Поздравляю Вас с назначением Президента[145] и искренно жму Вашу руку.
Преданный Вам,
25
Н.К.Рерих – А.А.Санину[146]
[Апрель 1909 г.] [Санкт-Петербург]
Дорогой Александр Акимович.
Слышу, что херес будет переделан на мадеру и декорации «Игоря» пойдут в «Псковитянке»[147]? Меня никто не спрашивает. Какие слухи у Вас? Жалею, не могу приехать, простужен. Не зайдете ли? Надо бы с Вами установить кое-что.
Посылаю Ремизова[148], единственный экземпляр!
Искренно Ваш,
26
Н.К.Рерих – В.Б.Фредериксу[149]
28 ноября 1909 г. Санкт-Петербург, Мойка, 83
Ваше Высокопревосходительство.
16-го января сего года, представляя на милостивое воззрение ИХ ИМПЕРАТОРСКИХ ВЕЛИЧЕСТВ ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА[150] И ГОСУДАРЫНИ ИМПЕРАТРИЦЫ[151] мои картины[152], я имел счастье доложить ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ о моем предположении открыть, при вверенной мне ШКОЛЕ ИМПЕРАТОРСКОГО ОБЩЕСТВА ПООЩРЕНИЯ ХУДОЖЕСТВ, мастерскую иконописи, которая должна способствовать распространению среди художников истинных сведений о Священном Деле Иконописания и должна иметь в будущем значение особенной важности.
ЕГО ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО соизволил милостиво принять мой доклад и изволил указать на высокое значение развития русского искусства, и высокомилостиво одобрил мое предположение об учреждении [ЕГО] ВЕЛИЧЕСТВОМ ГОСУДАРЕМ ИМПЕРАТОРОМ, Непосредственным Покровителем ИМПЕРАТОРСКОГО Общества Поощрения Художеств, к Высокоторжественному Дню 6-го декабря[153] первой работы иконописной мастерской как начала высокополезного и священного дела Иконописания, учрежденного при Школе ИМПЕРАТОРСКОГО Общества Поощрения Художеств.
Представляя Вашему Высокопревосходительству вышеозначенные объяснения к Иконе[154], при сем препровождаемой,
Имею честь быть Вашего Высокопревосходительства покорный слуга,
Директор Школы
ИМПЕРАТОРСКОГО Общества
Поощрения Художеств
27
Н.К.Рерих – В.В.Радлову[155]
24 декабря 1909 г. Санкт-Петербург, Мойка, 83
Глубокоуважаемый Василий Васильевич.
Вследствие Вашего письма еще раз подтверждаю Вам мое согласие выставить мои собрания по каменному веку в Музее Императорской Академии Наук[156].
Пользуюсь случаем еще раз приветствовать Ваши высокоценные труды по расширению такого замечательного хранилища, каким является, благодаря Вашему руководству, Музей Императорской Академии Наук.
Прошу принять чувства моего искреннего почитания и уважения.
28
Н.К.Рерих – в Императорскую Археологическую Комиссию[157]
30 марта 1910 г.[Санкт-Петербург], Мойка, 83
В Императорскую Археологическую Комиссию Действительного члена Императорского Русского Археологического Общества
Академика Николая Константиновича Рериха
Заявление
В течение целого ряда лет я имел честь получать открытые листы на право производства раскопок от Императорской Археологической Комиссии, причем Комиссия и Императорское Русское Археологическое Общество неоднократно высказывали одобрения по поводу выполненных мною задач. В настоящее время имею честь покорнейше просить Императорскую Археологическую Комиссию о выдаче мне открытого листа[158] на право производства раскопок в пределах Новгородского уезда и самого города Новгорода. По примеру прошлых лет мною будет представлен полный подробный отчет о произведенных работах со всеми необходимыми чертежами, обмерами, фотографиями и изображениями.
29
Н.К.Рерих – редактору газеты «Русское слово»[159]
14 августа 1910 г.[Гапсаль[160] ]
Милостивый государь г. [далее зачеркнуто].
Простите, не знаю Ваше имя отчество[161] и обращаюсь так «мало прилично». Фельетон о Новгороде[162] я выслал. Прошу прислать 20 экз. в Петербург, Мойка, 83. По тому же адресу прошу высылать газету после 25 августа.
Примите чувства моего искреннего уважения и преданности.
30
Н.К.Рерих – В.П.Шнейдер[163]
27 июля 1911 г.[Смоленская губ., Талашкино]
Дорогая Варвара Петровна.
Я передал княгине[164] Ваше поздравление и желание, и она сказала, что будет очень рада Вас видеть. От Москвы езды 10 час[ов] до Смоленска, а там 2 часа на лошадях.
Из Neuenahr’a[165] я Вашего письма не получил. Немцы, верно, не переслали. О Школе ничего не знаю. Знаю только, что какие-то таинственные руки пытаются задержать перестройку. Зарубин подозревает Боткина или Китнера. Сам я теперь углублен в церковь[166]. Кроме того делаю эскиз для Старинного Театра[167], обдумывал «Пер Гюнта»[168] и разрабатываю подробности балета «Праздники Весны»[169], который мы делаем для Дягилева со Стравинским. Задумано и несколько новых картин. Словом, как будто еще есть что рассказать новое. В церкви, конечно, еще только все начинается, но к концу августа уже разбросают леса и откроют мозаику[170]. Еще несколько добрых вестей есть из Парижа и из Рима[171]. В Париже имела успех «Сеча при Керженце»[172], а в Риме мои вещи очень понравились королеве[173].
Что же у Вас делается? Когда Вы возвращаетесь в С[анкт]-П[етер]-б[ург]? Какие ближайшие планы? Очень мы были бы рады, если Вы собрались бы в Талашкино. Жена шлет Вам искренний привет. Где Александра Петровна?