Накушался я до того, что не могу подняться на ноги. Обтёр руки об голенище унта и лёг спать. Только заснул, слышу кто-то возится у моих ног, кричит, шумит. Гляжу — унты мои дерутся! Дело-то оказалось в том, что я обтёр жирные руки об один унт — он наелся, а другой остался голодным и давай лупить сытого. Разнял я их, положил по обе стороны от себя и снова заснул.

Проснулся — лежит один унт, который сыт, а другой удрал. Что делать? Запихиваю ноги в оставшийся унт и бегу вдогонку за беглецом. Целый день бегу без отдыха — нет унта. Месяц бегу — нет унта. Год уж бегу — всё нет унта. Добежал я кое-как до одного дома, а в нём — пир горой. Сидят гости, снуют с кушаньями слуги.

О, всемогущий хан! Что, думаешь, увидели мои глаза? В одном из слуг они узнали мой унт! От удивления я онемел, а потом окликнул его. Он чуть не выронил поднос с мясом, потому что испугался меня, подумал, что я бить начну. И пустился он тут меня угощать, таскает поднос за подносом, а сам приговаривает:

— Ты пожалел жир на руках и не обтёр их об меня. Ешь же, скупой хозяин, ешь, жадный, ешь!

Накидал он целую кучу мяса вокруг меня. Тогда я посылаю его за своей головой. Поставил я на место голову и — ай, ай! — зубы-то мои, отдохнув, стали острыми: вмиг перемолол я ими всё мясо.

Обул я оба унта и вернулся к табуну. От жирного мяса потянуло меня пить. Наклоняюсь к воде и пью. Так я напился, что мой лоб раздулся, словно бочка. Хочу подняться, но не тут-то было! Огромная рыба запуталась у меня в бороде. Я еле-еле вытащил рыбину, потому что была она семь шагов в длину. Обменял я рыбу на цаплю.

О, всемогущий хан! Тебе надлежит знать, какова была та цапля. Она из колодца пила не нагибаясь…

Видит хан, что паренёк рассказал-таки семьдесят небылиц и ни разу не сбился: все случаи, как на подбор, выдуманы, — и решил хан сбить рассказчика.

Стукнул он жезлом своим, крикнул парню:

— Эку невидаль сказал, колодец-то был неглубокий, раз цапля пила не нагибаясь.

— Ты прав, всемогущий хан, колодец был неглубок: бросишь в него камень утром — долетит до дна уже к вечеру.

— И это не удивительно, — говорит хан, — день-то тогда был короток.

— Опять ты прав, всемогущий хан, день и на самом деле мог быть коротким, потому что твоего отца тогда поймали с ворованной овцой утром и еле успели выдергать волосы по одному, пока он стал лысым, как наступил уж вечер.

— Врёшь, собака! — заорал хан, весь искривившись от злости.

— О, всемогущий хан, — ещё спокойней закончил свои небылицы паренёк, — я рассказал лишь то, что видел сам, а если бы взялся рассказывать то, что от людей приходилось слышать, моей жизни не хватило бы передать всё. Но если есть время, послушай…

— Вон отсюда, негодяй! Отдать ему вьюк золота, и чтоб духу его здесь не было! — закричал хан, а на следующий день умер от ярости.

Однажды весною батрак рубил в лесу дрова. Вдруг со стороны восхода солнца прилетела кукушка, уселась на дереве и прокуковала:

— На восточной стороне есть высокая гора, на её вершине лежит кусок золота с голову большого быка.

С юга прилетела вторая кукушка, примостилась на том же дереве и прокуковала:

— На южной стороне болеет жена одного бедняка. Под её домом свил гнездо чёрный жук, ростом с двухгодовалого бычка, и сосёт кровь женщины. Если убить и сжечь этого жука, жена бедняка выздоровеет.

С запада прилетела третья кукушка и пропела, что далеко на западе случилась страшная беда: высох источник воды — деревья высохли, выгорели травы, люди и животные изнывают от жажды. Источник, питавший влагой поля и степи, завален чёрным тяжёлым камнем. Если сдвинуть камень, из-под него вырвется на волю вода и люди будут спасены.

