малые проявления жизни, на него со всех
четырех сторон будто налетели свежие в е г
ры. Даже мысль о том, что его ожидает, на
мгновение отлетела, — так быстро и остро он
почувствовал себя опять разветвленным в
мире. «Ну, вечерок!..» — взволнованно поду
мал Мамай и вздрогнул и пошатнулся, и по
шел, окруженный солдатами, к виселице, по
шел, неровно переставляя босые ноги...
Поручик Бологов
стоял у виселицы. Он
был подчеркнуто спокоен.
Усталые рав59
нодушные
глаза
его
светились
тускло.
Поруч-лк держал в руках шляпу подсолнуха
и неторопливо, без особенного удовольствия, щелкал семечки. То, что он неспеша вытас
кивал « з гнезд семечки и раскалывал их на
зубах, вяло, бесстрастно, — вдруг приняло
для Мишки М амая сокровенный, тревожный
смысл и он смотрел на поручика, широко
раздувая ноздри...
Бологов бросил за борт
шляпу подсолнуха, бросил так нарочито не
брежно,, словно старался дать понять, что вот
так
выбросит
и жизнь
Мишки — легко и
бездумно. Указал на ящик, предложил:
— Садись, посиди.
Мамай молчал. Стоял он прямо, опустив
окаменевшие руки, без рубахи, босой. И з
редка зябко вздрагивал. Вид у него был бо
лезненный: лицо осунулось и потеряло жи
вой цвет, скулы острые, тонкие губы плотно
сжаты, а глаза пусты и глухи, как ночь.
— Быстро изменился, — заметил Бологов.
— . Одного рака горе красит.
Мамай опустил голову. Бологову показа
лось, что отвечал не он, а кто-то другой, стоя
щий
позади, — голос у него
был
глухой
и тяжкий.
Бологов сожалеюще вздохнул:
— Смерти-то боишься?
— Дурак ты!— весь подернулся Мамай.—
Привязался, как репей.
— А как ты...
60
_ Вешай, сволочь! — Мамай сжал кулаки.
Бологов резко подался вперед.
— Спокойно!
Здесь не митинг! Сейчас
повешу.
Поднялся на табурет,
начал привязывать
тонкую бечевку за перекладину
виселицы.
Никто из конвойной (команды «е умел так
подготавливать повешение, как Бологов. Все
солдаты делали это с какой-то воровской то
ропливостью, а
он спокойно, не
спеша, и
пока делал петлю — некоторые падали у ви
селицы замертво или теряли рассудок... Он
и сейчас, не изменяя своим правилам, гото
вил петлю неторопливо — примерял, завязы
вал узлы, распутывал, снова завязывал.
Мамай не вытерпел:
— Завяжи калмыцкий узел!
— Калмыцкий? Пожалуй, верно.
И когда Бологов
начал . завязывать кал
мыцкий узел,— веки Мишки Мамая дрогнули, Казалось, только теперь до его сознания
дошло и обожгло, как молния, что скоро —
конец. Он беспокойно оглянулся
вокруг.
Буксир тяжело пыхтел,
выбрасывая хлопья
дыма. От его кэрмы вился пышный павлиний
хвост взбудораженной воды.
Кама
тускло
мерцала. Вечер, как и прежде, мягко крался
по земле. Все земное жило, но Мишке пока
залось, что мир, близкий и понятный, стал
необычайно маленьким, — баржа, солдаты с
винтовками,
виселица,
поручик,
делающий
Ы
петлю, — sol- и все. Мишка чувствовал, как
все задыхается и холодеет в нем...
— Ну-с, готово! — сказал Бологов и на
чал натирать петлю мылом.
