На самом деле, Амалия очень помогла мне пережить то, что со мной случилось. Чтобы забыться, нужно на что-то другое, и меня принудительно переключили. Девчонка это сделала. Дохлая крыса в постели. Где она ее только нашла тогда? Про свою обувь я вообще молчу. И не лень же было их на дерево закидывать чуть ли ни через день. Пропадали у меня учебники, тетради и дневник. Потом возвращались, конечно. В поисках помогала Пикассо.

Не знал, как действовать дальше. Наконец, решил все-таки найти общий язык и, возможно, помочь ей с учебой. Найду, если мне его не откусят. Пригрозила же. Воображение подкидывало весьма откровенные картинки того, как бы это могло происходить, и это меня взволновало. Лийка, что же мне с тобой делать? Так, поздно уже. Спать надо.

  Все в голове путалось. Мысли то возвращались к прошлому, то снова думал про Амалию. И фрагменты нашего недолгого общения с Лией, наконец, вытеснили мрачные воспоминания, и сегодня мне снились весьма откровенные сны.

Амалия

   Утро доброе, хотя не такое уж и доброе. Нужно было срочно собираться в школу. Посмотрела на себя в зеркало. Поняла, что образ гота перестал быть для меня чем-то таинственным, и на секунду мне захотелось сменить имидж и, возможно, стать нормальной. Видимо, взрослею.

Стояла возле зеркала и вспомнила Профессора. Как хотела вчера вырваться, и он обнял меня. Почувствовала запах его парфюма и голос. Он пообещал меня поцеловать в случае сопротивления. На секунду я даже захотела, чтобы он так поступил. Его близость пугала и притягивала. Нет, Сергей, это такое вирусное заболевание, которое пройдет. Дружит с Пикассо, а поцеловать хочет меня?

    Нет, он ведет себя нечестно. Все эти мысли придали мне уверенности, и агрессия поднялась на нужный уровень. Отправилась в школу. То, что Профессор заметно вырос и возмужал, бесило. Я теперь выглядела пигалицей рядом с ним. Приходилось голову поднимать выше, чтобы смотреть прямо в глаза, а он, видимо, рад тому, что стал таким… таким… Слов для выражения своих мыслей подобрать не могу.

Собралась и уверенно пошла в школу. Вышла позже, чем обычно, и пришлось поторопиться.

Определила, что у нас черчение и отправилась к нужному кабинету. Было непривычно шумно. Классы-то слить догадались, но дисциплина после такого объединения пошатнулась.

   Кто с кем и за кого, было непонятно, и я осторожно пробралась к своему месту и села. Услышала голос Сергея позади себя. Разговаривал он с Дакотой и Пикассо. Объяснял им что-то по предмету, а именно, как нанести сечение. Пикассо рисовала хорошо, да и чертила тоже, но, видимо, надо было как-то с Профессором общаться, вот и нашла предлог. Так, а что у меня с черчением? Эта домашняя работа у меня выполнена, так как чертила я тоже неплохо, и сечение нанесла, но забыла убрать лишнюю линию.

Подошла к своей соседке по комнате, которая сидела рядом с красавчиком Валентином, и что-то ему нашептывала на ушко.

– Кристина, дай ластик, я дома свой оставила.

– У тебя же Сергей рядом сидит. У этого точно все есть для тебя, и даже больше, – отозвался Валентин, а Кристина достала нужный предмет и протянула мне.

– Валя, ты дружишь с Кристиной. Вот и дружи, не задевай меня, а то прокляну случайно, – после этих слов Валентин стушевался. Вид у меня был подходящий. Одноклассники легко велись на тот развод, что я могу наложить проклятие.

Прозвенел звонок, и я успела вернуться на свое место. Достала свою папку и чертеж.

– Когда успела начертить, Лия? – отозвался Сергей, присаживаясь ближе, и его нога коснулась моей. Я тут же отодвинулась. Как током прошибло от этого касания. Профессор.

– Ты же считаешь меня неспособной ни на что? Да, Сереженька? – так мило проговорила я, и поняла, что последнее слово было лишним. Он даже, по-моему, дар речи потерял после такого моего обращения.

