- Что ж, рада это слышать.

Тем не менее, Виктория хмурилась, когда они вошли в ангар.

- Почему мне никто не сказал, что спецификации пришли?

- Потому что мы хотели, чтобы это было сюрпризом, - сказала Тали позади них. - Я разочарована в тебе, Вакариан.

- Всё равно бы ничего вышло, - пожал плечами Гаррус.

- Ты этого не знаешь.

- Я знаю инженеров. Всегда жаждут поговорить о новейших технологиях.

- Ты делаешь то же самое, - обвинила Тали.

- Да, но никто не идеален.

Виктория покачала головой, с улыбкой на лице слушая их пикировку.

- Что ж, не могу дождаться, когда получу в свои руки один из них.

- Я могу, - проворчал Заид. - Проклятые лазерные пушки. Что не так с пулями?

- Мы больше не используем пули, Заид, - небрежно заметила Виктория. - Ни год назад, ни десять.

- Ты знаешь, что я имею в виду. Остальные варианты звучат не так хорошо.

- Кроме того, лазган бесспорно эффективнее, - улыбнулась ему Виктория.

- Просто стреляй в них дольше, - обиженно сказал Заид. - Все умирают одинаково, если удерживать спусковой крючок достаточно долго.

- Старая добрая орочья философия, - сказал Август.

- У орков есть философия? - удивленно спросил Гаррус.

- Конечно, пока речь идет о способах убить кого-то.

- Какая оригинальная концепция, - сказала Виктория. - Что ты имеешь против лазгана, Заид? Ты сентиментален, но даже ты должен видеть его преимущества.

- Кого ты называешь сентиментальным?

Виктория скрестила руки на груди.

- Ага. Хочешь ещё раз рассказать мне историю Джесси?

- Джесси? - спросил Август.

- Его первая настоящая любовь, - вздохнула Виктория, мелодраматически приложив руку к сердцу.

- Я не знаю, нужно ли нам вдаваться в это, - сказал Заид.

- Поистине трагическая история, - безжалостно продолжала Виктория. - В ней есть всё - мужчина и его надёжный партнер, связь, выкованная в огне сражений, пока леди-винтовка не наделала достаточно убийств и не решила уйти в отставку. Это очень трогательно.

Август посмотрел на Заида.

- Она просто перестала стрелять?

- Так и не смог заставить её стрелять снова, что бы я ни делал.

- Похоже, её машинный дух нуждается в умиротворении.

Заид грубо рассмеялся, но на его лице был легкий намёк на задумчивость.

- В любом случае, Шепард, дело не в этом.

- Правда? Разве ты не говорил, что это лучшая пушка, которая у тебя когда-либо была?

- Не думаю, что я такое говорил.

- Именно это ты и сделал.

- Просто это странно, ясно? Странно, когда пушки издают только щелчки и не дёргаются при выстреле. Это кажется неправильным, слишком тихим, слишком смирным.

- Это определенно то, что сказал бы орк, - заметил Август.

- Ты уверен, что в тебе нет ни капли орочьей крови, Заид? - ласково спросила его Виктория.

Август издал сдавленный, задыхающийся звук.

- Ну, я бы не стал слишком беспокоиться об этом сейчас, - сказал им Гаррус. - Обычное кинетическое оружие не исчезнет в ближайшее время.

- С чего ты так решил? - спросила Виктория.

- О, не для большинства войск, конечно, а для специализированных подразделений - снайперов и им подобных. Турианцы веками пытались скрыть следы выстрела - дульные вспышки, дым и тому подобное. У всех были подобные разработки, даже у элкоров. Лазеры сведут на нет весь прогресс, которого все когда-либо добились в этой области. Будет довольно легко определить, где находится стрелок.

- Для подобных задач существуют различные варианты луча, - сказал ему Август. - Белый спектр, невидимый спектр. Они работают довольно хорошо, пока кто-нибудь не включит набор ауспексов, - он постучал по боку своего шлема.

- По крайней мере, Богомол или хороший дробовик пригодятся, когда абляционная броня станет нормой, - заметила Тали. Затем она посмотрела на себя. - Мне нужно придумать, как навесить её и на мой костюм. Не иметь брони под кинетическими барьерами - это нормально, но если барьеры устареют... - она промычала. - Возможно, модифицированная техническая броня, помогающая рассеять жар.

