Ну что же, он придёт. Возможно эта ниточка никуда и не ведёт, но поговорить с девушкой необходимо. Что–то чуял капитан, но самому себе не мог объяснить, что именно.

Вернувшись в управление он первым делом пошёл трясти криминалистов. Да, с вероятностью 80% следы на всех трёх местах преступления принадлежали одним и тем же ботинкам. Возможно на гладкой кожаной подошве с причудливым узором, от которого запечатлелись пара фрагментов.

Интересная картина выходила по мнению Павла. Некий мужчина с большим размером ноги присутствовал и в парке, и на озере, и даже в лесу. «В лесу в ботинках? Убийца или свидетель? Кто же ты, чёрт возьми?» – размышлял капитан.

Посмотрел на часы. Семь. В шесть его ждал доктор, очередная капельница. Пропустил, да и ладно. Всё–равно нет толка от них. Даже не обезболивает уже. Привык организм, не реагирует на лекарство. Одно хорошо, что ногу не отняли, а собирались. Очень хотелось лечь и вытянуть многострадальную в горизонт. Натрудил её сегодня безмерно.

Прихватив материалы по делу Паша собрался уходить. Заглянул в морг. Петрович работал, Мариночка всё–так же сидела на табуретке. Показав Марине на телефон, и дождавшись от неё понимающего кивка капитан уехал домой.

Проезжая мимо торгового центра вспомнил о дне рождения Петровича. Завтра. «А ведь чуть не забыл!» – укорил себя Павел и побрёл, волоча ногу, выбирать подарок. Делать это он не любил, потому что не умел. Всегда терялся в многообразии товаров и опасался подарить не нужную и не интересную вещь.

Бродя среди бесчисленных отделов Павел поражался тому, сколько всего бесполезного предлагается людям. И что примечательно – люди убеждены в необходимости этого хлама.

Разозлившись и окончательно обессилев от бессмысленности этого хождения капитан присел на один из диванчиков, которыми был заставлен вестибюль торгового центра.

Через некоторое время рядом примостился мальчишка. Худенький, в более чем скромной одежде и сильно поношенной обуви. Видок у него был «обнять и плакать». И очень знакомое лицо.

Стараясь вспомнить, откуда паренёк ему знаком Павел быстро достал телефон и полистал полицейские сводки за последние сутки: так и есть, бегунок. Захаров Максим Юрьевич, 12 лет… далее приметы и фотография. Не вернулся после школы вчера, в ночи мать подавала заявление в розыск. Отец пьющий, мать сутками на работе, паренёк предоставлен сам себе.

Сообщив местонахождение мальчика, Павел остался на месте дожидаться бригаду. Парнишка тем временем провожал голодными глазами парочки, спускавшиеся с фуд–кортов.

– Слышишь, паренёк! Не поможешь мне? – обратился вдруг Павел к мальчишке.

– Могу. А что надо–то? – ребёнок немного напрягся, но тем не менее ответил.

– Да я бы перекусил чего–нибудь, но сил нет наверх топать. Сгоняй за едой, я денег дам. Вместе и поедим, – Павел выглядел совершенно равнодушным, стараясь не показать своей заботы. Дети очень ранимы, а дети из неблагополучных семей ещё и очень горды. Не задеть бы гордость эту.

– А не боитесь, что сбегу? – мальчик чуть расслабился и покосился на трость.

– Так если ты сбежишь, это ведь будет значит, что ты плохой человек, а не я. Мне–то чего бояться? – усмехнулся Паша, давая понять, что ему всё–равно.

– Я не сбегу! – насупился парень. Плохим быть не хотелось.

– А я тебе верю! Ну так сходишь? – мальчишка, схватив деньги, побежал на верх.

Вскоре он вернулся с бумажным пакетом и сдачей, и с надеждой уставился на Пашу. Павел поставил открытый пакет с бутербродами и жареной картошкой между ними и скомандовал «налетать!» Дважды парнишку просить не пришлось.

Капитану перепал один бутерброд с ветчиной и парочка картошинок. Остальное счастливо умял паренёк. Тут и бригада подоспела. Но сытый мальчик был не так уж и против.

Первую ночь он провёл у одноклассника, а куда сегодня податься – не знал. И самому в дом явиться гордость не позволяла. Он же вроде как протестует. А так всё гладко вышло: как будто его насильно вернули.

