Женщина стояла с журналом в руках и уже с нетерпением ждала, пока девчонка последует за ней. Амалия бросила на меня растерянный взгляд, словно искала поддержки. Так мне показалось, и на долю секунды мне захотелось защитить ее. Обнять и не отпускать. Я смотрел вслед уходящим женщине и девчонке, с копной густых волос небесного цвета, и задумался.

Мне стало интересно, что с этой девчонкой не так. Я заметил, что она была замкнутой, и точно не откроется. Хотя, какое мне дело до всего этого. Я собирался проститься с этим миром, и ничего меня не волновало больше.

Я прошел в комнату. Здесь стояли четыре кровати, два стола и один шкаф. На окнах висели однотонные шторы ядовитого зеленого цвета. На одной кровати не было постельного белья, и я сразу определил, что это мое временное пристанище. Неожиданно в комнату прошла женщина.

– Ты сходи за постельным бельем. Никто не принесет. Только малышам до семи лет приносят, а такие взрослые сами ходят.

– Простите. А куда мне? – спросил я, но собственный голос казался чужим. Когда произношу слова, в груди больно. Дыхание сбивается. Причиной этому мои душевные проблемы. Я потерял спокойный сон после пережитого. Словно вампир, готов сутками не спать, только бы не возвращаться в тот день. Лучше бы я память потерял, чем так. Каждый шрам это ядовитая фраза одного из мучителей. На шее глубокий рубец. Хотели лишить меня головы. Избавь меня, господи, от тех воспоминаний. Не хочу. Тяжело, невыносимо трудно.

– На первый этаж, налево и в конец коридора, а там подскажут.

– Спасибо, – я отправился в указанном направлении походкой неуверенной и тяжелой. Утомлялся все еще очень быстро, но нужно было делать то, что скажут. Таков закон для любого детского дома.

Кто-то посчитает меня слабаком, мне неважно. Я лишь гость среди вас и скоро уйду, чтоб забыть. Чтоб и меня вы в конечном итоге забыли, потому что продолжать жить мне невыносимо.

Амалия

– Смотрите, Мальвина явилась. А где твой Пьеро? – кто-то толкнул в спину, кто-то высказался. Как всегда. Не любили в школе наших детдомовских. Но мы – семья, и держались обычно вместе. Правда по одному приходилось терпеть насмешки, и здравый смысл сейчас подсказывал, что нарываться не стоит. Война с домашними обернется большими проблемами. Или еще хуже, исключат из школы за поведение.

Готовились к 1 сентября, и я участвовала в сценке. При нашем учителе по музыке девчонки вели себя идеально. Только по глазам читалось, что они не очень в восторге от моего общества. А если честно, я тоже не в восторге от происходящего. У этих домашних было все, а мы лишены всего этого: дома, семьи, и вынуждены выживать. Тяжелее нам, и за такое положение ты и получаешься никому ненужная белая ворона, которую так и норовят ужалить побольнее. Приходилось всегда быть начеку каждый день, проведенный в школе. В детском доме не лучше. Терминатор, он слишком много времени уделяет моему воспитанию. Даже не знаю, почему так выходит, но многие не прочь свалить свою вину на меня.

Я вдруг вспомнила новенького. Холод пробежал по коже, когда я увидела глаза Сергея. Красивый русоволосый парень, на долю которого выпало испытать настоящий ад. Понимаю, что он многое пережил, но, не смотря на это, он выводит меня из себя. Его ироничная улыбка бесит. Что он за человек? Из-за него я опоздала. Рисуется? Нет, не похоже.

За что над ним и его семьей учинили расправу? Я слышала, что изначально целью был его отец. Мать убили, чтобы отомстить ему. Потом покончили с самим Холодовым Вадимом, а его сына Сергея убивать в их планы не входило, но он свидетель, и не могли они его в живых оставить. Если бы не егерь, то Профессор сейчас бы тут не находился. Внешне он выглядит спокойным, конечно, но я точно знаю, что это видимость, и она обманчива.

