– Преподаватель, мастер по плаванию с морскими существами, профессор в области энергии и обладатель пяти премий по философии единорогов теперь будет вести у вас еще один предмет! – торжественно объявила директор.
– Вот досада, – прошептал Тин на ухо Артуру, – еще один предмет на наши головы!
Весь зал зааплодировал, и даже те, кто еще был незнаком с этим замечательным преподавателем.
– Основы простейшего перемещения и междупутья! – воскликнула директор, и все присутствующие восхищенно ахнули.
Поясним, что под перемещением подразумевается, конечно же, физическое перемещение в пространстве при помощи энергетических полей. Умение это пришло из старых книг, найденных в библиотеке Троссард-Холла. До сего момента в школе был запрещен этот предмет, поскольку он, по мнению Королевского Совета, представлял огромную опасность для студентов – переместившись куда-либо, неопытный ученик может уже не вернуться назад, так как ему просто не хватит на это сил, либо он растеряется и вообще заблудится неизвестно где. Вдобавок ко всему власти недоумевали, зачем натуралистам (так они презрительно называли выпускников школы) нужна эта подозрительная способность.
– Вы, кажется, животных защищаете?! – поговаривал перстень короля, самый знатный человек Беру после правителя. А Дейра Миноуг настаивала на своем:
– Вот если бы вы обладали этой техникой, то уже давно переместились с места заместителя короля до… – она ехидно замолкала, предоставляя своему собеседнику простор для дальнейших размышлений. Однако ее насмешки точно доходили до сознания бедного советника.
Как бы то ни было, предмет добавили в учебное расписание. И теперь все восхищенно хлопали, поскольку он должен был стать по-настоящему полезным и интересным. Профессор изящно поклонился, словно артист, давно привыкший к таким выступлениям, и сел на свое место, то есть на пол – на красочный пушистый ковер. Холл притих – мероприятие подходило к своей кульминации, а именно к торжественному ужину. Наконец Дейра объявила:
– Дорогие студенты, приглашаю вас разделить с нами эту замечательную праздничную трапезу!
Госпожа директор еще заканчивала говорить, а ребята уже с жадностью накинулись на еду, однако их стремительный порыв был ненадолго прерван появлением небольшой группки молодых людей. Они явно не изъявили желания присутствовать на начале церемонии, возможно, оттого, что считали ее скучной и затянутой. Однако сам торжественный ужин был слишком хорош, чтобы его пропустить. То были Всадники-старшекурсники, большинство из которых уже работали на престижных правительственных ветках в Беру.
По залу прокатился завистливый вздох. Юноши были все как на подбор – красивые и стройные, с длинными лебедиными шеями и мускулистыми торсами; с надменно-гордым выражением лица они грациозно сели поближе к огню. В центре среди них удобно примостился самый видный всадник с изящными чертами лица и белокурыми вьющимися волосами. Он понимал, что на него обращены все взоры, но, несмотря на это, держался естественно, словно не замечал ничего вокруг собственной персоны. Как потом стало известно Артуру, этого молодца звали Чак Милый, он был тренером команды Всадников и сам часто играл на поле со своими учениками в едингбол. Старшекурсники совсем не понравились Артуру; ему показалось, что они уж больно задаются, высоко к небу задрав свои тонкие, изящные носы.
Артур с Тином сели поближе к ребятам из своей группы, чтобы познакомиться. Впрочем, со многими они уже и так успели поговорить во время вступительного испытания. Некоторые девочки с интересом поглядывали на Артура с Тиннарием – ведь это именно они вывели всех из горящего пекла. Тину такое внимание было по душе, однако мальчик был настолько голоден, что предпочел сперва подкрепиться.
Праздничные угощения были потрясающими; традиционные блюда из насекомых, которые водились в Беру, были приготовлены с таким изяществом и мастерством, что даже самый известный кулинарный критик не придрался бы к столь изысканному вкусу. Никогда в жизни Артур не получал такого удовольствия от еды.