«Только бы бати дома не было. Сдох бы он уже где–нибудь от своей пьянки, им бы с мамкой лучше жилось. Хоть бы не битые ходили!» – думал мальчик, покидая торговый центр в сопровождении грозных полицейских.

А Павел всё–таки направился домой. Здесь он ничего не высмотрел, устал ещё больше и разозлился, но зато появилась идея. А реализовать её можно и из дома.

Утро наступило слишком быстро. Долго не мог уснуть, копался в полицейских файлах с домашнего ноутбука, пытаясь найти информацию о родителях Киры, но не нашёл ничего. Да и Самойлова Кира Юрьевна появилась только лишь в пятилетнем возрасте. Ни единой записи о родственниках, кто она, откуда и совершенно ничего о родителях. Очень это выглядело странно в глазах капитана. «Может не там ищет?»

В итоге отправился спать, решив поручить поиск Андрею или Анне, но и уснуть толком не мог, боли мучили всю ночь, отдохнуть не удалось ни капли, и мысли покоя не давали.

По имеющимся сведениям, пока ещё скупым, этих троих жертв ничего не связывало, но убиты были одинаково. Как всегда в начале следствия, вопросов множество, ответов ноль. Но он найдёт ответы, всегда находит, а сейчас и Петрович с ним, вместе они та ещё команда.

Растирая ногу Паша добрёл до кухни и сварил себе кофе. Пять утра на часах. Принял душ, побрился, оделся, сварил ещё кофе и приготовил нехитрый завтрак на одного.

На глаза попалась фотография. Они с Ларисой на море. Не смог выбросить, рука не поднималась. Он понял наконец, после долгих размышлений, разрывающих душу на части, что для неё этот брак был очередным проектом, одним из многих, которыми она занималась. И не очень успешным, раз ушла. Но для него это был выбор, семья. Любил он её сильно. Не срослось. И этот удар был сильнее переломанной ноги.

Шесть утра. Сварил кофе для термоса и вызвал такси. Маяться дома не дело. Вдруг его отчет Серёгин уже поджидает. В семь утра капитан входил в управление.

Из–под двери его кабинета проглядывала полоска света и кажется струился дымок. Рывком открыв дверь он приготовился вмазать хорошенько тому, кто посмел покусится на его пространство, и увидел Петровича, задымившего весь кабинет сигаретами. Патологоанатом поднял покрасневшие от бессонной ночи глаза на вошедшего и выдавил кривую улыбку.

– Мы, Паша, влипли. Очень здорово влипли мы, Паша. Кофе есть? – сообщил он и с надеждой уставился на Павла.

Паша молча достал термос и налил кружку Петровичу. – Рассказывай!

– Во–первых, Паша, орудие убийства определённо зубы. Вне всяких сомнений, но, – Петрович выдержал небольшую паузу, – эти зубы в два ряда. Я несколько раз проверил. На всех трёх жертвах одинаково. В два ряда, Паша. Я не знаю такого зверья. Мы с Мариночкой гипс залили, сделаем слепок, чтобы наглядно показать. Мощные, клыкастые, двурядные челюсти.

Петрович снова закурил. Его обескураженный вид производил сильное впечатление и Павел внимательно слушал. А тот прихлёбывая кофе продолжил: – Следы жидкости, которую мы собрали в парке – это слюна. На больший процент слюна животного.

– А на меньший? – уточнил капитан.

– Я боюсь ошибиться. Но ДНК мы изучим тщательно. Только Паша помнишь эту скалу проклятую, и химию неопознанную? Слюна содержит кое–какие элементы из тех, что были там обнаружены.

– С чего ты взял? Все образцы изъяли ещё год назад.

Петрович опустил глаза в пол: – Ну не все изъяли, я кое–что припас.

– Господи, Серёга! На тебя всегда можно было положиться! – радостно воскликнул Паша, – и что? Схожи образцы?

– Схожи. Следы этой слюны есть на телах всех трёх жертв, аналогов её среди известных науке животных нет. Я проверяю ещё, но пока ничего не нашёл. Даже среди самых экзотических. Но это слюна, какой бы невероятной она не была. На счёт крови. Её реально высосали. Из каждого. Ну или выкачали. Было определённое давление. У всех троих. И ещё. Есть одна деталь, которая объединяет таки все три жертвы. Перед смертью каждый из них пил кофе.