Интересным и смешным показался Артуру парень с умными темными глазами и каштановыми кудрявыми волосами, которые в беспорядке гнездились у него на голове. Он назвался Треверсом, сыном Лагауны, древнего и многоуважаемого, по его словам, рода. Ему нравилось рассказывать о себе; он в красках описывал свой поход из Беру в Троссард-Холл, который он якобы преодолел самостоятельно через лес. Он много шутил и балагурил, однако было видно, что все эти выдумки и желание приукрасить мир вокруг исходят из его сердца и являются следствием живой и неуемной фантазии, которая так свойственна многим подросткам. Ему все время не везло – еда валилась из рук, неуклюжее толстое тельце постоянно задевало кого-нибудь во время ходьбы, а слова его вылетали изо рта раньше, чем он успевал их осмыслить. Треверс казался добряком, романтиком и вечным искателем приключений, на которого, в общем-то, всегда можно было положиться.
Даниел Фук был небольшого роста и выглядел весьма невзрачно. На такого вряд ли кто-то специально обратил бы внимание. Этому хиленькому мальцу скорее бы подошла группа лекарей, нежели морских львов. Говорил он тихим и тонким голоском, во время разговора смешно жестикулировал тоненькими ручками, словно отмахиваясь от своих собеседников. Лицо его все время выражало живейшую скуку; он периодически зевал, изящно прикрывая рот маленькой ладошкой.
Даниел не понравился всем безоговорочно; возможно, из-за своей необщительности или из-за неприятной физиономии – узкого лисьего личика и маленьких, как черные жучки, глазок, которые неприятно осматривали каждого, кто пытался заговорить с их обладателем. Мальчик все время намекал на своих родителей и их высокий статус, а когда упоминал родственников, то его указательный палец устремлялся вверх, дабы показать всю значительность их положения.
Эвридика и Тод – да, именно два этих имени друг с другом. Брат с сестрой, похожие друг на друга неимоверно, представляли собой чудесный тандем. Девушка была высокой с необычайно длинными кудрявыми волосами, которые она, по обыкновению, носила распущенными. Юноша также был обладателем прекрасных каштановых кудрей; однако, его прическа была все же покороче. Тод во всем поддерживал сестру, и более того, всегда отвечал за девушку, когда ту о чем-либо спрашивали. Такая покровительственность чувствовалась во всем – в каждом жесте, в каждом взгляде выразительных глаз. Наверное, если бы волосы Тода были длиннее, то и его можно было бы принять за девушку – так красиво и по-девичьи изящно выглядело его лицо с тонкими вздернутыми бровями и маленькими пухлыми губками. Однако фигура и поведение юноши, несомненно, указывали на его мужское начало; он нес ответственность за двоих – за себя и за сестру, что соответствующим образом сказывалось на его поведении. Так или иначе, несмотря на некоторую женственность, присущую его внешности, он понравился многим девочкам.
Особа в темных черепаховых очках тоже попала к Морским львам. Триумфия Лестер была облачена в безразмерный балахон, делающий ее похожей на привидение. Лицо девушки носило неприятный, болезненно-зеленоватый оттенок, как бывает у людей, страдающих несварением желудка. Волосы, темно-коричневые, были стянуты в тугую косу, которая огибала ее голову по кругу наподобие короны, лишенной блеска драгоценных камней. Тонкие изломанные губки, вечно с укором поджатые, словно постоянно скорбели о том, сколько в мире невежественности и легкомыслия по отношению к наукам. Помимо невзрачной и даже неприятной внешности, она жутко зазнавалась и постоянно задирала маленький носик так, что очки вдавливались ей в переносицу. Триумфия казалась очень умной. Как ни странно, они сразу сошлись с Дианой. Их поселили в разных комнатах, но впоследствии подружки попросились в одну.
Девочки, как и мальчики, располагались в комнатах по двое. Комнатки были крошечные, в них помещались только две кровати и между ними – небольшая тумбочка из соснового дерева.
