– Давай, колись. Как это было? Почему ты не сказал, что трахнул ее?

– Следи за языком, – бросаю я ему. – Между нами ничего не было.

Крис – хороший друг, но к девушкам относится отвратительно. Порой он не удосуживается даже узнать имя своей очередной пассии.

– Все получилось непроизвольно.

– О да, твой язык сам по себе оказался у нее во рту.

Отчасти он прав. Я и правда не думал об этом, когда подходил к Алекс. Мне лишь хотелось помочь ей заткнуть несостоявшуюся звезду.

– К твоему сведению, я первый к ней подкатил, – заявляет друг.

– В каком смысле? – изумленно оборачиваюсь я на него.

– Я видел ее на пляже несколько дней назад, но она отшила меня.

– Тогда в твоих же интересах не напоминать ей об этом сегодня, иначе она сделает это во второй раз.

Хотя я не уверен, что Алекс пойдет на вечеринку. Она выкроила лишь пару часов после репетиции.

– Ты хотя бы погуглил ее? – Крис стучит пальцами по экрану и вновь протягивает мне смартфон. – На, посмотри.

– Я не собираюсь ничего читать в интернете. Если Алекс захочет, то расскажет сама.

Во-первых, не хочу опускаться до уровня этих стервятников. Во-вторых, она, черт возьми, человек, а не выставочный экспонат.

– Чувак, она реально знаменита. Просто взгляни, тут куча информации. Личная жизнь, куда она ходит. Каждый ее шаг отслеживают.

Крис пролистывает несколько снимков, и его глаза загораются каким-то безумством. Неужели все с ней так поступают: исподтишка выуживают малейшую информацию и не дают никакого пространства?

Выхватив у друга телефон, швыряю его на заднее сиденье.

– Эй! Ты спятил?! – Крис тянется назад за смартфоном.

– Алекс в первую очередь человек. На черта тебе это?

– Мне просто интересно, на кого запал мой друг, – он пожимает плечами. – И могу сказать, что ты сделал довольно неплохой выбор. Думаю, Эми оценит твои старания.

– Знаешь, иногда ты бываешь редкостным засранцем.

Мы подъезжаем к парковке на пляже, где Крис бросил свою машину.

– Я всего лишь рад за тебя, пусть и в своей манере. Серьезно, Кэм, я рад за тебя. После смерти Трэва ты сам не свой.

Началось.

– Проваливай, – киваю в сторону его машины.

– Мы в городе, пока не закончатся соревнования, так что проведи это время с пользой, – Крис открывает дверь и выходит. – Подумай над этим. Нет ничего плохого в том, чтобы жить дальше, он бы хотел этого.

Крис идет в сторону своего джипа и, повернувшись, показывает мне средний палец с дерзкой улыбкой на губах. Я громко смеюсь и смотрю, как он отъезжает.

«Он бы хотел этого».

Я прекрасно знаю, что Трэв не одобрил бы моего поведения. Он предпочитал жить по принципу «все или ничего». У него не было полумер или недосказанностей. Наверное, за это его все и любили.

Я уже слышу его шутки насчет того, что я подцепил недосягаемую рыбку и мне придется потрудиться.

Что вы знаете о сумасшедших? Я вот за последний час досконально изучила одного из них.

Кэмерон Райли.

Благодаря прессе я знаю его фамилию.

Увидев обложку журнала с нашим поцелуем, я сразу же загуглила его имя и могу с уверенностью сказать: он ненормальный.

У меня кровь стынет в жилах от того, что он вытворяет.

Прыжки с водопадов такой высоты, что мне за ноутбуком становится плохо. Он покоряет горные вершины на сноуборде, взбирается по Гранд-Каньону, прыгает с парашютом и еще бог знает чем занимается.

Я была права, когда говорила, что такие люди живут своей жизнью. Той, которая не доступна обычному человеку.

Каждый раз он висит на волоске от смерти. Я прочитала парочку статей о первых неудачных прыжках Кэма: пролежать месяц прикованным к постели – это не шутки.

И знаете что? На каждой фотографии у него улыбка до ушей. Даже на больничной койке. Мне кажется, у этого парня в венах вместо крови адреналин, причем с примесью необузданного желания жить.