Репетиция закончилась. Сегодня выдался неудачный день. За школой меня подкараулили, и мне пришлось драться. Да, толпой на меня не нападали. А так, случилась драка тет-а-тет. Силы были равны, и весьма потрепанная я отправилась в наш любимый детский дом. Нос пострадал больше всего. Кровь долго не могла остановить, поэтому сразу поспешила к себе. Обошлось без синяков, а значит все в порядке. Главное, Терминатору на глаза не попадаться, а то тренировками замучает.

– Мальвина, давай к нам, пошли на обед, – услышала я голос девчонок из нашего детского дома, когда уже подходила к входной двери столовой. Дакота и Пикассо – две девчонки из наших. Их настоящие имена Коралина Зимина и Катя Смирнова. Коралина здесь почти с рождения, и она странная, не от мира сего. Дакота проще. С ней можно поговорить. А Пикассо общается только с Дакотой и  Терминатором.

Он у нас из тех, кто за справедливость. Любит одну девчонку, Олесю Доронину. Она тоже наша, но она не обращает на Терминатора внимания. Она у нас самая правильная. Равнение у девочек на Олесю, а у мальчиков на нашего Тимура. Олеся у нас носит прозвище Лиса. У нее волосы рыжие, а глаза такого странного необычного оттенка: не то зеленые, не то синие. Лисенок у нас обособленно держится, много читает и редко улыбается.

Некоторые из парней называют ее Ассоль. Это чисто из-за того, что ни с кем не дружит и все ждет кого-то. Терминатору сотню раз предлагали начать шить алые паруса, а то так не добьется любви Дорониной. Ну что ж, а я дружила с Виталиком, но он оказался предателем.

Мало того, что с другой девчонкой теперь в кино ходит, так еще и подставил меня как воровку ее украшений. Бижутерия конечно, но сам факт, и я не смогла оправдаться тогда.

Я в итоге ничего не доказала и попала на отработку к Терминатору. Наш судья и каратель в одном лице. Когда дело касалось моей персоны, относился предвзято. Наказывал он меня часто и без особых разбирательств. Мыла полы у него в комнате раз сто в этом году. Личную уборщицу себе нашел. Но меня слушать не станут, а Терминатор это негласный закон. В конечном счете, он не насмехался, а просто находил причины, чтобы наказать.

Репутация в детском доме у меня сложилась не самая лучшая. Меня откровенно считали трудным подростком.

Я подошла к зеркалу и посмотрела на свои волосы. Я уже лет пять в таком голубом цвете. Для окрашивания использовала всякие средства, в том числе мелки для волос. Приходилось на все праздники, когда спрашивали, что подарить, просить купить краску для волос, оттеночные шампуни и мелки. Сейчас вдруг поняла, что пора меняться. Ко мне подошел Санек. Он весь ходил в черном цвете. Волосы, одежда. Даже губы и глаза выделялись на мертвенно-белом лице и казались черными.

– Санька, ты чего? Что с тобой? – мне понравилось то, как он выглядел.

– Жизнь – мрак. Вот, так сказать, я теперь таким образом выказываю свое отношение к миру. Все мы смертны, детка. Я теперь гот.

– Вау, гот! А можно мне тоже, Санек? Только ты не подумай. Просто надоело быть Мальвиной. Мне тринадцать, и я же перешла в восьмой класс. Это уже многим кажется смешным.

– Да знаю я. Заметил в школе. Ну что, раз так, тогда тебе нужны черные шмотки и волосы. Нужно перекраситься. Краску достану, а вещи надо тебе самой купить.

– У меня нет денег, – призналась я.

– Ну не мне тебя учить. У Терминатора всегда деньги водятся. Ты же все равно на отработке у него постоянно. Компенсируй немного свой труд. Это честно, я считаю, – подкинул мне идею Санек, а я прониклась.

– А ты прав. Это просто отличная идея. Так и сделаю, Санек, – я воодушевленная новой идеей понеслась в комнату Терминатора…