Сейчас все ребята собрались в общей гостиной; они весело переговаривались перед горящим камином и представляли свою новую жизнь в школе. Для многих поступление в Троссард-Холл было лишь обычной учебой, началом карьерного пути, первым шагом к тому, чтобы удачно обосноваться в древесной столице. Для других же оно означало невероятное приключение, которое могло изменить всю их жизнь. Артур тогда даже не мог представить, каким окажется это приключение, и куда оно приведет его. Но сейчас юноша радовался тому, что обрел друзей и необычный, даже немного волшебный для него, клипсянина, дом. А раньше он и не видел свою жизнь иначе, чем в избушке на краю леса вдвоем с Леврудой.
– Артур, а что ты будешь делать после? – неожиданный вопрос вывел юношу из своих мечтаний. Спрашивал Тод. В его голосе звучало неподдельное любопытство, но глаза горели как-то насмешливо и даже хитровато.
– После чего?
– Ну, после учебы здесь. Вернешься к себе домой, или же в Беру? В столице-то уж, наверное, поприятнее будет.
– Да, да. Расскажи! – пристала к нему Милли Троуд, неопрятная высокая девица с непричесанной головой. Она уже заранее выбрала для себя мальчиков, которые должны были войти в список кандидатов на ее руку и сердце, и Артур с Тодом значились в нем первыми.
– Будем жить с ним в Беру, по соседству, – важно проговорил Тин, с доброй улыбкой посматривая на своего друга. Тин сказал это в шутку, хотя втайне лелеял мысль, что так все и будет.
– Да, но в Беру надо хорошо устроиться. Аккурат в аккурат налог платить… К нам бедняки из-за леса не приходят. Голодранцы обычно покидают дерево, а не наоборот, – нагло возразил Тод, так же насмешливо глядя на юношу. Проницательный мальчик догадывался, что за Артуром не стояло никакого знатного титула и что он, в своей более чем скромной одежде, мог быть сыном лишь какого-нибудь бедного рабочего. В спальном домике Морских львов воцарилась напряженная тишина, не предвещавшая ничего хорошего.
– Именно голодранцы зачастую добиваются многого, в отличие от богатеньких избалованных сынков, которые привыкли, что все им достается просто так, – холодным голосом отчеканил Артур. Неужели Тод напрашивается на взбучку? Это очень плохо, ибо юноша отнюдь не желал начинать свою учебу в этом удивительном месте с драк, тем более с ребятами своего факультета. Однако, к его удивлению, Тод широко улыбнулся и добродушно заявил:
– Да ладно тебе, расслабься. У меня скверный характер, моя сестрица могла бы об этом больше рассказать. Цепляюсь ко всем без причины, – здесь благообразный юноша немного слукавил, ибо у него все же имелись некоторые основания задирать Артура.
Во-первых, Тода раздражала сама мысль о том, что его собственные родители должны уплачивать немалую сумму за учебу в элитной школе, а этот молодчик, свалившийся им на головы, словно перезрелое яблоко, как ни в чем не бывало будет учиться тут же, при этом не расставаясь со своими деньгами.
Было еще кое-что. По своему характеру Тод был лидером и не терпел соперничества, предпочитая командовать всеми вокруг себя. В лице же Артура заносчивый юноша увидел именно такого соперника – человека с, несомненно, сильным характером; это ощущалось по тому, как мальчик говорил и держал себя в компании. Именно Артур на вводном уроке проявил смелость и смекалку, в то время как сам Тод повел себя чрезвычайно глупо. Он понимал, что среди остальных парней в их группе ему нет равных по силе и привлекательности, однако сейчас он уже не был в этом уверен.
Мнительный мальчик мог поклясться, что благообразный клипсянин заинтересовал если не всех, то, по крайней мере, большинство девушек с их факультета. И дело было не только в его внешности; загадочное прошлое, о котором никто не имел ни малейшего понятия, самостоятельный полет на единороге, наконец, участие в немыслимой воздушной битве – все это добавляло привлекательности его сопернику. Если бы не Артур, взявшийся невесть откуда, Тод наверняка находился сейчас в центре внимания, и все взгляды были бы прикованы к нему одному. Поэтому брат Эвридики сперва довольно ревниво поглядывал на соперника. Однако спустя какое-то время Тод увидел, что Артур вовсе не зазнается, и вообще ведет себя более, чем скромно. Раздражение, охватившее Тода, ушло, и юноша перестал ко всем цепляться. Он взял в свои руки клависон и начал наигрывать какой-то грустный мелодичный мотив.