Кукушки вспорхнули и улетели. Батрак подумал, заткнул топор за кушак и пошёл в ту сторону, откуда всходит солнце.

Много ли, мало ли он прошёл, добрался, наконец, до высокой горы, поднялся на вершину и нашёл там кусок золота с голову большого быка. Взял батрак золото, отнёс на перекрёсток трёх дорог и закопал в землю. А сам пошёл на запад, туда, где люди томились от жажды. Зашёл в одну юрту и попросил напиться.

— Мы сами чуть живы от жажды, — ответили ему старик со старухой. — Сейчас нет ничего дороже глотка воды.

— Соберите мне сотню людей, приведите сотню быков, дайте сотню лопат — и у вас будет вода, — сказал батрак.

Жители улуса сделали всё, как он велел. Батрак привёл их к источнику, и они вместе принялись выкапывать чёрный камень — кто лопатой, кто топором, а кто и руками. Впрягли быков и сдвинули с места камень. И сейчас же забурлил родник, зажурчала прохладная чистая вода. Люди обрадовались, бросились к воде, стали черпать её вёдрами, бочками, руками. Затем пригнали скот и напоили его досыта. Все радовались, благодарили батрака. А когда узнали, что он направляется в сторону юга, то всем улусом пошли провожать.

Шёл, шёл батрак, и, наконец, показалась южная сторона. Батрак разузнал, где живёт больная женщина, о которой поведала кукушка, и назвался знаменитым лекарем. Муж больной женщины, узнав о нём, пришёл со слезами на глазах:

— Спаси мою жену, — попросил он батрака, — вылечи её…

Утром батрак собрал соседей, выгнал из-под дома чёрного жука, ростом с двухгодовалого бычка, убил его и сжёг. И свершилось чудо: к женщине тут же возвратилось здоровье.

Попрощавшись с жителями улуса, батрак выкопал золото, которое он раньше зарыл на перекрёстке трёх дорог, и отправился домой. Дома он расплатился с богачом, у которого всегда был в долгу, и зажил безбедно. Скоро он построил себе большой дом рядом с домом богача. Жадный богач не вытерпел и захотел узнать: как батрак разбогател.

А батрак надумал наказать своего бывшего хозяина за жадность и сказал, что однажды, когда он спал на берегу, из воды вышли трое людей и рассказали ему, где зарыт клад.

Вечером богач забрался под опрокинутую лодку у реки, притаился и стал ждать, чтобы ему принесли золото. В полночь к лодке пришли три разбойника и стали говорить, что кто-то унёс их золото, припрятанное на вершине высокой горы.

— Узнать бы, кто взял наше золото, — сказал один разбойник, — я бы его…

В это время жадный богач под лодкой неожиданно чихнул.

Услышали разбойники, что рядом кто-то есть, заглянули под лодку, а там богач сидит. Вытащили его и стали бить: подумали, что это он украл их золото. Били, били, а потом бросили в реку.

Так был наказан богач за свою жадность.

Было это во владениях злого, жестокого, бессердечного хана.

Жил в тех местах не старый ещё бедняк с сыном. Хан его притеснял, заставлял работать даром, кормил впроголодь. Бедняк не мог придумать, как избавиться от кабалы. Однажды он собрался в лес и взял с собой сына. Шли они и разговаривали.

— Соседи завидуют моему уму и ловкости, — говорил отец. — Я могу из сорочьего гнезда яйцо утащить — и сорока не заметит. А вот хана мне не провести…

Сын показал отцу на дерево — на самой макушке было сорочье гнездо.

— Попробуйте достаньте яйцо, чтобы сорока не увидела. — Отец подошёл к дереву, обхватил его ногами в унтах и полез. Сын усмехнулся, вытащил нож, быстро срезал с отцовских унтов подошвы. Отец достал из гнезда сорочье яйцо, спустился вниз и ахнул: унты-то оказались без подошв!

— Ну и сын! — рассмеялся бедняк. — Ты, пожалуй, можешь хана обхитрить. — Рассказал он соседям про ловкость сына, и пошла молва о том, что сын бедняка очень умный и хитрый.

Скоро хан призвал ловкого паренька к себе во дворец.

— Слышал я, — грозным голосом сказал хан, — что ты умён да хитёр. Так ли это?