– Смотри. – сказал ему Дэн и отодвинулся от стола, позволяя Корнуэллу поближе расположиться перед достаточно большим экраном. Ему включили видео. Он увидел свои руки. Да, он знал, где стоит камера. Увидел агента Джаред с каменной маской недоумения на лице. Она что-то говорила.

– Смотри, что будет дальше. – подсказал ему Дэн, предвкушая какая же будет реакция.

Несколько секунд ничего не происходило. В комнате шел разговор, который он только что провел со своим подчиненным. Внезапно, из верхнего правого угла, сзади агента Джаред, как из почти прозрачной небольшой капли вытянулось во всю длину сверху донизу, или во весь рост, как угодно, нечто почти прозрачное. Именно прозрачное, но по некоторым темным пятнышкам–вихрям, расположенным то тут, то там, можно было утверждать, что это нечто, все-таки, находится в помещении. Потом оно немного изменилось где-то в верхней своей части. И тут, даже, человек без воображения сказал бы, что увидел на микросекунду выбритый висок и начало тонкой косы. Произошло еще какое-то небольшое изменение-движение в этом же нечто и экран монитора, вдруг, стал черным.

– Эта хрень.… Эта… Она.… Отключила камеру! – подытожил Ден Гриддел данный эпизод. – И камера заработала, только, тогда, когда вы, уходя, закрыли за собой дверь!

Роберт Корнуэлл матерно выругался. Потом еще раз.

– Дай-ка я сяду. И дай мне пепельницу, – сказал он, придвигая к себе и садясь на стул:

– Можешь увеличить тот момент с виском? И открой эту… фотографию на машину. Можешь сличить? Или, ладно. Короче, это уже формальность. Я и так знаю, что билеты на самолет этой даме вряд ли нужны.

Он снова смачно матерно выругался.

– Ну, ведь, и, именно, в моем кабинете! И в моей операции! – громко произнес он, поднявшись и потом, снова, усаживаясь на стул. И с силой откидываясь на спинку.

– Кому будем звонить? – задумчиво спросил Дэн.

– Гризли, звони. Я потом с ним с ним буду говорить. Мне надо все обдумать, – сказал Корнуэлл, закуривая.

***

Шеф-редактор научного отдела корпорации Джек Мэлли поискал в записной книжке номер телефона профессора-математика Мартина Линдхоффа. Найдя его, он снял трубку и нащелкал кнопками номер. Трубка погудела минуту, но на том конце никто не ответил.

«Ладно. Попробуем позже» – подумал он, сбросив вызов. Откидываясь на спинку комфортабельного, хотя и, вращающегося с небольшим скрипом, кресла.

Мистеру Мэлли, редактору, было 53 года. У него были залысины, намек на бакенбарды и усы. Одет он был в светло-светло голубую, короче, почти белую рубашку, и почему-то черный к ней галстук. За его плечами были и служба в армии на каких-то второстепенных ролях, и учеба в Корнеллском университете. И научная работа в какой-то не очень значимой лаборатории кибернетики. Да еще и в малоизвестной частной компании.

Но, волею случая, точнее, волею одного известного и богатого бизнесмена, пожелавшего, в свое время, стать сенатором, но так и не ставшего, Мэлли взлетел на административной работе достаточно высоко. Освоился и обзавелся многими знакомыми из мира науки. Так, что, через какое-то время, когда ему, как своему человеку, предложили возглавить научный отдел крупной корпорации, он без всякого страха согласился. А получилось так, что и должность пришлась ему впору, и корпорация приобрела прекрасного менеджера–редактора–администратора. Так, что те, кто его назначал, с удовлетворением посчитали, что они, все-таки, сделали правильный выбор.

Журнал, и статьи, которые выпускало и печатало его подразделение, поднимали и с этого, научного края авторитет известной медийной корпорации. Другое дело, что она, корпорация, его разбазаривала, но уже с другого, а именно с политического края, часто выпуская в информационную среду настоящую белиберду с ахинеей в угоду политическим хозяевам и разным спонсорам. От этого, выражение лица корпорации, которое предназначено для общества, если образно выражаться, в результате приобрело вид серьезный, но с придурью. То есть, извините, но может укусить.

