Милена нахмурилась, и заметила, что женщина не просто перебирает подол платья, она словно прикрывает живот, и да, если бы не юбки платья, то было бы видно, что он есть — небольшой, круглый, заметный.

— Допустим, — ответила Хэла. — Тебе зачем?

— Мне нужно знать, — ответила женщина едва слышно.

— Что это знание изменит? — спросила чёрная ведьма.

— Если девочка, то я хотела тогда попросить вас, уважаемая ведьма, её у меня… забрать, — последнее слово женщина проговорила совсем не слышно, одними губами.

Хэла мотнула головой:

— И чем тебе, милочка, девки не угодили? — устало поинтересовалась она.

— Дело не в этом. У меня… просто у меня три уже есть. И супруг мой хочет сына. И сказал, что если будет дочь, то он уйдёт от меня к другой, — тут женщина издала странный звук, а потом из глаз её потекли слёзы. — Прошу вас, уважаемая ведьма, мне никак нельзя без него, он нас кормит. Я в работу не могу пока, младшая девочка не прошла обряд наречения. А если он уйдёт от нас, то он может её не признать. Как мне жить тогда. С четырьмя детьми, одной? Да ещё с безотцовщиной?

Чёрная ведьма усмехнулась.

— Ну, что тут сказать, — отозвалась она хрипло. — Знатного мужика нашла себе. Как по мне, так и даром такой кормилец не нужен, но дело не моё. Могу забрать. Решай сейчас.

— Это девочка? — женщина вскинула на Хэлу заплаканные глаза.

— А этого я не скажу, — Милена видела, как чёрная ведьма стала жёсткой, суровой. — Кровавые дни заберут ребенка и там сама узнаешь. Делать?

— Но, — всхлипнула изарийка пытаясь возразить.

— Что? Мать — ты! Мужику твоему насрать, он сегодня тебе вставил, а завтра вишь к другой сходит, а потом обратно вернётся и снова тебя обрюхатит, — Хэла говорила со злостью, практически шипела. — Твой грех, меня в него тянешь? Хочешь ради такого вот героя дитя убить своё? Дитя оно дитя — не мальчик или девочка, а ребёнок. Твой, скоро внутри шевелиться начнёт. Не скажу кто у тебя родится — или уходи прочь, или говори, что хочешь, чтобы я дитя забрала. Всё. Быстро, ну?

Женщина всхлипнула, громко, надсадно. Опустилась на каменный пол площадки двора, сложилась пополам, обхватив руками живот. К ней подскочила Эка, которая вышла из дома и слышала почти весь разговор.

— Кто её муж, знаешь? — спросила Хэла у экономки, видимо потому что та назвала несчастную женщину по имени.

— Супруг? Глава корты строителей, — ответила Эка и кивнула в сторону корт.

— Это тот, с которым сегодня у достопочтенных хозяев встреча должна была быть? — уточнила чёрная ведьма.

— Он, — Эка подняла плачущую и усадила на скамью, протянула руку. — Хэла…

Но ведьму она уже не остановила, хотя пошла за ней следом.

— Ой, что сейчас будет, — испуганно пролепетала Грета, глядя в спину уходящей чёрной.

И Милена побежала на площадь перед кортами, догоняя Эку.

Перед кортой строителей стояли все Гораны. Ещё за спиной ферана стоял Мирган. Все они слушали мужчину, который что-то им объяснял и, когда Милена попала на площадь, то Хэла уже до них добралась. Девушка встала за спиной напрасно пытавшейся остановить чёрную ведьму экономки. Эка застыла всего в шагах десяти от мужчин и Хэлы:

— Это ты у нас главный строитель? — проговорила она. — А по совместительству тшедушный носитель гордого звания мужика?

Все пять мужчин развернулись к Хэле. Гораны и Мирган нахмурились, а вот глава корты пришёл в недоумение.

— Как мне это нравится, а? — проговорила чёрная ведьма не дожидаясь ответа. — Вот что у вас там у пустоголовых носителей членов в головах происходит, а, когда вам дочки не по нраву, сынов подавай? У тебя с чем проблема?

И она выдержала паузу, выдержала, глава строителей даже открыл рот, чтобы кажется что-то ей ответить. Но ответа Хэла не ждала:

— Приходишь домой — чисто, вещи постираны, обед на столе, четыре бабы тебя встречают в рот тебе, кормилицу, благодетелю смотрят. Блага тебе желают, — заметила ведьма, а потом сменила тон на более жёсткий. — Но нет. Ты готов свой член в другую вставить, потому как сына тебе охота? И? Настрагаешь себе сыновей и думаешь, что? Они тебе в рот будут смотреть?

