Ася.

Вспомнив о ней снова, уже не мог отделаться от мыслей. Это ведь она виновата. С обеда испортила мне день своим проклятым выходным. Я ведь настроился ее увидеть, пригласить куда-нибудь. И теперь она не посмеет отказаться.

Только вот придется ждать, когда ее выходные закончатся. Хотя зачем? У меня есть телефон, адрес. Эта крамольная мысль пришла мне в машине по дороге к дому. Звонить показалось неприличным, и я развернулся, чтобы поехать прямо к ней домой. Да уж, лично послать будет труднее. Не сомневаюсь, она попытается.

Припарковавшись, недалеко от ее подъезда, я передумал. Нет, это как-то совсем нагло. Придется признаваться, что наводил справки. Это снова ее взбесит. Она, конечно, миленькая в гневе, но…

Пока я сидел в машине и прикидывал, открылась дверь подъезда, и Ася собственной персоной пошагала по тротуару. Она выглядела очень мило в простом летнем платье прямого кроя, которое сидело на ней просто изумительно. Не понимая, что творю, я завел машину и поехал за ней, держась позади и на расстоянии, чтобы не вызвать подозрений. Она дошла до остановки, села в маршрутку. Я продолжил слежку. Вышла на остановке и направилась к парку.

Вот так удача. Сейчас и сбудется случайная встреча. Я ведь могу тоже поехать в парк. Почему нет? Припарковавшись, я стащил галстук, бросил его на заднее сиденье, расстегнул ворот рубашки. Пока возился со всем этим, то потерял ее из виду. Проклятье.

Пришлось устроиться на лавочке и ждать у самого выхода. Дожил, Нечаев. Поздравляю. Следишь за девчонкой, разнюхал все о ней, а теперь еще стережешь выход, как мент в засаде на маньяка. Сам на больного смахиваешь.

Я поморщился, отгоняя эти крамольные мысли. Подумаешь. Да, запал. Девчонка понравилась. Переспим и успокоюсь, как обычно. А то одна работа. Надоело. Хоть как-то развлекаться надо.

Вокруг меня веселились люди. Парк гудел голосами: визг, смех, иногда даже плач. Я так давно не был в подобных местах, уже забыл, каково это.  Кажется, я был ту с Аленой последний раз… сто лет назад. Еще во время учебы в универе. Мы сбежали с пар и объедались сладкой ватой, а потом целовались на лавочке в глубине парка. Я вспомнил ее липкие сладкие губы и смех. Такой весёлый, звонкий.

Прикрыв глаза, я мысленно вернулся в то беззаботное время. Мне нравилось вспоминать универ и наши с Аленкой первые встречи. Это потом все полетело в тартарары. А тогда  я любил ее, как только можно любить в двадцать лет. Эти воспоминания и чувства не испачкали даже все наши последующие ошибки. Ухаживания, разговоры, первый поцелуй. Как я хотел ее тогда…

Попытавшись воскресить в памяти двадцатилетнюю Аленку, я вдруг представил совсем не ее, а Асю. Юное свежее лицо в обрамлении светлых кудряшек, которые выбились из высокого хвостика. Их до боли на кончиках пальцев хочется заправить ей за ухо. Ее румянец от смущения, милая улыбка, яркие голубые глаза, которые одинаково прекрасны, когда она извиняется или мечет молнии в мой адрес.

Глазея стеклянным взглядом на людей, я не сразу понял, что в мыслях  наяву вижу одного и того же человека.  Асю. Она шла по дорожке к лотку, где продавали всякие сладости и газировку, а на ее плече лежала разрисованная рука Сашки Гордова. Я даже не сразу его заметил, а потом еще несколько секунд не мог сообразить, как они вообще могли быть знакомы. Осенило: химчистка. Боже, я, получается, сам лично спровоцировал это свидание.

То, что у них свидание, не было никаких сомнений. Первое – факт. Я сразу понял, что объятия парня не очень ей приятны. Она вся съежилась и напоминала зайца, который готов рвануть в любой момент, едва волк ослабит хватку. Вряд ли она знала, что ей может грозить при близком знакомстве с разукрашкой Гордовым, но чувствовала, наверное. Про Сашу я слышал не самые приятные вещи. Кое-что рассказывала Алла, что-то Москвин. Не знаю, сколько было правды в сплетнях от сестренки, но дыма без огня не бывает. А дядя Гриша мог поручиться за свои сведения. Сашка имел большие проблемы с наркотиками и границами дозволенного.

