– Это точно не ошибка?

– Точно! Твоя мать сегодня утром звонила моей хозяйке и требовала меня выгнать! Еще нужны какие-то доводы?

– Я не знал, – изумленно произнес Егор.

И по голосу мужчины Юля поняла, что он говорит ей правду. Судья и его обвела вокруг пальца.

Егору стоило большого труда дождаться конца рабочего дня. Хотелось отправиться домой и все выяснить.

С порога, не разуваясь, он влетел в комнату матери, которую в этот момент кормила Наталья.

– Выйдите! – грубо приказал он сиделке.

– Я еще не докормила, – попыталась возразить Наталья.

– Я приказал выйти, что неясно? – Егор злобно сверкнул глазами, и женщине ничего не оставалось, как подчиниться ему.

Когда дверь за ней закрылась, мужчина уставился на мать:

– А она знает, что ты можешь разговаривать?

Людмила округлила глаза и удивленно уставилась на сына.

– Когда ты собиралась мне это сказать? Ты вообще собиралась со мной разговаривать? – Егор задавал свои вопросы, но ответы на них не получал. – Хватит уже притворяться, я все знаю!

Мужчина присел на корточки и уперся взглядом в глаза матери:

– Говори!

В ответ Людмила только скроила обиженное лицо, и скупые слезы потекли по ее щекам.

– Откуда в тебе это? Откуда такое мастерство? В тебе умерла хорошая актриса, мама! Может, не стоило становиться судьей? – нервно засмеялся Егор, хватаясь за голову.

Этот напрасный фарс и непреклонная упертость матери просто сводили его с ума.

– А теперь шутки в сторону. Или ты сейчас же прекращаешь свою игру, или я собираю вещи и уезжаю к Юле! С меня хватит! Больше участвовать в твоей пьесе я не намерен! – решительно заявил мужчина, и судья Громова поняла, что слово свое он сдержит.

– Хорошо, – недовольно проворчал Людмила. – Я говорю. Что это меняет?

– Голос твой услышал…впервые за полгода, – покачал головой Егор. – Это все меняет! Как же я в тебе ошибся.

– Егор, – Людмила принялась плакать навзрыд. – Я хотела тебе сказать, но не знала, как.

– Опять несешь какую-то чушь, и слезы свои наигранные прекрати. Они больше на меня не действуют, – мужчина пресек всяческие попытки Людмилы вызвать у него жалость. – В чем еще ты меня обманываешь? Может, ты еще и ходишь? – Егор в ярости перевернул коляску, в которой сидела мать. – Вставай!

– Что ты делаешь? – закричала женщина, лежа на полу. – Я не могу встать! Подай руку!

– Нет, – Егор с отвращением смотрел на мать.

Как она смогла за такой короткий миг убить в нем чувство любви и жалости к себе?

На крик судьи Громовой тут же прибежала Наталья. Она с укором взглянула на продолжавшего стоять, как ни в чем не бывало Егора и, проскрежетав зубами, прошептала:

– Уйдите!

Но мужчина не двигался с места, наблюдая за тем, как Наталья пытается приподнять Людмилу.

Спустя пару минут Громова с помощью сиделки снова уселась в коляску. Заливаясь слезами, она указала на дверь:

– Я не хочу тебя больше видеть! Уходи!

Но Егор продолжал стоять, вглядываясь в лицо матери и стараясь понять, что с ней не так.

– Если вы не уйдете, я вызову полицию! – Наталья решительно схватила со стола телефон.

Егор молча фыркнул и не спеша покинул комнату матери. Нет, ему нельзя был приписать хладнокровие и безразличие, как и то, что он наслаждался мучениями матери.

Когда он выкинул Людмилу из коляски и увидел, что без посторонней помощи она и, правда, не сможет подняться, ему очень хотелось прийти к ней на помощь.

Но воспоминания о том, как она исковеркала всю его жизнь, мешали мужчине сделать это.

Чувство жалости и чувство ненависти боролись в нем в этот момент. Хорошо, что подоспела сиделка.

– Людмила попросила вас собрать свои вещи и съехать, – Наталья выглянула из комнаты, услышав рядом шаги Егора.

От этих слов внутри мужчины вспыхнули гнев и негодование. Любовь и жалость к матери тут же отошли на последний план.