– Лийка, ты такая милая сейчас. Можно я после школы твой портфель понесу до комнаты? – насмешливо шепнул мне на ухо Профессор.

– Ага, размечтался. Может тебя еще на чай пригласить, предприимчивый?

– Можно и на чай. Я точно не откажусь, Лия, – весь наш двусмысленный диалог казался сложной словесной игрой. Не говорить лишнего. Не быть излишне грубой. Но это пока непросто мне давалось. Не выдать себя, ведь действует он на меня странно, и явно подозревает меня именно в этом, и его взгляд излишне внимательный, цепкий. Сканер выискался.

– Не называй меня Лия. Кто тебе дал право сокращать мое имя?

– Второй ряд, первая парта, работы несем на проверку, – раздался голос Василия Геннадьевича. Мужчина средних лет был одет в деловой костюм. Он явно устал от жизни и от детей. На его лице читалось недовольство и раздражение, и то, что мы полушепотом препирались между собой, ему тоже не понравилось. Он сейчас явно уверен в том, что у нас с чертежами проблемы, но мы получили свои пять баллов, и я заметила, как на губах Сергея появилась одобрительная улыбка.

Так отлично, как у нас, получилось не у всех. И пока стоял легкий гул по поводу того, что оценки несправедливые, у нас с Профессором появилось свободное время. Между нами промелькнуло что-то неуловимое, странное, загадочное даже. Как будто мы можем быть вместе и стать командой, или, возможно, станем друзьями, или…

 Но эти фантазии я из своей головы выбросила, словно обожглась, допустив подобные мысли.

По алгебре у нас самостоятельная, и где-то на середине очень длинного примера я совершила ошибку и пошла неверным путем. В итоге, не могла выйти на ответ, который должен получиться. Сергей черкнул карандашом мне на клочке бумаги подсказку, и я, взглянув на нее, увидела, где ошиблась, и тут же решила этот пример. Успела в последний момент, и учитель забрал у меня лист. Я действительно была благодарна Профессору за помощь, но как истинная невежа сказать ему спасибо не могла. Ну не знаю почему. Барьер, какой-то ступор. Столько лет порознь, и тут на тебе, сосед по парте.

На последнем уроке зевала не только я, но и пол класса. Сергей выглядел бодро, но взгляд тоже был уставшим. Не выспался мой сосед по парте, и это по моей милости.

После последнего урока объявили, что нужно идти на классный час. Вот же невезение-то, а. Так хотелось в свою комнату поскорее вернуться и завалиться спать, но нет, ведь учитель у нас новый. Нас присоединили к классу «А», где учился Сергей, и нужно идти. Их класс имел более сильный уровень, а мы были слабее, и началось все с того, что всех новеньких построили возле доски в одну шеренгу, как на физкультуре.

Классным руководителем значилась Анна Ивановна Громова собственной персоной.

Одиннадцатый «А» в старом составе как цари восседали за партами, а мы, как холопы стояли с повинной головой. Только вот почему стояли, и почему с повинной головой, пока не знали.

– Итак, дорогие мои выпускники, все вы знаете, что в этом году мы заканчиваем с вами школу. Но в результате того, что к нашему классу присоединились новые ученики, у нас появились проблемные ребята. Что я предлагаю? Еще в советское время использовалась такая практика в школах, когда сильные ученики брали шефство над слабыми ребятами. Вот и я предлагаю каждому сильному ученику взять под свое крыло по одному слабому. И в моем классе таких много. Сережа Холодов, кого возьмешь под опеку?

– Я думаю, логично будет мне взять под свое крыло Амалию Василевскую.

– Амалию? Может, еще подумаешь? Амалия состоит на учете, и у нее проблемы с законом.

Вот это стало для меня неожиданностью. Я про то, что попалась как соучастница кражи в ювелирном магазине уже и забыла. Но да, меня поставили на учет, и с этих пор репутация в школе у меня стала как у белой вороны, хоть я чёрная, как нормальная обычная черная ворона.

– Пусть так. Я уверен, что справлюсь с Амалией, и помогу ей с учебой. Мой выбор окончательный.

– Ну что ж, Сережа, это твое решение, и мы все тебя поддержим в случае чего. Амалия, пройди и сядь на свое место.