– Последний аванпост, ребята. Помашите видеокамерам на прощанье! – продолжал шутить Игорь.

Аванпост – это лишь название. Тут не было ни бойцов, ни укреплений. Тут только камеры видеонаблюдения и датчики движения, на случай, если свет от редких ламп окончательно погаснет.

– Командир, – обратился я, застегивая шлем покрепче. – Маршрут разведан?

– И да, и нет. Наш путь отмечен на карте, но вот ответвления – новые. Недавно прорыты, так что смотреть придется в оба.

– Понял.

Мы прошли две старые видеокамеры и начали углубляться в узкий тоннель. Мелкие осколки скалы хрустели под ногами, поднимая пыль, что слежалась с последнего похода людей. Группу, что должна была идти за нами, не слышно, а значит мы движемся верно. Плохо будет, если демоны нападут на кабельщиков. Они, ведь, не дежурят. Просто работают, куда пошлет городская управа.

Привыкнув к звуку шагов, я понял, что воцарилась тишина.

– Эй, – обратился я к тщедушному пареньку, что тратил все силы, чтобы сжимать в руках ТВС. – Тебя как звать то?

– Леха. А тебя?

– Семен, – протянул я ему руку, бросив винтовку болтаться подмышкой. – Тебе лет-то сколько?

– Восемнадцать. А вам?

– Мне двадцать семь. Можно на «ты», – поправил я парня. Вот смотрю на него и понимаю, что когда-то был точно таким же. Это, наверное, его десятая вылазка. Явно не больше.

– Семен, а какая у нас сегодня задача?

– Ты не спросил в оружейной?

– Нет, – скованно отвечал он. – Обычно, командир объясняет перед выходом.

– Не всегда. Старайся впредь узнавать сам. Командир не может думать за тебя постоянно. Так что… будь чутка ответственней.

– Ага, понял.

Да ни хрена он не понял. Такое хрен запомнишь, особенно, когда трясешься в страхе перед мраком тоннелей.

– Наша задача расчистить путь для кабельщиков… чтобы можно было заложить свет и взрывчатку в тоннелях. Свет – чтоб было светло, взрывчатку, чтобы подорвать тоннель, если демоны попрут толпой.

– То есть, за нашими спинами будут монтировать взрывчатку, пока мы охраняем коридоры впереди?

– Ага. Не очень обнадеживающе, но казусов, обычно, не случается.

– Эххх… – выдохнул вдруг Леха. – Угораздило же меня…

– Отмазаться хотел?

– Угу… Вы только не обижайтесь, но не мое это, – он, вдруг, начал шоркать ботинками. – Я, ведь, в местном оркестре играю. На фортепиано.

– Ноги поднимай.

Он вдруг оцепенел.

Не плохой парень, сразу видно, но витает в облаках. Быть может я смогу его чему-то научить. Меня же научили.

– Леха! Поднимай ноги, говорю. Не слышишь? – вдруг одернул я его за плечо. – Чем меньше шума издаешь, тем раньше заметишь опасность. Ступай мягко. Ребром стопы. Вон, смотри на командира!

А тот, и вправду, шел беззвучно. Даже земля под ним не проминалась. Если меня раздражает шорканье ботинок, то Игорь, наверное, просто в ярости.

– Фига се! – возбудился пацан. И тут же начал пробовать. Получалось неуклюже, но очень неплохо.

– Так. Давай-ка пробежимся по интересным моментам. Ты, наверное, не успевал все подметить, но оно все и не сразу приходит, – я слегка оттянул ремешок, что держал шлем, уж больно он челюсть натирает. – Видишь, как я разместил магазины? Делай так же.

Треск липучки заставил командира обернуться. Но не более. Паренек смекнул на ходу и расположил все на своей куртке так же, как и я. В тоннелях становилось темнее, и Игорь отдал команду включить фонари.

Я щелкнул выключателем на лбу и свет озарил спины впереди идущих.

– Семен, а зачем правые магазины так?

– Опора для плеча, чтоб не болталось. И не натираешь предплечье железом, что болтается на боку. Чувствуешь, что рука увереннее держит винтовку?

Он вскинул оружие, не направляя ствол в спины ребят. – Ага. Теперь понял. Только чуть боком.

– Об этом не заморачивайся. Носи так.

– Может еще что-то важное есть? – заинтересовался пианист.