Затем двери лифта открылись, и Маэтерис вышла наружу, как раз вовремя. Виктория обнаружила, что слегка выпрямилась. Сколько бы раз она не видела Маэтерис в доспехах, Виктория была уверена, что она никогда не перестанет восторгаться богато украшенной и просто фантастической красоты броней. Но на этот раз в Дальновидящей было что-то другое, что-то, что казалось неуместным.

Маэтерис удерживала шлем под рукой, и в её глазах ощущалась сталь, отчего по спине Виктории пробежала невольная дрожь. Когда взгляд Маэтерис скользнул по ним, он был бесстрастным и совершенно безэмоциональным. Маэтерис обычно не отличалась особой экспрессивностью, но это, казалось, выходило за рамки даже ее обычной отчужденности. Она повернулась, заметив, что Август пристально смотрит на Маэтерис. Его глаза выдавали его настороженность. Затем он поймал взгляд Маэтерис и склонил голову, казалось, что между ними возникло молчаливое взаимопонимание.

- У вас всё в порядке? - нерешительно спросила она Маэтерис.

Элдар склонила голову.

- Мы должны торопиться, - сказала она твёрдо, ровным и совершенно бесстрастным тоном.

- Вы слышали её, народ, - сказала Виктория, забираясь в ожидающий их Кадьяк. - Лучше не заставлять Коллекционеров ждать.

Один за другим они забрались в поджидающий Кадьяк. Участвовала только половина десантной группы - Гаррус, Август, Заид и, конечно же, Касуми и Тали, которые должны были попытаться собрать как можно больше данных. Виктория решила, что на самом деле им нужно всего по два человека, чтобы защитить каждую из женщин во время работы. Джек тоже была с ними. Остальные останутся на корабле. Если какой-нибудь Коллекционер попытается подняться на борт Нормандии, он не обнаружит корабль незащищённым. Конечно, не все члены десантной группы были рады остаться в тылу. Грюнт, в частности, был весьма красноречив в своих возражениях, но Виктория настояла на своём, и обещание, что обороняющие ангар получат полную свободу действий в том, как вести войну с любым предприимчивым Коллекционером, смягчило молодого крогана. Теперь он обходил ангар, часто поглядывая на закрытые двери.

- Хорошо, Гольдштейн, выводи нас, - приказала Виктория.

С тихим визгом Кадьяк взлетел, чтобы совершить короткий перелет между двумя кораблями, и вскоре до них донесся голос Гольдштейн.

- Приземляемся, Коммандер.

- Какие-нибудь признаки Коллекционеров? - спросила Виктория.

- Ничего. Кажется, всё чисто. Джокер также не засек никаких активных систем на корабле.

- Если это ловушка, то не очень хорошая, - заметила Виктория.

- Возможно, засада находится глубже внутри корабля, - предположил Август.

Люк Кадьяка скользнул в сторону, и они ринулись наружу, расходясь широким полукругом и поводя оружием в поиске угроз. Маэтерис вышла последней, надев на голову свой высокий шлем, и немедленно отправилась прочь от места приземления. Она не обнажала меч, и её походка была неторопливой, но целеустремлённой.

Внутри корабля было сумрачно и просторно, неровные выпуклые наросты, образующие стены его коридоров, изгибались высоко над головой, чтобы исчезнуть в глубоких тенях, куда не дотягивалось красноватое освещение.

Маэтерис неторопливо шла по кораблю, по-видимому, не заботясь о необходимости соблюдать осторожность, двигаясь так, как будто точно знала, куда идти.

- Не будем отставать, - пробормотала Виктория, догоняя Маэтерис. - Проверьте углы. Не хотелось бы, чтобы на нас что-то выпрыгнуло.

Они подошли к двери, и Маэтерис остановилась перед ней, задумчиво склонив голову.

- Что-то не так? - спросила ее Виктория.

- Полтора десятка Коллекционеров снуют неподалеку, - сказала Дальновидящая. - Как рой насекомых.

Виктория немедленно сместилась, заняв позицию сбоку от двери, за ней быстро последовали все остальные - все, кроме Маэтерис. Дальновидящая какое-то время стояла перед дверью. Затем она подняла руку перед собой и небрежно взмахнула ей. С оглушительным лязгом рвущегося металла дверь вышибло внутрь, унеся с собой большую часть переборки, за которой укрывались Виктория и остальные. Дюжина Коллекционеров во внезапно вскрытом помещении бросились в разные стороны или прижались к полу и стенам, пытаясь избежать обломков, которыми внезапно наполнился воздух. Маэтерис снова взмахнула рукой, и Коллекционеров швырнуло на стены. Когда они снова упали на пол, их искалеченные тела были обмякшими и безжизненными.