— Всё, — выдохнул мне в висок, вызвав тем самым по телу ворох мурашек.

— Спасибо, — обняла себя за плечи, отстранившись на безопасное расстояние. Точь-в-точь как первую ночь, когда позвала к себе переночевать, какое-то доселе неизвестное чувство поднялось откуда-то снизу и, поднявшись вверх, сгустилось в груди.

— Тогда пойдем, а то и так прилично опоздали.

Всё ещё пребывая в его энергетическом поле, я мысленно перекрестилась и, нацепив на лицо счастливую улыбку, пошла за Варей.

Ну что же, сейчас у меня появится возможность посмотреть на ту, кто владел мыслями Глеба на протяжении долгих лет. Надеюсь, он сумел отпустить её, смог вычеркнуть из сердца, иначе меня снова постигнет разочарование.

Ах, эта свадьба. Пела и плясала… И куда ни плюнь, попадешь в знакомую рожу. Все жрали, радовались за молодых, награждали тамаду порцией убойных аплодисментов и накачивали свои бочки алкоголем. Ничего не менялось. Пятнадцать лет назад на нашей свадьбе было также. Разве что контингент другой был и масштаб не такой грандиозный. Я на тот момент не мог позволить своей женщине шикарную свадьбу. Дударев же перед Юлькой наизнанку вывернулся. Если все это действительно ради нее, а не показуха, я рад за бывшую.

Мы пришли в ресторан, когда торжество было в самом разгаре. По моим расчетам мы должны были незаметно упасть за один из столиков, после я бы пообщался с главным виновником моего визита — сыном, и отчалил с Богданой обратно в номер. Наслаждаться обществом опостылевших и прогнивших людей в мои планы не входило.

Сначала все шло, как по маслу. Пропуск регистрации, мы опоздали в ресторан, но как только направились к своему столику, тамада моментально оживился и бросился с нами знакомиться. Надо было видеть рожи гостей. Еще бы. Не каждый день на свадьбу приходит бывший муж, да еще в компании очаровательной пассии.

Зашептались. Обсуждали, что за ребёнок с нами. Уверен, поползут сплетни, будто у меня тоже рыльце в пушку и Варя моя дочь. Плевать. Мнение этих людей для меня равносильно пустому звуку и не имело никакого значения.

Заметил, какими глазами смотрели на Богдану. Я не прогадал. Она выглядела изумительно. Невесомое пудровое платье превратило ее в принцессу, и я не солгал бы, смело заявив, что невесту она затмила. Молодость, наивные огромные глаза, точеная фигура и очаровательная, а главное, искренняя улыбка, сделали свое дело: Глеб Осинский заявился на свадьбу с самой охуенной женщиной. Я одновременно млел от внимания к моей половине и любовался ею. Богдана сумела меня поразить. Увидев ее при макияже и в элегантном платье чуть челюсть на пол не уронил, с трудом нацепив маску безразличия. Красивая. До умопомрачения. Жаль, что выбрала себе ублюдка, который, как оказалось, в грош её не ставил. Такую женщину нужно на руках носить, пока кто-то другой не спиздил из-под носа.

— Ваше пожелание молодым? — дотошный тамада вырвал меня из любований Богданой.

Слава богам, что он вручил микрофон моей спутнице. Вряд ли я что-то путное смог бы сказать. Каждое слово с моих уст звучало бы отголосками прошлого. Ну, что я мог сказать? Чтобы жена не изменяла, чтобы следила за детьми, чтобы не лгала и уют был в доме. Да, от любого другого это было бы искренним напутствием, а в моем исполнении — это речь обиженного бывшего.

Богдана одномоментно смущалась повышенного внимания и сгорала от любопытства. Не утаилось, как внимательно рассматривала Юлю. Интересно, пыталась понять, чем та зацепила меня? Сравнивала ее с собой? Представляла нас вместе? Уверен, все вместе взятое. Женщины одинаковые. Любопытные и предсказуемые особы.

— Желаю вам полный дом счастья, чтобы в вашей семье царило взаимопонимание, любовь…

О, боги, с какой искренностью она желала молодым эти слова! Наверняка Юлька заметила мою ехидную ухмылку, когда я обнимал Богдану за талию. И дабы спрятать усмешки, поцеловал свою спутницу в шею. Та покраснела, сбилась и я почувствовал дрожь в её теле. Не удержался и припал к её уху, шепнув чтобы закруглялась и поцеловал в висок. Мне нравилось, как она реагировала на меня. Хер его знает почему, но не хотелось останавливаться. Хотелось касаться ее и наблюдать за тем, как она робеет, подобно неопытной девственнице от моих касаний и теряет нить разговора.

