– И даже разработчикам письмо отправила! – сообщаю я, – Но они все-равно ответят не раньше, чем через неделю.

– Я попрошу их ответить нам раньше.

– Сегодня уже не ответят точно, а мне к врачу, – бессовестно вру я, глядя Наде прямо в глаза.

– Болеешь? – она делает озабоченное лицо.

– Плановая проверка, – нахожусь я.

– К врачу – это, конечно, серьезно, – она смягчается, и мне становится стыдно, – Иди, конечно, и не болей!

– Спасибо! – говорю я, стараясь не выдать смущения.

– Надеюсь, врач – это не психолог или массажист, – уточняет Надя, и я улыбаюсь. Понимаю, что это такой странный у Нади юмор.

«Вокруг шум, пусть так, не кипишуй» – напеваю Касту и ношусь из ванной в комнату и обратно, как Кузя из игры «Позвоните Кузе». Артем заедет уже через час, а мне еще нужно помыть и высушить волосы, накраситься и одеться.

– Ты что, это наденешь? – мама заглядывает в мою комнату, когда я примеряю короткое горчичное платье.

– А что такое? – пристально оглядываю себя в зеркало. Волосы уже уложены утюжком, осталось только накраситься. Платье в обтяжку сидит на моей худощавой фигуре превосходно.

– Даш, надо что-то более элегантное носить в твоем возрасте!

– Мам, в каком еще возрасте, у нас с тобой разная возрастная категория, забыла? – пререкаюсь я, и еще раз критически себя осматриваю. Возможно, она права. Я все-таки иду не в ночной клуб мужиков цеплять, я иду на свидание, да притом с Артемом. Вспомнив, какая элегантная у него сестра, решаю надеть черный шифоновый комбинезон на тонких бретельках и сверху – бордовый кардиган с крупными золотыми пуговицами, на случай если вечером похолодает.

– Так лучше? – я захожу на кухню, где мама, расположившись за столом с чашкой чая, проверяет тетради.

– Совсем другое дело, – она смотрит на меня, приспустив очки на кончик носа.

Когда Артем сообщает, что подъехал, мне остается только накраситься. Я пишу, чтобы подождал пять минут, хотя и понимаю, что сделать качественный макияж займет не менее двадцати. Но лучше быть опоздавшей красавицей, чем пунктуальным чудовищем. В первом случае тебе простят все, даже истекшую бронь в ресторане.

Сажусь в машину, приношу с собой аромат Chanel N5, и нового «компаньона». Прислоняюсь к щеке Артема для приветственного поцелуя, пахнет дорогим мужским парфюмом, мятой и кожаной обивкой. Я чувствую сильное желание. Желание стать его женой, и жить с ним в его квартире, и чтобы он представил меня, наконец, родителям в их загородном доме, про который я так много слышала, желание носить обручальное кольцо с огромным камнем и больше никогда не ходить в Ашан.

Артем внимательно лавирует по забитой машинами узкой полоске дороги, ведущей из нашего двора на Ленинградку. По пути в ресторан мы беседуем о работе. Я хочу, чтобы он видел во мне деловую женщину с карьерными устремлениями, а не простую телочку, мечтающую удачно выйти замуж, коих вокруг парня с его материальными данными всегда полно. Поэтому я рассказываю, что начальница сделала меня своей правой рукой, подразумевая историю с бронированием столика в ресторане, и поручила мне важный проект, подразумевая отчеты для дурацкого «Клика». Все подробности, конечно, умалчиваю.

К столику нас провожает высокая девушка на каблуках и в платье, кричащем, что стоимость пластики под ним значительно превышает стоимость самого платья. А еще об отчаянном желании ухватить себе престарелого топ-менеджера и попасть к нему на содержание, и больше никогда не провожать к столикам таких как мы, молодых и успешных яппи. Какое-то время мы молча изучаем меню, потом делаем заказ и возвращаемся к диалогу о работе.

– Да я подзаебался ездить туда-сюда. Устал. Это каторжная работа, по двенадцать часов в день, – неожиданно жалуется Артем.

– Но ведь тебе за нее и платят хорошо, верно? – я пытаюсь его приободрить.

– Да, но эта работа не приносит никакого удовлетворения, она только ради денег.

