Капитонов был врачом – неврологом по основному образованию. Но никогда не работал по своей специальности, хотя любил называть себя «простым тружеником на ниве здравоохранения». Говорили, что он участвовал в написании одной научной статьи на тему лечения воспалительных процессов в межпозвоночных дисках. Хотя трудно было представить, как удалось Олегу Владимировичу принимать участие в лечебном процессе, не сходя с начальственного кресла, но вполне возможно, что скоро успешный Капитонов получит научную степень.

Олег Владимирович ещё раз покрутил авторучку в руках, окинул меня долгим взглядом и спросил : « Аэлита Михайловна, представь, я не забыл свою врачебную практику! Ты не здорова! Мне не нужны специалисты, которые присутствуют на работе формально, а отсутствуют фактически! У тебя, похоже, проблемы со щитовидкой. Быстро к эндокринологу на прием!»

Было ясно, мои коллеги угодливо доложили начальнику, что со мной «что-то не то».

Я сама устала от своего лихорадочного состояния, не свойственного моей натуре.

Про свои вечные проблемы со щитовидной железой я тоже знала. Это у меня – наследственное.

Моя бабушка, а, впоследствии, мама состояли на диспансерном учёте с диагнозом «гипертиреоз».

Из кабинета начальника я поехала на приём в поликлинику.

Мой лечащий врач, опытный эндокринолог Осташова Лариса Давыдовна нашла у меня все признаки обострения эндокринного нарушения и выписала больничный лист на две недели.

Целыми днями я лежала на диване, обнявшись с любимым котом Барсиком, и пребывала в своих мыслях о предстоящем звонке.

Однажды, двоюродная сестра моей мамы, тетя Майя рассказала о своей подруге Кристине, умершей от любовной тоски. Кристина влюбилась в офицера морской разведки, который отплыл по приказу командования через месяц после встречи. Кристина стала худеть, чахнуть и через год умерла. Тетя Майя утверждала, что Кристина умерла именно, из-за своей несчастной любви.

Я тогда слушала тетю с изумлением. Неужели можно так тосковать по кому-либо? Никогда со мной такого не случится, думала я.

Потому что вообще не собиралась любить.

Я всегда держалась подальше от любви и того, что с ней связано. С того дня, когда меня настигла весть о том, что погиб мой отец, я решила покончить с сильными привязанностями.

Мне тогда было одиннадцать лет, я сказала себе: никогда, никогда больше я не впущу в свою жизнь эту уничтожающую тебя острую кинжальную боль потери. Боль, которая опрокидывает тебя навзничь и ты беспомощна перед ее ослепительной и одновременно мрачной улыбкой.

Тот, кто любит, всегда слаб и беспомощен. Всегда зависим от предмета своей любви. Любящий страдает паническими атаками, впадает в истерику от одной мысли, что тот, кого он любит, уйдет, уедет, заболеет, умрёт, либо исчезнет каким-либо способом из его жизни.

Тогда вместе с ним уйдет сам смысл жизни. Никакой зависимости я не хотела.

Оказалось, что это не так уж трудно. Жить без любви.

Ты можешь смотреть щемящие сериалы про любовь, слушать рассказы подруг о безответной любви, читать захватывающие саги про любовь.

Но ты выключаешь телевизор, провожаешь подругу, закрываешь страницу и чувствуешь себя в покое и безопасности.

Потому что, всё это происходит не с тобой.

Встретив Леонида, мужчину, который был в меня влюблён, я поразмыслила и подумала, что мой кавалер вполне подходит для замужества. Он смотрел на меня такими восхищенными глазами, словно видел во мне что-то необыкновенное. Леонид не предъявлял ко мне никаких требований и мало говорил о себе. Ему была интересна я.

Нельзя сказать, чтобы я стала безгранично доверять Леониду. Но все же ему удалось вытащить, хотя бы чуть-чуть, мою пугливую душу из толстостенной раковины, в которой она пребывала. Так осторожная улитка, убедившись в безопасности, высовывает свое нежное тельце из твёрдой ракушки.

Во мне всегда жил подспудный страх оказаться не такой, как все. В детстве мама почти никогда не хвалила меня в присутствии других. А если и говорила обо мне, то с оттенком сожаления и легкой грусти. Как о ребёнке, с которым что-то не так. Который по воле судьбы родился ущербным и не дотягивает до остальных. А мне так хотелось быть такой, как все. Мне хотелось, чтобы мама восхищалась мной. Так как делали это мамы других детей.

Чтобы быть, как все, я решила выйти замуж.

– Ничего, ничего, главное, что Лёня тебя любит. Это даже хорошо, что ты не испытываешь к нему глубоких чувств. От них только беды. Он постарше тебя, будешь, как у Христа за пазухой! Не надо забывать, насколько слабое у тебя сердце! Ты не вынесешь, если муж тебя бросит! – вздыхая, говорила моя мама.

На пятом курсе института мне исполнилось 22 года. Возраст, когда наступает пора обзавестись семьей. Мама всё чаще рассказывала о девушках, которые благополучно нашли себе мужа. И снова в ее голосе я слышала тот оттенок грусти. Он исчез только после нашей свадьбы.

Леонид, который был старше меня на семь лет, оказался хорошим мужем. Собственно, сравнивать мне было не с кем. Он достаточно хорошо относился ко мне. Мне казалось это достаточным основанием для вступления в брак.

С Леонидом мы никогда не говорили о чувствах. Он не спрашивал меня, люблю ли я его, а я втайне была довольна, что он не задаёт мне вопроса, на который у меня нет положительного ответа. Было ощущение, что Леонид заранее знает, каков будет ответ. Он предпочитал жить в неведении, чем в роли отвергнутого мужчины.

Рождение Луки перевернуло мою душу. Всю свою нерастраченную нежность я перенесла на сына. Иногда я ловила ревнивый взгляд Леонида, взирающего на меня, воркующую со своим ненаглядным ребёнком.

Когда Лука подрос, я заранее стала готовить себя к тому, что однажды появится женщина и Лука уйдет к ней. Это было непросто.

– Дочку рожаем для себя, сына – для невестки! Не забывай об этом! – повторяла мама.

Мне не следует привязываться даже к сыну, внушала я себе. Когда Лука вырос и уехал учиться в другой город, мне казалось, что я восприняла разлуку с ним относительно спокойно.

Относительно спокойно, пока однажды, Лука не позвонил с течение недели. Я стала звонить сама и трубку никто не брал.

Тогда я, как раненая птица, полетела в Иркутск. Мой начальник отказался дать мне кратковременный отпуск и грозил увольнением.

Но я уехала.

Мне было безразлично всё. Меня пугало только одно: вдруг с моим сыном случилась беда. Тогда всё обошлось. Наш Лука влип в неприятную историю.

Леонид подарил сыну подержанную иномарку с той целью, что он научится навыкам качественной езды по иркутским дорогам.

Само собой, амбициозный Лука вообразил себя крутым водителем и лихо скользил на поворотах областных магистралей. Салон его «Мазды» был полон визжащих от восторга девчонок.

Собственно, эти девчонки в коротеньких шортиках и маечках, дерзко демонстрирующих их белоснежные животики и были теми, перед которыми ему хотелось хвастануть своим искусством рискованного вождения.

Однажды его дешёвенькая машина имела наглость поцарапать дорогую машину одного из высокопоставленных чиновников области. Охранники чиновника схватили Луку, заперли в металлический гараж и заставили бесплатно работать до тех пор, пока владелец поцарапанной машины не посчитает нужным выпустить его на свободу.

Мне потребовалось время, чтобы разобраться в этой ситуации и вызволить сына из своеобразного рабства, куда он попал по причине своей молодой бесшабашности и самоуверенности.

Обычно все проблемы в нашей семье лежали на плечах мужа. Но в это время Леонид находился за границей. Его направили в Египет для строительства гидроэлектростанции в составе советской технической бригады.

Недельное нахождение в роли чернорабочего пошло на пользу Луке, охладив его пыл. Мне выдали его на руки, голодного и несчастного паренька, от амбиций которого не осталось и следа.