- Нам нужны деньги, - сказала она с горечью. - Он прожил все свое состояние, а я имела лишь то, что зарабатывала шитьем. Люди, организовавшие эту провокацию, были очень щедры. Все сошло бы прекрасно, если бы не ваше вмешательство. Я начинаю верить, что вы приносите мне несчастье, Норман Грэй.

Я услышал, как меня позвали снизу. Я последний раз взглянул на нее. Ее прелестная головка приподнялась к моему лицу. Она прерывисто дышала, словно напрасно пытаясь овладеть собой. Чудесные глаза зажглись странным огнем. На мгновение я поддался соблазну, но тотчас же овладел собой.

- Если вам нужны деньги на обратную поездку в Англию, обратитесь в британское консульство, - я сделаю соответствующее распоряжение.

- Не могу ли я прийти за ними к вам?

- Нет.

Я услышал шаги приближающегося Эниссона, вышел из комнаты и захлопнул за собой дверь.

- Все идет, как нельзя лучше! - воскликнул Эниссон.

- Напали ли вы на след убежавшего супруга? - спросил я.

- К сожалению, он бесследно исчез. Наши сторонники утверждают, что ему помогала полиция. Идемте, друг мой, авто ждет внизу, мы поедем в кафе выпить абсента.

Через четверть часа мы сидели в кафе, переполненном людьми всех национальностей и стран, пили абсент и наблюдали за проходившими мимо.

- Мы должны быть довольны успехом, - сказал Эниссон.

- Только отчасти, - заметил я. - Человек, имевший такое множество врагов, всегда находится в опасности.

- Сегодняшний вечер дал нам больше, чем вы предполагаете: французские сыщики, бывшие с нами, выудили у хозяина отеля и его жены признания, падающие тяжелым обвинением на занимающие высокие посты известные личности. Я не могу сообщить вам все до конца. Но можете быть уверены в том, что, начиная с сегодняшнего вечера, Лютарду нечего больше бояться покушений ни на его жизнь, ни на его честь.

- В таком случае наша работа закончена.

Довольные, мы продолжали болтать, медленно потягивая абсент. Много месяцев спустя я вспомнил о совершенно незначительном событии, относящемся к этому дню. Пожилой, безукоризненно одетый человек с орденом в петлице и прямой, полный достоинства осанкой ответственного чиновника поклонился Эниссону, проходя мимо нас. Мой спутник ответил на поклон, и я заметил, как тот спокойно обходил столики, пока не нашел такой, который ему понравился. Кельнер почтительно поклонился ему и поспешно, не дожидаясь заказа, удалился, очевидно для того, чтобы принести обычный напиток.

- Кто это? - спросил я с любопытством.

- Владелец страховой конторы на улице Скриб, - ответил Эниссон, кажется, его зовут Гастон Лефевр.

- Красивый старик, - сказал я.

- Здесь таких много.

Глава 5

После четырех месяцев службы у миссис Трэмпертон-Смис - о, как я ненавижу эту женщину! - я решилась обокрасть ее. Я поступила к ней лишь тогда, когда деньги, которые я тратила на удовлетворение своих привычек к роскоши, к которой очень быстро привыкла и которая стала мне необходима, начали понемногу исчезать. Со времени моей неудачной гастроли в Париже я ничего больше не слышала о своем муже. Дела магазина, в котором я служила, пошатнулись и меня рассчитали. Около месяца я работала маникюршей и несколько недель в ателье фотографа. Обе должности я покинула по одной и той же причине: я собственными руками убила человека и несколько раз принимала участие во взломах, но сохранила единственную добродетель, в которой сказывалось мое крестьянское происхождение (неприятное и иногда обременительное наследство), - я никогда не теряла чувства собственного достоинства. Прикосновение чужой нелюбимой руки - даже если она только сжимала мои пальцы - тотчас возбуждало во мне глубокое отвращение. Это было чувство, которым я оправдываю мое великое преступление. Миссис Трэмпертон-Смис анонсировала в "Морнинг Пост", что ищет компаньонку. Благодаря своей внешности и умению держать себя, я получила эту должность, но скоро выяснилось, что ей нужна была не столько компаньонка, сколько горничная. Моя госпожа была женщиной, обладавшей огромными средствами. Она жила на широкую ногу и тратила массу денег. Она была вдовой, приблизительно сорока пяти лет, но хорошо сохранилась и выглядела гораздо моложе своих лет. Она не посвятила своей любви ни собакам, ни кошкам - мужчины были для нее всем на свете; понравиться ей было нетрудно, но она обычно предпочитала молодых и глупых. Я не думаю, чтобы она собиралась когда-нибудь снова вступить в брак. Я узнала, что она уже 2 раза была замужем, и оба мужа скверно обращались с ней, хотя и оставили ей значительное состояние.

Мы жили в Магнифисент Отеле, в Брайтоне, когда намерение обокрасть мою госпожу, давно уже зародившееся во мне, приняло, наконец, определенные формы. Я обождала бы еще с выполнением своего плана, но не могла сделать этого по двум причинам. Во-первых, я получала до смешного маленькое жалованье, и не имела никакой возможности что-либо скопить, во-вторых, у меня были основания опасаться, что кое-кто хочет меня опередить. Миссис Трэмпертон-Смис была недостаточно осторожна в выборе своих знакомых. В то время она была очень дружна с мистером Сиднеем Блюр, который с первого взгляда произвел на меня впечатление вора. Это был молодой человек с бородавками на лице, редкими и бесцветными бровями и ресницами, острыми глазками, тупой и порочной улыбкой. Всегда одетый по последней моде, он имел вид хлыща. Миссис Трэмпертон-Смис восхищалась им и верила ему. Мне он внушал отвращение. Каждый раз, заставая меня в гостиной одну, он робко пытался меня поцеловать; я осаживала его, не стараясь, впрочем, казаться особенно добродетельной и не считая нужным отказываться от щедрых чаевых, которые он, как признанный любовник моей госпожи, находил нужным давать мне. Я отлично знала его намерения. Я видела жадный огонек в его глазах, когда моя госпожа как-то раз увешала себя драгоценностями, в которые была вложена большая часть ее состояния. Я видела, как он мысленно подсчитывал их ценность и как сверкали при этом его неприятные глазки. Алмазное колье больше всех других сокровищ возбуждало его жадность. Я была убеждена, что он решил украсть именно это ожерелье. Однажды вечером, спустя четыре месяца после нашего приезда в Брайтон, он застал меня одну в гостиной. Это был час, когда моя хозяйка обычно смешивала коктейли. Его галантным приставаниям сразу же был положен конец; он вертелся возле меня, глядя, как я приготовляла головной убор для своей госпожи, который она собиралась надеть в этот вечер.