– А разве деньги сами по себе не приносят удовлетворения? – я обвожу руками вокруг себя. На горячее я заказала филе сибаса с сушеными томатами, каперсами и белыми грибами, у Артема – стейк из говядины в трюфельной соли. На закуску мы уже съели салат с уткой конфи и бурату со свежими томатами. Свой ужин мы сдобрили тосканским белым вином Antinori 2013 года. И молодой официант аккуратно подливает его в наши бокалы из влажной холодной бутылки. Я это все рассказываю не для того, чтобы показать, как я прекрасно разбираюсь в гастрономии, а чтобы продемонстрировать, что за счет работы Артема мы можем позволить себе оставить двести баксов за ужин в старом Итальянском Ресторане Grand Cru на Патриарших прудах в городе-герое Москва. Лично я испытываю от этого настоящее удовлетворение.

– Нет, деньги сами по себе не приносят удовлетворения, – не соглашается Артем, – особенно когда тебе даже некогда их тратить, потому что ты по двенадцать часов в день рисуешь презентации и пишешь рекомендации заводам, на деле, не всегда даже понимая, как именно там все у них устроено, а если честно – почти никогда не понимая. И когда ты говоришь оператору на заводе, что он должен быть «лин» и «шесть сигма», а он хлопает глазами и смотрит на тебя, делая вид, что все понял, потому что у него жена и двое детей, и он держится за эту работу с минимальным окладом, ты вдруг осознаешь свое собственное ничтожество оттого, что ты по своей доброй воле ввязался в этот проходной спектакль. Хочется вкладывать свое время и силы во что-то нужное обществу, понимаешь?

– И что же ты такого общественно полезного собираешься делать? – спрашиваю я с легким сарказмом, но Артем этого не замечает.

– Я придумал приложение, которое помогает аэропортам оказывать качественный сервис людям с ограниченными возможностями, такого еще нигде нет, и это Клондайк, будущий Клондайк! Кстати, у тебя же эта подруга, как ее, – двумя руками он водит в воздухе, как бы описывая пышные женские формы.

– Каринка, – подсказываю я и закатываю глаза.

– Да, Каринка вроде работает в айти? Может, она сможет подсказать хороших продакт-оунеров?

– Каринка там секретутка, она даже не знает, кто такие, эти продакт–оунеры, не говоря уже о том, чтобы разобраться, кто из них хороший, – говорю я специально так уничижительно, чтобы этому любителю «всемогущего бюста» даже и в голову не пришло с ней встретиться под предлогом работы.

И пока я пытаюсь осознать, как относиться к тому, что человек хочет бросить высокооплачиваемую работу, ради того, чтобы помогать инвалидам в аэропортах, Артему звонит сестра, которая ждет его у ресторана, чтобы забрать из его машины вещи для загородного дома.

Он просит меня подождать в ресторане, и направляется к выходу, но я рывком поднимаюсь из-за стола, и даже не успев схватить кардиган, вылетаю за ним. Я очень хочу наконец-то познакомиться с его сестрой. Во-первых, она часть семьи, а на этом этапе наших с Артемом отношений я уже должна с ними познакомиться, а во-вторых, хочется посмотреть вживую на человека, которым Артем всегда так восхищается. Он идет так быстро, что я еле его догоняю на каблуках. На парковке возле ресторана ждет высокая блондинка, одетая в синие прямые джинсы и плотный твидовый пиджак, кажется, такие есть в Chanel. Артем целует ее в щеку, она улыбается и переводит взгляд на меня.

– Добрый вечер! – произносит она с чарующей улыбкой.

Я смотрю Артема и отмечаю про себя его растерянный вид.

– Это, – он указывает на меня, и после паузы добавляет – моя сокурсница.

– Очень приятно, а я Лена, сестра этого неуловимого мстителя, которого родители не видят неделями, – бодро сообщает сестра и обращается к Артему, пока он бормочет что-то про командировки, – Давай грузи.

Они отходят к багажнику, а я так и остаюсь стоять, не сумев выдавить из себя ни слова в ответ. Меня начинает сильно знобить, то ли оттого, что на улице прохладно, а на мне только легкий комбинезон, то ли оттого, что по всем моим надеждам только что проехались катком. Он даже не сказал ей, как меня зовут. Я уменьшилась до размеров молекулы, я стала прозрачной, призраком, невидимкой. Обида заложила уши, сдавила горло. Он даже не назвал мое имя. И тут я слышу: