Так и остался Павел, высокий потянутый шатен с завидной внешностью и необычайно яркими зеленющими глазами, в прошлом боевой командир, служивший в горячих точках и лучший следователь угрозыска, разведённым калекой, возглавляющим непонятный отдел.

Ни одного серьезного дела за год, а теперь вот третий раз вызывают: зверь повадился на людей нападать. «Знамо дело, крутым и здоровым операм не с руки этим заниматься, скинули ему. Надо ехать.»

На аллейке старого парка толпился народ. Хоть и ранний час, а поглазеть, как тело в мешок упакуют да в машину погрузят желающие нашлись. Стояли за ограждением, не рвались вперёд. То тихо переговаривались и жадно ловили случайные слова, то нетерпеливо расспрашивали друг друга.

Порой из общего гула выделялись отдельные голоса поднимаясь до жалобной октавы, и затихали. Зрители снимали на телефоны и смаковали подробности в сетях тут же, не стесняясь присутствующих оперативников.

Зевак Павел Аркадьевич ненавидел. Люто. Как будто дел больше в жизни нет, как горе чужое в своих телефонах лелеять. И ведь пользы от них нет, одни сплетни да паника среди населения.

Чуть поодаль от всех Павел заприметил девушку, которая дрожа от холода в куценьком пальтишке тихо плакала, не отводя взгляда от тела, бывшее ещё вчера молодым парнем. Знакомая? Свидетель?

Он сделал шаг в её сторону, но его окликнул Денис Смирнов, занявший освобожденное им место в убойном. Это был молодой, поджарый парень среднего для мужчины роста, одетый в кожаную куртку с меховым воротником, тёмные джинсы и ботинки. Смешливые глаза сверкнули хитринкой:

– Павел Аркадьевич, по ходу серия намечается. Это уже третья жертва с вырванным горлом и почти без крови.

– Заберут. – в мыслях успел огорчится капитан, но Смирнов продолжил: – Но серия не наша, по вашей части. В смысле таинственности.

– Не понял? – Павел поёжился от прохлады и внимательно оглядел собеседника, ожидая ответа.

– По всем признакам, – Смирнов затих в драматической паузе, – вампиры! – и заржал, а следом и его напарник, стоявший чуть поодаль с отстранённым видом. И так они сотрясались от собственной, по их мнению удачной шутки, что не заметили, как за ограждением заклацали телефоны и новость понеслась в массы.

– Дебил ты, Смирнов! Выгонят тебя из убойного, как пить дать выгонят. – раздался за спиной хриплый голос.

– Петрович! – Павел обернулся и с улыбкой обнял старого друга и наконец–то вышедшего из запоя патологоанатома. – Как ты? – спросил тихо.

– Нормально, Паш! Кофейку бы мне, есть? – с надеждой спросил Сергей Петрович, приглаживая слегка дрожащей рукой взлохмаченную шевелюру. Выглядел он весь помято и устало. Следы безудержных возлияний были заметны, как никогда: лицо осунулось, волосы цвета высохшей степной травы висели лохматыми, тусклыми прядями, одежда в беспорядке и пронзительный когда–то взгляд стал потухшим. Но он снова в строю, и Павел был рад.

Мариночка, практикантка Петровича, вздохнула с видимым облегчением при виде наставника. Она, ни разу не делавшая вскрытия самостоятельно, не могла принять на себя такую ответственность и до ужаса боялась сплоховать и промахнуться с выводами.

Ограничивалась осмотром, предварительным заключением и терпеливо ждала Петровича, держа тела в холодильнике, благо родственники первых двух жертв не объявились пока и тела для похорон не затребовали.

Смирнов тем временем отошёл подальше. Кто знает, почему старого пропойцу до сих пор не выгнали, может «свои» в верхах имеются. Связываться с ним себе дороже, хотя послать далеко и безвозмездно язык чесался аж до жути.

Вскоре они с напарником отбыли, а Петрович, получив заветный кофе из Пашиного термоса подошёл к зарослям густого кустарника, за которыми и было обнаружено тело бойким терьером, совершавшим обычную утреннюю прогулку со своей пожилой хозяйкой, и где уже вовсю собирали улики криминалисты. Там же внимательно осматривал место преступления Павел. Его способность подмечать детали, которые порой упускали из виду даже опытные криминалисты была очень известна в управлении. А в тандеме с ним, с Петровичем, гением экспертизы им равных не находилось. Так было раньше. До скалы. После многое изменилось. «Но мастерство не пропьёшь.» – подумалось патологоанатому, и он взглянул на жертву.

Молодой мужчина лежал на спине. Обычная, недорогая одежда и обувь. Ветровка, джинсы, простенькие кеды. Руки раскинуты в стороны, в одной всё ещё зажата книга. Самое ценное? «Основы паркового ландшафта». Странное чтиво для молодого человека. Лямка яркого рюкзачка перекинута через вторую руку. Нёс на одном плече. В открытых глазах застыл, нет, не страх. Недоумение. Как будто он вовсе и не понял, что происходит. Не успел. Горло отсутствовало полностью и голову рядом с телом удерживал лишь капюшон куртки, который чудом не спал во время нападения. Ни следов сопротивления, бегства, борьбы. Ничего. Как если бы парнишка не возражал и терпеливо ждал, пока ему отгрызут часть тела.

– Марина, что–то успели выяснить? – обратился Сергей Петрович к своей практикантке.

– Да, всё здесь, – протягивая блокнот и диктофон сказала Марина. – И ребята с уликами закончили. Сергей Петрович, это ведь у нас третье такое убийство. Точно такое. Два первых тела в морге дожидаются, я не вскрывала, вас ждала. Так же почти полностью обескровлены. Как будто выжали их. Или выпили.

– Ну уж, прямо выпили? – улыбнулся Петрович. – Ладно, если ребята всё собрали, распорядись, пусть увозят. Пойдём выясним, кто же у нас так пить хотел.

Капитан же, опираясь на трость и морщась от сильнейшей боли оглядывал так хорошо знакомый с детства парк. Вот он кустарник в два человеческих роста, очень густой и багряный от осени, за которым можно при желании затаиться и остаться незамеченным, и где нашли спозаранку погибшего парня.

На его ветках уже вовсю звенели синички, стайка воробьёв прыгала вдоль тропинки, огибающей эти заросли и бегущей вниз, к озеру. Деревья, будто в прятки играя с солнцем подставляли его лучам то один то другой листик, а лёгкая изморось на них сверкала от души россыпью крохотных бриллиантов.

Где–то слышались болтливые сороки, тут же прыгали смелые белки, собирая на зиму последние дары природы, которая продолжала жить и дышать, и красоваться.

А чуть выше, на самой аллее находились волшебные лавочки, украшенные искусной резьбой, расположившиеся здесь с незапамятных времен. Они бережно охранялись администрацией и местными жителями, которые совершенно справедливо находили их уникальными.

По этим аллейкам он на велике ещё пацаном гонял, сюда же с девочкой из класса ходил уток в озере кормить, и лебедей смотреть, и множество хороших историй приключилось с ним и его друзьями в этом парке. Горожане его любили и берегли.

Так кто же посреди всего этого великолепия, этой умиротворённой красы настолько отчаялся, что совершил страшное зло?

Павел буквально видел, как это случилось: вот парнишка идёт от озера по тропинке в сторону аллеи. Одной рукой придерживает лямку рюкзака, другой открытую книгу. Он увлечён чтением, идёт давно знакомой тропой не глядя по сторонам. Поравнявшись с зарослями его следы заканчиваются, протекторы его кроссовок прослеживаются только до кустов. А дальше что? Кто–то рывком поднял его и закинул в заросли, где и убил? Кто обладает подобной силой? И кровь. Его кровь есть в кустах, но нет на тропинке. В кустах убили.

– Предварительно, Паша, парня убили с где–то с четырёх до восьми вечера вчера, точнее позже скажу, – подошёл патологоанатом к капитану, – В кустах есть следы обуви, мужской 47 размер, подошва приметная. Следы довольно свежие. Возможно парня поджидали. А может его нашли раньше терьера, но не сообщили. Есть так же следы жидкости, оставленной на кустах и земле возле следов, анализ проведём. Это всё пока.

– Что с орудием убийства? Или зверь? – уточнил Павел.

– После вскрытия, Паша. Может и зверь. Но следов звериных криминалисты не нашли, не прилетел же он? Смерть мгновенная, без сопротивления, парень даже испугаться не успел. Остальное в отчёте. – и Петрович с Мариной уехали в морг.