Увидев, что они остановились, и Ася открыла бутылку воды, чтобы хлебнуть, я встал со скамейки оправился к ним. Плана не было, решил импровизировать. Я и подумать не мог, что она на свидании. Посчитал, что с подружками решила встретиться, погулять. Да, мне было приятно и удобно думать именно так. Я собирался нарушить девичник и увести свою зайчишку под завистливые взгляды подруг. Что ж, придется отбивать у волка.

Ася опять спутала все мои планы. Хорошо еще, что удалось забрать ее из парка без скандала, оставив Сашку озадаченно моргать.  Похоже, зайчишка действительно была рада дать деру, и даже мое пособничество в этом ее пугало меньше, чем кавалер.

В машине она пришла в себя и начала ругаться. Эти потуги быть грозной и сердитой вызывали смех и умиление. Я старался не хохотать, но улыбку скрыть сил не было.

Признаться, я не ожидал, что она откажется от ужина, зациклившись на прерванном свидании. Пришлось рассказать все, что знал про Гордова, но даже после этого Ася не изменила своего мнения. Она притихла и, кажется, поверила мне, но за благодать не считала ни мое вмешательство, ни приглашение на ужин, которое я повторил уже раз пятьсот.

 Упрямая зайчишка.

Я разозлился. Сильно. Примерно так же сильно, как она упрямилась. Стараясь не идти на поводу у своего раздражения, я направил машину к ее дому. И совсем забыл, что не должен знать адрес. Попался.

Признаваться, откуда у меня информация, конечно, не собирался. И злился уже на себя за подобное, глупое упущение. Нам нужно было в этот момент разойтись, потому что меня уже выводили из равновесия ее упреки и собственная недальновидность.

Ася ко всему прочему оказалась умной девочкой и сразу поняла, что если я знаю ее адрес, вряд ли случайно и в парк забрел. Я бы снес обвинения в слежке безропотно. Виновен, чего уж там. Но она опять стала предъявлять претензии за испорченное свидание, словно Саша был любовью всей ее жизни. Я взорвался, когда она намекнула, что я старый, оттого и не понимаю ее юные девичьи ценности в виде сладкой ваты, прогулок по парку и поцелуев.

С последним у меня и не заржавело. Она хотела поцелуев? Так это не проблема.

Притянув девчонку к себе, я набросился на ее губы. Сначала хотел наказать, проучить, но ее рот был таким сладким. Боже, она ела проклятую сахарную вату?  Мой язык хотел больше, проникая ей в рот. Она впустила, и у меня снесло голову. Я целовал ее, упиваясь и наслаждаясь, не сразу поняв, что она отвечает мне. Ее ладони все еще упирались мне в грудь, но не отталкивали более. Она едва заметно дрожала в моих руках, и я стал поглаживать ее спину и плечи, то ли чтобы, согреть, то ли чтобы успокоить.

Отсмаковав ее губы легкими поцелуями, я был уверен, что одержал победу. К черту ужин. Сейчас мы сядем в машину и поедем ко мне на всю ночь.  После таких поцелуев иного развития событий я не видел.

Оторвавшись от ее губ, я тихо и хрипло спросил:

– Таких поцелуев ты хотела?

Ася открыла глаза. Ее взгляд был такой пьяный, но моргнув, она тут же прогнала весь хмель. А через секунду залепила мне звонкую пощечину. Я на миг ослеп и оглох, инстинктивно отшатнулся, качнулся, прижал ладонь к щеке. Онемел. Кажется, от силы удара у меня слегка встряхнулись мозги.

– Да пошел ты! – зло выплюнула она, гордо откинув назад волосы.

Вытерев рот тыльной стороной ладони, Ася собиралась пойти к дому. Я очнулся и сделал шаг, чтобы поймать, удержать. Она отпрыгнула, увернувшись от моей руки.

– Не смей ходить за мной, понял? – снова пригрозила она не своим голосом. – Я в полицию позвоню.

И помчалась к дому быстрым шагом. Я не стал искушать судьбу. Не полиции испугался, а скорее ее саму. Сейчас буду давить – все испорчу. И так уже дров наломал. Суровая зайчишка.

Я заулыбался, садясь в машину. Она опять меня удивила. Или это я совсем закостенел со своей работой и доступными старлетками? Похоже. А с Асей, что не встреча, то буря эмоций и череда взрывов. Но мы еще посмотрим, кто кого лучше взорвет.