещаю тебе, что буду рядом.

После его слов я почувствовала облегчение. Словно камень свалился с души. Обняла его. Мой! Только мой. Не отпущу!!!

Прижалась еще теснее к нему, так близко, насколько это возможно. Руками крепко обхватила его талию. И он обнял меня в ответ. Не уйдет. Главное, мой посыл он понял.

Не знаю сколько минут мы так стояли, крепко обнимая друг друга. А затем, Мишель вновь подхватил меня на руки, и положил на кровать.

— Зря ты сняла капельницу. Теперь её вновь ставить, — отчитал он меня он. И в этих его словах столько было заботы и беспокойства, что меня вновь затопило безграничное чувство нежности к рядом сидящему на стуле у моей кровати мужчине.

Я отрицательно помотала головой ему в ответ, и, едва улыбнувшись уголками губ, сказала:

— Совсем не зря. Теперь ты со мной и никуда не уйдёшь. Так ведь?

— Так. Я же обещал, — ответил он, улыбаясь.

А затем наклонился и поцеловал меня в нос. Нежно, трогательно и невинно.

Я посмотрела на Мишеля и увидела, что он улыбается не только губами, но и его глаза смотрят на меня по-особенному нежно и трогательно. Будто бы он меня видит впервые… Жаль только, что сейчас, помимо осознания того, что мой мужчина никуда не уйдет, и останется рядом со мной, на меня накатило еще и безграничное чувство усталости. Глаза слипались, и очень хотелось спать.

Взяла его ладонь и положила её под свою щеку. Так он точно никуда от меня не денется. Глаза закрылись сами собой, и я мгновенно провалилась в сон. Наверное, в капельнице было снотворное.

Проснулась среди ночи. Поняла, что ещё ночь, так как в палате было очень темно. Открыла глаза и вгляделась в темноту. Мишель, рука которого так и лежала на моей подушке, такой большой и сильный, свернувшись в три погибели калачиком, спал на больничном кресле возле меня.

Вот я эгоистка! Сама уснула. И его руку прихватила, а о нем самом в тот момент совершенно не подумала! Непутёвая из меня пара. Но я буду исправляться. Обязательно буду заботиться о нём.

— Мишель! — тихо позвала его я.