Но не сомнение в собственном могуществе разъедало душу императора. По одному его слову могло исполниться все, чего бы он ни пожелал, он мог казнить и миловать, созидать и разрушать. Тысячи наложниц услаждали его бренное тело, лучшие поэты и музыканты Китая ласкали его слух стихами и песнями в его честь, самые искусные повара дарили истинное наслаждение его вкусу. Но безжалостный демон надвигающейся старости, сковывающий и иссушающий его некогда мягкие и в то же время налитые мощной энергией члены, вселял страх в его сердце, разрушая его волю и все более ослабляя ум.

Чжэ Сян взглянул на крохотное зарешеченное окошко, которое служило единственным источником света в его камере. Оно располагалось почти под самым потолком, так что узник не мог дотянуться до него, чтобы увидеть, что происходит снаружи. Сквозь решетку пробивался луч света, который падал на противоположную стену и в течение десяти минут медленно двигался вдоль серой шершавой поверхности, чтобы затем бесследно исчезнуть до следующего утра.

Узник не спеша прополоскал рот водой, затем встал лицом к окну, благо что оно выходило прямо на Восток, и начал питать свое тело «нефритовым бульоном». Он провел языком сначала по верхней, а потом по нижней внутренней поверхности рта, собирая слюну. После этого он в три глотка отправил слюну внутрь своего тела, чтобы она, поднявшись вверх, укрепила мозг и, опустившись вниз, омыла пять внутренних органов. Затем началось самое главное действо – путешествие «пневмы девяти небес». Чжэ Сян сделал вдох, пневма вошла через нос. Он повел ее в почки, провел через пять внутренних органов и шесть вместилищ[1], посредством внутреннего зрения направил ее по венам в «океан пневмы», находящийся ниже пупка, через промежность вывел к позвоночнику и через канал позвоночника довел до головного мозга. После этого пневма опустилась в сердце и должна была вытолкнуться легкими через рот. Однако Чжэ Сян поднял комок пневмы до горла и проглотил, мысленно проталкивая его в пищевод и сопровождая обильной слюной. Эту сложную процедуру он повторил несколько раз до полного насыщения. Вот уже несколько лет он питался «нефритовым бульоном» и «пневмой девяти небес», а луч света, посещающий по утрам его убогое жилище, дарил ежедневную радость его сердцу. Чжэ Сян был полностью удовлетворен своей жизнью, называя свою камеру «домом уединения».

Отец Чжэ Сяна Чжэ Синь был почитаемым даосским наставником, а также одним из идейных вдохновителей и руководителей восстания «Желтых повязок». Народ, поверивший в красивую утопию об эпохе Жёлтого неба – прекрасном времени великого благоденствия и равенства, провозглашенном даосскими проповедниками, поднялся на борьбу с правящей династией Хань. В 200 году Чжэ Синь с армией повстанцев потерпел поражение от великого полководца Цао Цао, был схвачен и казнен. В 215 году Цао Цао захватил последнего руководителя великого крестьянского восстания Чжан Лу, наставника даосской общины «Пять ковшей риса». Однако Цао Цао не только помиловал его, но даже сделал своим министром и пожаловал ему огромное состояние. В чем была причина столь непоследовательного поведения одного из самых коварных и безжалостных воинов и политиков в истории Китая? Все дело в том, что Цао Цао почувствовал себя в цепких объятиях приближающейся смерти и готов был отдать все, лишь бы Чжан Лу открыл ему тайну бессмертия. Последние годы стареющий полководец провел в страхе за свою жизнь. Он нажил множество врагов, которые несколько раз покушались на него. Но самым страшным его врагом была подступившая старость и последовавшая за ней физическая немощь. Однако тайные знания Чжан Лу не смогли спасти Цао Цао, а может быть, наоборот, ускорили его кончину, наступившую в 220 году.

Спустя 20 лет Чжэ Сян стал наставником и руководителем даосской общины «Великого спокойствия». После того, как восстание «Желтых повязок» было подавлено, влияние общины значительно снизилось. Но это не сильно беспокоило даосского патриарха, он удалился со своей общиной в горы и вел уединенный образ жизни. Поскольку руководители общины «Пять ковшей риса» были преданы правителям царства Вэй, потомкам Цао Цао, Сунь Цюань решил пригласить к своему императорскому двору Чжэ Сяня, пообещав ему все почести и богатства, которые он пожелает. Однако Чжэ Сян отказался от всего, заявив, что истинная добродетель несовместима с богатством и титулами, и вновь удалился в горы.