– Извини, ты не мог бы мне налить суп из гусениц? – застенчиво попросила его девочка, сидящая по левую руку от него, и протянула Артуру свою тарелку. Девочка была прехорошенькой – стройной, с нежным лицом и лукавыми серыми глазами. Впрочем, описать эту юную особу подобным образом было бы просто непозволительно, не добавив к вышеперечисленному, что серые глаза ее сияли добротой, тонкое лицо говорило о мягкости натуры, маленькие аккуратные ушки намекали на уязвимость, щеки, красневшие время от времени, выдавали робость и стеснительность, тонкий рисунок губ довольно явно обозначал, что девушка больше склонна предпочитать технические науки, нежели гуманитарные, а также мог сказать внимательному наблюдателю о некой эгоистичности, иногда присущей молодым красивым девушкам, которая никогда не ставится им в вину именно вследствие их красоты, и, наконец, полукруглые брови – не изогнутые и изломанные, какие бывают у стервозных кокеток, а именно ровные и плавные, что говорило опять-таки о добродушии и мягкости характера.
– Э-э… Да. Сейчас! – заторопился Артур и густо покраснел, ибо девушка ему очень понравилась. Он взял тарелку и налил в нее зеленоватый суп из большой кастрюли, стоявшей посередине стола как раз неподалеку. Но только он хотел вернуть тарелку своей хорошенькой соседке, как внезапно их взгляды встретились, и Артур, на мгновение забыв про все на свете, опустил руки, и к моменту, когда он спохватился, половина содержимого тарелки уже пролилась прямо на юбку так понравившейся ему девочки.
– Ай! – вскрикнула она и сердито посмотрела на него из-под красивых бровок.
– Я… Ой, прости, пожалуйста. Я сейчас вытру, – неуклюже извинился Артур и стал оттирать ее юбку, размазывая жидкую кашицу еще больше. Вокруг раздались ехидные смешки.
– Не надо, я сама, – гордо произнесла красавица и величаво удалилась из-за стола.
– Ну ты даешь, – хихикнул Тин. – Такая девчонка, а ты так опростоволосился!
Артур не ответил, он лишь в грустном удивлении созерцал их огромный нарядный холл, который, будучи переполненным жующими людьми, отчего-то стал выглядеть пустым и невзрачным. Неужели дело было в той девушке?
Ужин кончился довольно быстро, и студенты начали расходиться по спальным домикам, которые назывались красиво, на иноземный манер – шале. На каждую специализацию приходилось по три домика, чтобы не мешать первокурсников и старшекурсников. По традиционно сложившемуся негласному правилу, мальчики спали на первом этаже, а девчонкам отводился второй этаж.
Шале были ладными: аккуратные, присыпанные сверху каменной крошкой, точно сладкий пирожок пудрой, с красной кровлей и маленькими, почти игрушечными трубами на крышах – во всем виднелась невероятная педантичность архитектора, который продумывал здесь каждый камень и каждую дощечку.
Зайдя внутрь своего домика, Морские львы в восхищении замерли. Пусть внутри было не так просторно, как в шале у львов-старшекурсников, но зато уютом юные ученики уж точно были обеспечены, в этом сомневаться не приходилось. Впрочем, что еще нужно было начинающим студентам, кроме хорошей компании, яркого камина в гостиной, а также веселого и звучного клависона, любимого инструмента каждого мальчишки? А когда ярко горит огонь и потрескивают поленца, в то время как на улице стоит ненастье, и красивые девушки застенчиво улыбаются в ответ на очередную глупую шутку кого-нибудь из мальчишек – что может быть лучше?
Сегодня ребята сидели у камина долго – каждый рассказывал, откуда он и как попал сюда. На бревенчатом столе стоял эль – конечно же, безалкогольный. Артур тоже вкратце поведал одногруппникам, что с ним произошло, впрочем, не вдаваясь особенно в подробности. Он чувствовал себя неловко от того, что все с неподдельным восхищением смотрят ему в рот и ждут его героических рассказов о полетах на единорогах и битвах в воздухе.
Девушку, которая так понравилась Артуру, звали Диана. Она мало рассказывала о себе, только обмолвилась, что пришла она из далекого города Кагилу, который находился под землей. Артуру был неведом этот край, как, впрочем, и все остальные, которые упоминались сегодня. Перед ним открывался мир, который выходил далеко за рамки его родного Клипса – городка-одиночки.