Часы на столе пропикали «ровно». И он, встряхнувшись и выйдя из некоторого оцепенения, снова взялся за телефон. На этот раз ему ответил сам ученый.

– Добрый день, профессор. Это я вас опять беспокою, Джек Мэлли. Русские приехали из Индии. Мы привезли их. Они в отеле и … – но, он не договорил. Линдхофф его перебил:

– Что? Русские уже здесь? Впереди своих ракет? – возмущенно заявил тот.

– Нет же, профессор. Ценю ваш юмор, но эти не в шапках-ушанках и не с медведями, играющими на балалайках…

Однако тот снова перебил его:

– Но ваша компания с экрана телевизора утверждает, что с русскими скоро начнется ядерная война. А вы мне, тут, с ними какую-то встречу организуете, – снова, немного тихо сказал Линдхофф. – Дайте мне хотя бы пистолет.

Мелли начал немного раздражаться.

– Наша компания утверждает разное. Это политика, профессор, и к предмету нашей с вами научной договоренности не имеет никакого отношения. Я понимаю, что у вас, возможно плохое настроение из-за того, что умерла ваша собака или цветок…

– Ладно. Не дерзите, – перебил его собеседник в трубке. – Завтра в десять утра привозите мне их и эту вашу аппаратуру. Раз уж договорились, деваться некуда.

– Профессор, мы тянем время. Почему не сегодня в 15, например, – настаивая, поинтересовался Мэлли. – Что мне русским объяснить? Что профессор дописывает последнее предложение в своей диссертации и все веселье начнется только завтра с последней точкой на странице?

– Не дерзите, Мэлли. Я сказал, завтра. Значит, завтра. – отрезал Линдхофф и бросил трубку.

– Дурак. – произнес Мэлли, когда уже отключил свою.

Разговаривая по телефону, он не обратил внимания на то, что его работающий компьютер несколько раз менял дату на экране с 2022 года на 2019 и обратно. И курсор мыши переместился на слово «Павлов» в открытом файле статьи про выступление на форуме в Нью-Дели.

***

На складе фирмы, которая развозила с помощью курьеров, в том числе и напитки своим клиентам-заказчикам, рано утром в этот же день, произошло досадное событие. В какой-то момент исчезло электричество. И отключились компьютеры менеджеров по заказам, в том числе. Через три минуты электричество снова дали. Все, вроде, восстановилось. Но, у одного из менеджеров куда-то пропала строчка с заказом профессора Линдхоффа на сегодня, которому курьеры этой фирмы постоянно привозили по утрам новую порцию чистой воды без газа.

В этот же день курьер так и не ездил к ученому.

***

Водопроводчик, которого вызывал профессор, в связи с тем, что маленький насос, который создавал напор в кране, перестал работать, пришел вовремя. И с разрешения хозяина занялся сантехникой в подвале дома. Отключив, при этом, на некоторое время воду.

Не очень еще старый профессор, покряхтев и поворчав на это, скорее из некоей, недавно появившейся у него вредности, уселся смотреть телевизор. Минут пять он просидел. Потом слегка задремал. В забытьи ему мерещилось многое, но он резко очнулся от того, что кто-то непонятный и незнакомый, где-то там, в забытьи нагло придвинул свое лицо прямо к его лицу. И стал сурово смотреть, глаза в глаза. Профессор с криком вскочил от ужаса, с дрожью осматривая пространство комнаты, и через минуту почувствовал сильное жжение в области сердца. Он присел. Посидел. Потом, снова, встал. И пошаркал тапками к аптечке.

Тех таблеток, что кладут под язык, не оказалось. Капель тоже. Он достал другие. Вытряхнув себе на ладонь две штуки, он взял стакан и пошел к крану. Крутанул ручку, но воды не было. Чинили сантехнику.

Он немного растерялся. Жжение постоянно усиливалось. Появилось, даже, некоторое удушье и, какие-то, неуверенность и подозрительная легкость. Ноги ослабели и начали подкашиваться.

Он сжал таблетки покрепче и медленно побрел к холодильнику. Но и тут запить было нечем. Воды, тоже, не оказалось. В холодильнике не было ни одной бутылки. Курьер, похоже, сегодня не приезжал.

Тело явно слабело. А в области сердца было уже не жжение, а боль, которая стягивала судорогой половину его груди.