Пять лет назад императора начали одолевать демоны физических болезней и душевных страданий. Он велел отыскать Чжэ Сяня, схватить его и насильно привести к нему во дворец. Упрямому даосу был выдвинут ультиматум: либо он открывает императору секрет бессмертия, либо он уже никогда не выйдет из стен тюрьмы, куда будет помещен в случае отказа. Два года Сунь Цюань ждал, что Чжэ Сян сдастся. На третий год он приказал морить его голодом, подавая лишь стакан воды в день. Император был уверен, что непокорный старик уже давно мертв.

Попав в тюрьму, Чжэ Сян благословил свою судьбу и императора, предоставившего ему удивительную возможность посвятить оставшуюся жизнь медитациям и поиску Пути. Изо дня в день обращал он свой взор внутрь собственного тела, совершая путешествия в пространстве Великого царства. Сначала посещал он девять дворцов, расположенных в голове. В точке между бровями нужно было отыскать вход в Великое царство, затем пройти по Желтой галерее, которая находится справа от центра лба, или выйти на пурпурную террасу – слева. Боги-стражники Террасы и Галереи охраняют входы в девять дворцов. Если злые духи будут стараться проникнуть внутрь этих дворцов, стражники должны предотвратить их вторжение, сохраняя божественную чистоту тела.

Поклонившись стражникам, а затем и чиновникам девяти дворцов, исправно ведущим свою канцелярию, Чжэ Сян отправлялся по Мосту с двенадцатью пролетами, пролегающему вдоль трахеи, чтобы навестить двенадцать Привратников, которые управляют подъемом и спуском пневмы. Властитель Сердца – Распорядитель судеб, живущий во дворце Живой жемчужины, был особенно расположен к Чжэ Сяну, совершившему множество добрых дел и всегда сочувствовавшему бедному люду, не имеющему материальных средств или внутренних сил для достижения спасения. Легким кивком головы всегда приветствовал он благочестивого даоса. Далее путешественник встречал на своем пути божеств печени, легких и селезенки, которые должны были охранять Нефритовую преграду нижних позвонков. В распоряжении каждого из них был прекрасный дворец со множеством этажей, чиновников и слуг. Около каждого дворца был разбит удивительный сад, где божества могли насладиться благословенным отдыхом. И каждый бог требовал к себе особого внимания и сердечного отношения. Тысячи богов проживают в Великом царстве, управляя жизнедеятельностью костей, мозга, кожи, волос, глаз, носа и кровеносных сосудов. Каждого из них сумел разглядеть своим внутренним взором Чжэ Сян, каждому низко кланялся и каждого вспоминал добрым словом, обеспечив себе таким образом долгую жизнь без болезней и душевных страданий.

Но только этого недостаточно было для достижения бессмертия. Три злобных демона – Голубой старик, Белая девушка и Кровавый труп, обосновавшиеся в трех киноварных полях (в голове, в груди и в пояснице) и сеявшие смерть и разложение вокруг себя, должны были быть уничтожены. Пневма «кровавой пищи» питала этих демонов, но, отказавшись от мяса и злаков, Чжэ Сян убил своих злейших врагов, избавив свое тело от дряхления и смерти. Затем император оказал даосскому наставнику еще одну неоценимую услугу, лишив его всяческой пищи. Тем самым была устранена даже малейшая возможность проникновения злобных духов в тело извне. Три года питался узник императора лишь собственной слюной и пневмой девяти небес, и его тело стало носителем божественных сил, свободным от любой скверны.

Но даже это не смогло упокоить его мятущийся и свободолюбивый дух, устремившийся за пределы любой определенности. Последний год своего заточения узник посвятил освобождению духа через совершенную медитацию, когда ум утрачивает любую активность, а сердце становится настолько пустым, что исчезает из поля зрения. Тело и дух становятся Единым, и через это единство происходит раскрытие Дао. Двадцать девятого числа шестого месяца двести пятидесятого года, погрузившись в истинное созерцание, Чжэ Сян ощутил, что он уже не находится вне вещей, что он и есть Дао, пустота или предельная реальность всего сущего. Став настоящим императором духа, он приготовился обрести бессмертие.