На буксире зазвенели склянки. Надрывно
дыша, Мамай напряженно следил за движ е
ниями рук поручика. И вдруг, как всегда в
минуты
бед и опасностей, он почувствовал, что в нем бурно поднимаются те дикие силы, которые всегда бросали его в дерзкие, лихие
дела... Он не знал, что можно и нужно сей
час делать, но это только с каждым мгнове
нием сильнее разжигало его силы. Он знал
одно: он хотел жить долго, долго, полный
век. Он решительно отказывался покориться
судьбе. Все его существо негодовало и бе
шено сопротивлялось насилию.
Он продол
жал жить, да еще стрёмительней, чем преж
де, и глаза его теперь опять играли, точно
сделанные из ртути.
— Петля хорошая получилась...
Бологов поправил вату в ухе и, заж ав в
руке мыло,
начал примерять
петлю, — это
был тот момент, когда обреченные, вскрик
нув, падали... Надев петлю на шею, Бологов
подмигнул:
— Ничего, хорошо...
Но только он поднял голову, Мамай остер"
венело ударил ногой по табурету.
Бологов
взмахнул руками и, сыто икнув, повис в петле.
Мамай метнулся к борту.
Прыгнул. Вода
со стоном раздалась.
Мамай старался как
62
можно дальше уйти под водой, рывками бро
сая тело вперед, а когда вынырнул — мель
ком взглянул
на
баржу, — увидел солдат,
суматошно бегавших около виселицы, и по
рывистыми брэсками поплыл к берегу, где
низко над рекой склонились ветлы.
Повиснув в петле, Бологов крепко зажал
в правой руке кусок мыла и подтягивал но
ги. Глаза выскакивали я з орбит, наливались
кровью.
— Нож! Нож! — закричал Ягуков.
— Нету! — выдохнул Мята.
— В каюту! Живо!
Лицо Бологова покрывалось сине-багровьг
ми пятнами. Он разжал руку, выронил мыло.
Ягуков и Погорельцев схватили поручика за
ноги, приподняли, ослабили петлю.
С тре
вожными криками налетели солдаты и матро
сы. Петлю обрезали. Бологова положили на
палубу. Он с минуту лежал неподвижно, за
крыв рот, потом порывисто закашлял, брыз
гая пенистой слюной и содрогаясь всем те
лом.
Солдаты облегченно вздохнули:
— Жив!
А Ягуков спохватился:
— Братцы! А этого-то, этого...
Мишка Мамай плыл наперерез течению.
Мимо неслись затонувшие ветки, обрубки
дерева, клочки пены. «Только успеть, только
успеть...» — эта
мысль билась неотступно.
Напрягая все силы, Мишка далеко закиды63
вал руки, рассекал грудью воду, фыркал
встряхивал головой, — все его тело с бешен
ством рвалось к берегу, в темноту.
Вокруг
стонуще
забулькало.
«Стреля
ю т !» — догадался Мамай
и
опять,
рискуя
окончательно выбиться из сил, ушел под во
ду. Стиснув зубы, он разгребал руками воду, отталкивался ногами, но сам хорошо пони
мал, что очень медленно пробивается вперед.
Руки слабели, становились тяжелыми и не
послушными. Нехватало воздуха, голова пу.
хла, наливалась зноем, а легкие, казалось, рвались в клочья...
Ударился обо что-то
плечом.
Вынырнул.
Оказался рядом с толстой ветлой, обвалив
шейся в реку, стал хвататься за сучья, под
тянулся к стволу,
покрытому лохмотьями
сгнившей коры.
Взглянул на реку. Барж а, обогнув голый мысок с кудрявой сосенкой
на вершине, уходила в излучину. Солдаты не
стреляли. Мамай навалился грудью на сколь
зкий ствол ветлы и, вздрагивая, устало за
крыл глаза.
X
Рыбацкая землянка Василия Тихоныча на
ходилась на правом берегу Камы. Она была
вырыта в обрыве. Над обрывом вздымались
кудлатые сосны и разлапистые ели, крепко
сцепившиеся ветвями; они точно
защищали
взгорье от наступавшего с берега мелко
лесья. Ниже по течению, в версте от землян-
(54