– Ну, например…

– Приклады! – крикнул Игорь.

Все звено моментально разложило оружие и уперло его в плечи. Те, что впереди, спокойно отнеслись к приказу. Леха замешкал. Он явно самый зеленый. И зачем командир повесил его на меня?

Я, не дожидаясь приказа, включил подствольный фонарь и упер свет в землю. Мы шли в полной тишине, в напряжении. Я вглядывался под ноги долго, пытаясь понять, что же тут не так.

– Командир, – приглушенным голосом окрикнул я Игоря. – Земля ровная.

– Я заметил. Вытоптали, твари.

Леха вдруг вклинился в разговор, – Семен, а почему вы ненавидите демонов?

– Они убили моего отца. Точнее – сожрали, – я даже не задумывался тогда над ответом. Не до этого было. Будь это обычный разговор – я бы отвертелся. Но не сейчас. Голова занята была другим.

Тоннель становился уже. Я специально не светил фонарем по сторонам, чтобы Леха не видел следы когтей, что выцарапали этот проход в скале. Я ловил это краем глаза, представляя, какие же здоровенные лапы были у тех уродов, что копали тут землю. Да какую землю! Скалу!

Я уже обмолвился о том, что гильзы имеют свойство скакать по тоннелю, отталкиваясь от стен. Так вот это были не просто слова. Мы шли с Лехой в ряд, и места для двоих становилось все меньше, видать, порода здесь была крепче обычного, и демоны не заморачивались. Тут установят заряд. Но до того, как это произойдет, неровен час будет стычка. И тогда скала, что находится от меня в полуметре, начнет возвращать мне раскаленные гильзы прямо в лицо.

– А демоны, они какие? – вдруг спросил меня пианист.

Я остановился.

Командир тоже.

Мы смотрели на Леху глазами полными испуга. Нам, вдруг, стало еще страшнее, чем ему. Даже те, ребята, что молча шли рядом с командиром, тоже обернулись. Эта новость стоила того, чтобы остановиться.

– Что за бардак у вас на восточном выходе? – обратился ко мне Игорь.

Я и не знал, что ответить. Промолчал.

Для меня это тоже было в новинку. Меня сунули в авангард только после трех столкновений. После рапортов командиров и всего прочего.

Мы прошли уже с километр. Обратно идти не было смысла. Дождаться группу прикрытия и обменять его? Нет, ерунда. Они откажутся.

– Наверное, разведка доложила, что встречи не предвидится, – вдруг вырвалось у меня.

– Сам-то в это веришь? – шипел в забрало Игорь, стараясь не повышать голос. Пианист сжался.

Нет. Я в это не верю.

– Блядь! Разведка! Да ваша разведка совсем под ноги не смотрит, чтоль? Тут же пол часа назад шли уроды!

Игорь был прав. Земля была ровная и утоптанная. Даже если тут и проходили люди, сотня демонических лам утрамбовала и их следы, а с последней смены минуло всего два часа.

Я сделал шаг. Игорь все понял и тоже повернулся по направлению чернеющего тоннеля.

Свет ламп закончился быстро, и чувствуется, что где-то за спиной электрики уже тянут новый кабель, наращивая линию освещения. А мы находимся в кромешной темноте. Фонари выгрызают клочки тоннеля, но не дают общей картины. Белые пятна судорожно дергаются на стенах, потолке, на полу, но как бы они не старались – впереди чернота. Мы прошли еще с километр.

И Игорь остановился на развилке. Один тоннель уходил перпендикулярно нашему. И был очень узким. И очень свежим. Следы когтей белели на камне, и я провел по ним рукой.

– Пыль тонкая, – подметил я.

– Свежак. Дальше идти – плохая идея.

– Почему? – ворвался в разговор пианист.

– Потому, что нас отрежут, – раздраженно ответил командир. – Что будешь делать, если на нас нападут с двух сторон?

Тот виновато промолчал. Видно было, что понял. Снова испугался.

Я приставил палец к губам, и все замолкли. Даже двигаться перестали.

Я вглядывался в черноту нового тоннеля, ловя легкий ветерок. Ветер был теплый, и я затянулся им еще сильнее. Никаких запахов. Ветер не нес с собой ничего. Ни смрада, ни звуков.

– Там пусто, – вдруг вырвалось у меня, хотя я и право-то не имел говорить такое.