– Ваша хозяйка, на минуточку, забыла, что эта квартира по всем документам принадлежит мне. Раз она снова вспомнила, как говорить и учится ходить, то пусть вместе с вами и переезжает в свою трешку в центре. У вас на сборы время до утра, – Егор направился к выходу и, громко хлопнув дверью, покинул квартиру.

Спускаясь по лестнице, он вспомнил про старшего брата Игоря. Мужчину гложило любопытство: знал ли он о том, что у матери нет никаких проблем с речью?

Егор приостановился возле подъезда, набирая номер телефона брата.

– Привет! А ты был в курсе того, что наша мать очень даже хорошо может разговаривать? – задал волновавший его вопрос Егор.

Но по удивленному возгласу мужчины он тут же понял, что и Игорь не был посвящен в материнскую тайну.

– Она меня выгнала из моей же квартиры, представляешь? Да я все понимаю! Я понимаю, что она инвалид, но…ладно. Переночую у тебя, хорошо? Сейчас только в бар загляну, нужно чуток расслабиться, – отчитался брату Егор.

Бар находился неподалеку, через улицу от дома, где жил мужчина. Несмотря на то, что до полуночи еще было далеко, народу возле бара толпилось предостаточно.

Егор протискивался сквозь стоявшую на пути толпу и нечаянно задел одного из клиентов бара.

– Извините, – проворчал Егор, продолжая продвигаться к дверям.

– Эй, мужик, ты широкий что ли? – мужчина, которого случайно задел Егор был явно навеселе. – Поговорим? – добавил он и быстрым шагом направился к Егору.

Еще этого не хватало, подумал про себя мужчина. Теперь стой и трать свое время на непонятное выяснение отношений с пьяным человеком.

Однако разговору между мужчинами не суждено было состояться. Поскольку незнакомец, едва успев приблизиться к Егору, тут же нанес ему резкий удар в лицо.

Мужчина покачнулся, прикоснувшись рукой к переносице. С брови по лицу заструилась кровь.

Егор взглянул на руку и пропустил еще один удар. Незнакомец замахнулся еще раз и еще.

Бил он ожесточенно, и если бы не его спутники, неизвестно, чем бы закончился для Егора этот поход в бар.

– Вызовите же кто-нибудь «Скорую». Человеку нужна помощь, – проваливаясь в темноту, услышал мужчина истошный женский крик и отключился.

Он видел странные картины. Юлю с Машей, за которыми он бежал, но никак не мог догнать.

Видел мать в инвалидной коляске, которая передвигалась быстрее него и тоже почему-то гналась за Юлей.

Видел сиделку Наталью с недовольной физиономией, которая грозила Егору кулаком.

*****

Егор с трудом приоткрыл тяжелые веки. Зрение было расплывчато, окружавших людей он мог различить с трудом.

– Лежи, лежи, тебе нужен покой, – заботливо произнес знакомый голос.

– Мама? – медленно шевеля губами, спросил Егор. – Ты здесь?

– Конечно. Мы как узнали, сразу же с Натальей примчались сюда. Мама всегда рядом, даже на коляске. Она никогда не бросит своего ребенка, – Людмила протянула руку и погладила сына по щеке. – Она всегда все поймет, все простит.

– Спасибо, – сухими губами прошептал мужчина.

Ему сразу же стало стыдно за свое поведение накануне.

– Прости меня, – прошептал он тихо.

Людмила всхлипнула, сжав руку сына. Видеть в таком состоянии его ей еще не приходилось.

Егор в школе никогда не был забиякой, все конфликты умел решать мирно.

– Мама здесь, – снова прошептала судья Громова. – Это девушки у тебя могут меняться, а мама нет. Она всегда одна, всегда придет на помощь. Вот где сейчас твоя Климова?

– Мам, не начинай, – недовольно проворчал Егор, стараясь пресечь всяческие разговоры о Юле.

Людмила кивнула и, решив пожалеть сына, перешла на другую, более важную тему.

– Тебе больно? Ты помнишь, как выглядел этот гаденыш? Он сбежал. Но есть свидетели, мы его найдем. Я всех на уши поставлю! Он еще пожалеет о том, что родился на свет, – в голосе матери чувствовалось явное негодование. – Сядет у меня по самое не хочу!

В этот момент дверь в палату отворилась, и внутрь вошел пожилой мужчина в белом халате.