И снова мимолётная пауза, снова открытый мужчиной рот в попытке ответить… И уже к ним начали присматриваться все окружающие, но Хэле было плевать. Она беспощадно резала словами и Милена это чувствовала.

— Нет, — ухмыльнулась женщина, мотнула головой, и зашипела, — не будут! Потому что у такого как ты неблагодарного, тупого выродка родятся точно такие же. Потому как тот, кто не помнит, что мать его тоже девкой родилась, тот кто не имеет уважения к мукам своей бабы, которая вынашивает, а потом рожает ему детей, не может научить этому никого.

Мужчина снова открыл было рот, но Хэла выставила вперёд руку и прохрипела:

— Ты чего добиться хотел жену пугая свою? А? Нашёл другую — вали. Думаешь другая тебе мужика родит? Нет, дружок, потому как за то, девка у тебя родится или пацан, ты в ответе, как любой другой мужик. Понял? — и Милена видела, как краска сошла с лица главы строителей совершенно, он стал словно мёртвым. — И к другой пойдёшь — девку сделаешь, к третьей — девка получится. Но знаешь, чтобы ты не перестарался, и чтобы баб несчастных, глупых, которые на такое вот добро, как ты, вдруг позарятся, я тебе обещаю, что ни у одной на тебя не встанет и не шелохнётся ничего. Ясно?

Мужчина выдавил из себя что-то очень похожее выдох, но казалось, что на деле он забыл как дышать.

— И всем, кто с тобой един — токсикоза вам на две недели, — в гробовой, кажется, тишине сотворила колдовство Хэла. — А то бабы им не угодили, плохо им живётся. Матерей постыдились бы своих, которые каждому из вас жизнь в муках давали. А всем остальным — а лунь никаких баб, ясно? Никто из вас своё драгоценное до бабы не донесёт в рабочем состоянии! А то одна плоха, так другую найду, а ты сиди с детьми, дарами моими, тьфу-ты! Ценить научитесь, ироды, что имеете!

И Хэла развернулась, метнула в воздухе юбками платья и ушла в дом. Никто не посмел её остановить.

Милена видела, как за чёрной ведьмой тянулись тени, невообразимое количество, они были непроницаемыми, словно покров, шипели.

Площадь перед кортами замерла, словно застыла в мгновении. Милена осмотрелась, потом глянула на Горанов. Лицо ферана было непроницаемым, суровым, жестоким. Роар и Элгор стояли озадаченные и нахмуренные, как и Мирган, осматривавшийся по сторонам.

Старейшина корты строителей, полный ужаса, развернулся к господам.

— Достопочтенный феран, я, — начал он и тут его затошнило, он подавился и кинулся в сторону.

— Чего это он? — спросил Мирган, в недоумении глядя на сложившегося пополам мужчину.

— Токсикоз, — прошептала Милена, вспоминая слова Хэлы и осознавая происходящее.

— А? — обернулась к белой ведьме Эка.

— Токсикоз, — пояснила девушка, — она сказала про токсикоз.

— Что это? — нахмурилась экономка. — Хворь?

— Ну, это когда ребёнка ждёшь, в самом начале, — попыталась объяснить Милена, — а тебя тошнит по утрам, и от еды, и от запахов разных…

И тут Эка, закрыв рот рукой, рассмеялась. Она стояла и смеялась, кажется смех у неё перерос в истерику.

— Эка, — позвал её феран.

Женщина вздохнула и с трудом посмотрела в его сторону. Но Рэтар Горан не успел ничего у неё спросить, потому что с другой стороны площади начало тошнить ещё какого-то мужика, потом ещё и ещё.

— Что за? — выругался Элгор.

— Токсикоз, — подавилась смехом экономка.

И Милене показалось, что феран понял, что она имела ввиду. Хотя остальные мужчины всё ещё в недоумении переглядывались между собой.

— Что случилось? — глава дома подошёл к Милене и Эке.

— А супруга его пришла, сказала, чтобы Хэла ребенка забрала, коли девка, — объяснила ферану Эка. — Потому что ему сын нужен, а если сын не родится, он супругу бросит и к другой уйдёт.

Достопочтенный феран тяжело вздохнул, нахмурился.

— И Йорнария умерла, — прошептала белая ведьма, как в забытье.