– Прощайте, добрый мой вор, – произнес он. – Я ухожу в Обитель ожидания, дабы сидеть со своими предками, пока мир не обновится. Так как я покидаю все золото и серебро и иду туда, где они бесполезны, то хочу расстаться с вами в дружбе и взять обратно свои слова и поступки у Врат.

Бильбо горестно преклонил колено у его ложа. – Прощайте, Король Горы! – сказал он. – Грустное это приключение, если оно должно окончиться вот так; и этого нельзя искупить даже горой золота. Но я рад, что делил с вами опасности: это было больше, чем заслуживает любой из Баггинсов.

– Нет! – ответил Торин. – В тебе есть больше достоинств, чем ты думаешь, дитя ласкового Запада. Немного мудрости, немного отваги, слитых в должной мере. Если бы большинство из нас ценило еду, смех и песню выше, чем собирание золота, в мире было бы веселее. Но веселый он или печальный, я должен его покинуть. Прощай!

Тогда Бильбо отвернулся, вышел и сел одиноко в отдалении, закутавшись в одеяло; и верьте или не верьте, но он плакал до тех пор, пока глаза у него не покраснели, а голос не охрип. Душа у него была простая и добрая; и много прошло времени, прежде чем он снова отважился пошутить. «Хорошо еще, – сказал он себе, – что я очнулся вовремя. Я хотел бы, чтобы Торин остался жив; но я рад, что мы расстались друзьями. Ты был дураком, Бильбо Баггинс, своим камнем ты сильно запутал дело; и, несмотря на все твои усилия купить мир и спокойствие, война все-таки была. Но, кажется, ты едва ли виноват в этом».

Обо всем случившемся после того, как он упал, Бильбо узнал позже; и это доставило ему больше горя, чем радости, и все приключение уже надоело ему, и хотелось только поскорее пуститься в обратный путь. Это, однако, приходилось немного отложить, так что я все-таки могу вкратце рассказать вам обо всех событиях.

Орлы давно уже заподозрили Орков в темных замыслах, и все передвижения в горах не могли ускользнуть от их бдительности. Поэтому они тоже начали собираться во множестве, под предводительством Великого Орла из Туманных гор; и, учуяв издали битву, они поспешили туда вместе с ветром. Именно они очистили склоны Горы от Орков, которых сбрасывали с утесов или гнали, обезумевших от страха, прямо в ряды их врагов. Вскоре они освободили Одинокую Гору, и Люди и Эльфы с обеих сторон смогли, наконец, помочь сражавшимся внизу.

Но даже с прибытием Орлов враги превосходили их численностью. В этот крайний час появился сам Беорн, – никто не знал, как и откуда. Он пришел один, в медвежьем образе; и в своем гневе он, казалось, вырос до гигантских размеров.

Рыканье его было, как гром; а волков и Орков он расшвыривал лапами, как перья или солому. Он напал на них с тылу я прорвал их кольцо, словно ударом молнии. Карлики собрались, отстаивая своих вождей, на невысоком округлом холме. Тут Беорн нагнулся, поднял упавшего, пронзенного копьями Торина и вынес его из схватки.

Он вернулся быстро, и ярость его удвоилась, так что никто не мог противостоять ему, а его не брало никакое оружие. Он расшвырял телохранителей Больга, а его самого схватил и раздавил в могучих лапах. Тогда Орки пришли в смятение и стали разбегаться. Но в их врагов вместе с новой надеждой влились новые силы, и они преследовали Орков по пятам и большинство из них истребили. Многих они загнали в Быструю реку; а тех, что убегали на Юг и на запад, – в болота Лесной реки. Там одни из беглецов погибли, а те, кому удалось уйти в лес, были убиты Эльфами или захвачены в бездорожный мрак Чернолеса, чтобы там умереть. В песнях говорится, что в этот день погибло более половины северных Орков-воинов, и в горах на многие годы воцарился мир.

Победа была достигнута еще до ночи; но когда Бильбо вернулся в лагерь, то преследование еще продолжалось, и в долине оставались лишь немногие, кроме тяжело раненых.

– Где Орлы? – спросил он у Гандальфа вечером, когда лежал, закутанный во много теплых одеял.

– Некоторые улетели в погоню, – ответил кудесник, – но большинство вернулось к своим гнездам. Они не хотели оставаться здесь и улетели с рассветом. Даин одарил их вождя золотом, и они поклялись друг другу в вечной дружбе.

– Жаль, То есть, я хотел сказать, что рад был бы повидать их снова – сказал сонно Бильбо. – Но, может быть, повидаюсь по пути домой. Как вы думаете, скоро ли я отправлюсь?