Закрываю несколько вкладок и открываю следующую. И попадаю на статью, которую возглавляет снимок Кэмерона вместе с братом. Он старше Кэма года на три. Они очень похожи. Серо-зеленые глаза и ямочки на щеках придают их ребячьей внешности особый шарм. Могу с уверенностью сказать, что если бы они бросили спорт, то место моделей было бы за ними.

Пробегаю взглядом по тексту. Статья посвящена его брату.

Трэвис был уважаемым спортсменом. На его похоронах собралось множество людей, и у них в городе ему посвятили небольшой монумент. Видимо, я все же ошиблась, когда думала, что спортсменов так не преследуют.

На всех снимках Кэм с пустым взглядом в окружении близких. И несмотря на то, что рядом семья, он держится обособленно. Словно малейшее соприкосновение с кем-то другим причиняет ему боль.

Мне кажется это неправильным: вот так подсматривать за ним. Захлопываю ноутбук и откидываюсь на спинку кресла.

Ребята рядом громко смеются и перекидываются попкорном. Рик затягивается сигаретой и, выпустив облачко дыма, покачивает головой в такт песне.

Мы уже отыграли четырехчасовую репетицию и выжаты как лимон.

Парни поочередно рассказали мне о том, как после моего фееричного ухода из клуба Алан рвал и метал, пытаясь понять, что я затеяла. Но больше всего их порадовала упавшая на пол челюсть Брайса. Мерзавец до конца вечера выяснял, как давно у меня начались новые отношения, и позабыл о своей Кендис тут же после нашего ухода.

Видимо, я слишком сильно задела его самолюбие.

И я бы с радостью это повторила.

Вчера на прощание Кэмерон поцеловал меня в щеку, а потом мне пришлось быстро забежать домой, потому что журналисты уже поджидали меня у двери. Но мы успели договориться, что сегодня встречаемся на пляже. Я, правда, еще не знаю, получится ли у меня сделать это без лишнего сопровождения.

Вдруг зазвонил мой телефон, лежавший все это время на столике.

– Алекс, у нас проблема, – говорит Мария.

– Что случилось?

Слышится какой-то шелест, а затем щелчок замка.

– Рэйчел приехала, – шепотом отвечает домработница.

– Что?! – восклицаю я.

Ребята дружно поворачиваются на мой возглас и убавляют громкость музыки.

– В каком смысле приехала?

– Она сидит у тебя на кухне.

– Я сейчас буду! – сбрасываю вызов и вскакиваю с места.

Беру палочки, ноутбук и спешно складываю их в сумку.

– Ал, все нормально? – спрашивает Рик, откладывая гитару в сторону.

– Потрясающе, Рэйч объявилась.

– Мммм, младшая сестренка, – он поигрывает бровями.

– Заткнись, Рик, – ему хватает моего гневного взгляда, чтобы замолчать. – Передайте Алану, что меня сегодня больше не будет.

– Ты доведешь его до инфаркта, – смеется Тай.

– Скорее, я отброшу коньки, если Рэйч снова что-то натворила, – бросаю я и, хлопнув дверью, выхожу из студии.

В чем я, собственно, даже не сомневаюсь.

Ребята смеются и вновь включают музыку.

Быстрым шагом миную коридор и, выйдя на улицу, сажусь в машину. Я не открываю окна, потому что солнце сегодня беспощадно. К тому же мне надо остыть, иначе я убью свою сестру.

Что, черт возьми, она забыла в моем доме, да еще без приглашения?

Хотя это странный вопрос; ей опять нужны деньги.

Прибавляю газ и стараюсь протиснуться сквозь пробки на шоссе. Мне надо попасть домой гораздо быстрее, чем до Рэйч дойдет, что можно пройтись по моей квартире и поискать, что там плохо лежит.

Я содержу семью. И у этой помощи есть границы. Родители не согласились, чтобы я полностью все оплачивала, как бы я ни настаивала. Я готова им купить все, что они захотят. Но мама с папой сказали: им достаточно того, что у меня все хорошо.

Вот только этого недостаточно для меня. Я купила им дом в хорошем районе и каждый месяц кладу на их счет деньги, чтобы они ни в чем не нуждались. Родители же продолжают работать: мама – бухгалтером, а отец – в своей автомастерской. Это единственное, что они разрешили им приобрести.