— …. Чтобы ваша любовь была такой же крепкой и нежной, как у нас с Глебом, — брякнула в конце Богдана, от чего поперхнулся не только я. Сама Богдана испугалась сказанного , испуганно взглянув на меня.

— Пойдем за столик, довольно, — хмыкнул я, целуя ее раскрасневшуюся щеку. На свои места мы передвигались под тотальным вниманием всех присутствующих.

А она неплохая актриса. Даже я бы до такого не додумался.

Следуя уготовленной мне роли влюбленного мужчины, я помог Богдане занять место за столом, отодвинув ей стул. Не забыл шепнуть, что она отлично справилась. Затем усадил Варю, которая прокачивала навыки совы — шея девчонки крутилась чуть ли не на двести семьдесят градусов. Ей было все в диковину и ее гиперактивность наряду с любознательностью с трудом позволяли усидеть на месте. Она мне нравилась. Классный ребенок. Некапризный, общительный и в любой ситуации сохраняла жизнерадостность, на фоне которой и самому жить хотелось. Не скрою, тоже мечтал о дочери. Сын — это святое, а вот дочь… У каждого мужика должна быть принцесса, которую он бы носил на руках. Это будет единственная женщина, которой я позволю вить из себя веревки и буду исполнять каждый каприз. Остальные, как показала практика, этого недостойны.

Когда сам хотел занять свое место, замер вкопанным, увидев сына. Тот летел ко мне через зал с распростёртыми руками. Черт, я в этот миг забыл кто я и где. Все таким ничтожным показалось и пустым. Вот где жизнь и истинное наслаждение: в этой кучерявой копне волос, которая как обычно создала творческий шухер на голове, в этих карих глазах, в которых я видел свое отражение. Вот ради этого стоило жить.

— Пап, я скучал. Почему ты так долго не приезжал? — сын бросился ко мне на руки.

— Я тоже соскучился. Прости, были важные дела, — вдохнул родной запах и зажмурился от удовольствия.

— Ты поправился? Больше не болеешь?

— Здоров, как бык. Ну-ка покажись. Вот это ты вырос! Скоро меня догонишь.

Время поставили на паузу. Все звуки ушли в режим «mute», когда сын оказался рядом и начал торопливо рассказывать обо всех своих делах. Про садик, друзей, брата. Все пытался вывалить, будто боялся, что нас прервут и не успеет. Я упивался нашим общением, краем глаза замечая, как за нами внимательно следила Богдана. О, этот взгляд мы проходили: анализировала и снова делала выводы. Да, сын моя слабость и за него я готов вывернуться наизнанку. Сюда даже приперся. Я готов терпеть любую компанию, лишь бы наградой были встречи с ребенком.

Когда Сашкин словесный поток иссяк, он заметил, что мы за столом не одни. Сын осторожно глянул на мою спутницу, потом на Варю и вернул свое внимание мне:

— Пап, у тебя новая семья?

— Моя семья — это ты.

— Мама тоже так говорит, но у нее есть дядя Вал и Тимофей. Еще она говорит, что у тебя может тоже появиться какая-то тетя. Это она?

Я замешкался, не найдясь с ответом. На помощь пришла Богдана, представив себя и дочь, сообщила, что я много рассказывал ей про Сашку, поделилась тем, как отец скучает по сыну и вообще, как она безумно рада личному знакомству. Щепетильный вопрос мы обошли стороной, и перешли к другой теме:

— Когда мы снова увидимся? Ты заберешь меня к себе?

— Конечно. На каникулы заберу. Покажу, где я живу, покатаемся на сноуборде. Помнишь, я обещал? Доска уже ждет тебя.

Увидев огонек в мальчишеских глазах, я начал рассказывать про планы на каникулы, описывая гору, амуницию и как нам будет классно. Периодами косился на Богдану. Та внимательно слушала наш разговор, витая где-то в облаках.

Когда мы с Сашкой обо всем договорились, тот вдруг выдал:

— Варю тоже с собой возьмем?