– Как только захотите, – ответил кудесник.

Но прошло еще несколько дней, прежде чем Бильбо выступил в путь. Торина похоронили глубоко под Горой, и Бард положил Сердце-Камень ему на грудь.

– Пусть лежит здесь этот камень, пока стоит Гора! – произнес он. – И пусть он принесет счастье всему его племени, какое будет жить здесь!

На могилу Торина Лесной король возложил Оркрист, Эльфов клинок, отнятый у него, когда он попал в плен. В песнях говорится, что меч светится в темноте, когда враг приближается, и что твердыню Карликов нельзя захватить врасплох. Там поселился Даин, сын Наина; он стал Королем Горы, и со временем вокруг его трона собралось множество Карликов. Но из двенадцати спутников Торина Дубовый Щит уцелело лишь десять: Фили и Кили погибли, грудью защищая его, так как он был старшим братом их матери. Прочие остались с Даином, ибо он был щедрым в дарах.

Теперь, конечно, не было и речи о том, чтобы, разделить сокровища на такие доли, как предполагалось раньше; но об этом не думал больше никто, – ни Балин, ни Двалин, ни Дори, Норн и Ори, ни Оин и Глоин, ни Бифур, Бофур и Бомбур, ни Бильбо. Но все же Барду была отдана четырнадцатая часть всего золота и серебра, в изделиях или слитках; ибо Даин сказал: – Мы чтим волю, высказанную умершим, а Сердце-Камень теперь у него, в вечном владении.

Даже четырнадцатая доля была огромным богатством, больше, чем у многих из смертных королей. Из этого богатства Бард послал много золота Старшине Озерного города и щедро одарил своих друзей и спутников. Лесному королю он подарил изумруды Гириона, которые вернул ему Даин и которые Эльфу особенно понравились.

Хоббиту он сказал: – Это сокровище – столь же ваше, сколь и мое, хотя прежние соглашения недействительны, ибо очень многие участвовали в их завоевании и обороне. Но если даже вы хотите отказаться от всех прав на него, то я желаю, чтобы слова Торина, в которых он потом раскаялся, оказались неверными: он говорил, что вам достанется мало. Я хотел бы вознаградить вас богаче всех прочих.

– Очень любезно с вашей стороны, – ответил Бильбо. – Но в сущности, без этого мне будет легче. Не знаю, как я смогу доставить такое богатство домой, не вызывая войн и убийств по всему пути. И не знаю также, что я буду делать с ним дома. Я уверен, что ему лучше оставаться у вас.

В конце концов, он согласился взять только два небольших ларца – один наполненный серебром, другой – золотом, какие мог бы нести один сильный пони. – Этого мне совершенно достаточно, – сказал он.

Наконец для него настало время проститься с друзьями. – Прощайте, Балин! – сказал он. – И прощайте, Двалин; и вы, Дори, Норн, Ори, Оин, Глоин, Бифур, Бофур и Бомбур! Пусть никогда не поредеют ваши бороды! – И, обратясь к Горе, добавил: – Прощайте, Торин Дубовый Щит! И Фили, и Кили! Да не потускнеет никогда память о вас!

Тогда Карлики низко поклонились ему, но слова остановились у них в горле. – Прощайте, доброго вам пути и доброй удачи на всех путях? – сказал, наконец, Балин. – Если вы когда-нибудь снова посетите нас, когда наши залы снова станут прекрасными, то наш праздник будет поистине великолепным!

– А если вы будете когда-нибудь в наших краях, – ответил Бильбо, – то постучитесь ко мне, не медля! Чай бывает в четыре; но любой из вас будет желанным гостем в любое время.

И он отвернулся в сторону.

Армия Эльфов выступила в путь домой; и если этот путь был печально медленным, то многие все же радовались, ибо теперь северный мир должен был надолго стать более радостным. Дракон был убит, Орки усмирены, и они уже предвкушали, вслед за зимой, веселую весну.

Гандальф и Бильбо ехали с королем Эльфов, а рядом шагал Беорн, снова в облике человека, и громко пел и смеялся всю дорогу. Так они двигались, пока не подошли к пределам Чернолеса, севернее того места, где из него выходит Лесная река. Здесь они остановились, ибо кудесник и Бильбо не хотели вступать в лес, хотя король и приглашал их погостить у него во дворце. Они хотели обойти лес, идя по краю, обогнуть его северный конец и попасть в пустынную местность, лежащую между ним и началом Туманных гор. Этот путь был долгий и невеселый, но теперь, когда Орки были разбиты, он казался им безопаснее, чем страшные тропы в лесной чаще. Кроме того, с ними решил пойти Беорн.