– Якут как узнает, что ты вернулся, по-любому захочет со своим отрядом к нам присоединиться, – уверенно произнес Сникерс.

– И не только Якут, – ответил я.

Вызвал к себе командиров взводов и отделений, поставил им задачи по боевому охранению и переброске к месту, откуда нас могли забрать на грузовиках люди Сахарова.

Переноска ящиков с боеприпасами и снаряжением затянулась до поздней ночи. Потом еще загружали ящики в прицепы грузовиков и маскировали их мокрым песком. Все это под моросящим противным, мелким дождем и стылым порывистым ветром. Бойцы промокли насквозь, пришлось развести небольшие костры для обогрева и приготовления пищи. Благо стены разрушенных коровников и серая пелена дождя скрывали огонь от посторонних глаз.

Утром, погрузившись в прицепы трех тягачей, выдвинулись в сторону азовского побережья Керченского полуострова. По сути, путь должен был занять не больше часа, но машины двигались медленно, потому что ехавшая впереди дозорная «Нива» частенько останавливалась – Сникерс осматривал дальнейший путь в оптику бинокля. До окрестностей села Золотого добрались лишь через три часа. Зато никого не встретили и трассу Керчь-Феодосия пересекли быстро и незаметно. Сверху прицепы были прикрыты тентами, бойцам внутри было удобно и сухо, дождь, сыпавший сверху, не донимал их.

С Рыжиковым мы легко нашли общий язык, мне даже показалось, что он обрадовался тому, что над ним теперь есть командир и не надо самому принимать тяжелые решения, от которых зависит не только твоя жизнь, но еще и жизни без малого сотни молодых парней.

Еще раз обсудили, где и через какое время мы должны встретиться с автомобильным караваном Сникерса. После этого Сахаров и шестеро его людей отбыли на трех грузовиках прочь.

Роту спрятали в глубоком овраге в паре километров от морского побережья, а я, в сопровождении шестерых наиболее опытных бойцов, выдвинулся в сторону села Золотого, где и располагалась стоянка рыбодобывающей артели.

Ну вот и началась активная фаза операции под кодовым названием «Магнит»…

Зимой над Азовским морем преобладают низкие слоистые облака, весной – облачность верхнего и среднего ярусов, летом – облачность среднего яруса и кучевая облачность. Осенью снова увеличивается повторяемость низкой слоистой облачности. В соответствии с этим летом преобладают ливневые осадки, зимой – обложные. Короче, погода – дрянь! Но для диверсантов, разведчиков и прочих ночных татей подобная погода – самое то!

Азовское море замерзает каждый год. Обычное явление, когда лед неоднократно появляется и тает в течение одного сезона. В разгар зимы лед может покрывать всю акваторию Азовского моря и образовывать почти сплошной припай – неподвижный ледяной массив вдоль берегов. В этом году с температурами повезло, морозов практически не было, поэтому лед на морской глади даже возле берега не встречался.

Длинные деревянные лодки, ведомые за собой стареньким сейнером, тяжело переваливались на мелких волнах. Шесть лодок, груженных бойцами, шли медленно и тяжко, сказывался большой перегруз. Даже страшно себе представить, что бы было, будь сейчас волнение побольше. Потонули бы все к чертовой матери! А с учетом того, что на каждом бойце снаряги по пятьдесят кило, то тут выплыть наружу без вариантов, будь ты хоть самым лучшим пловцом и ныряльщиком в мире. Наша цель – середина многокилометровой Арабатской стрелки, там мы высадимся и продолжим дальнейший путь пешком. Ну как пешком? Пешком было бы слишком просто, мы будем изображать из себя «бурлаков на Волге», но только еще сложнее. Бурлакам, им что? Тащи лямку, запряженную в посудину, идущую по воде. А у нас что? У нас – посудину надо тащить по сырому песку. И это все не в знойный летний день, а в стылый ноябрьский вечер, когда под бушлат залетает промозглый морской ветер, а на голову сыплет противный мелкий дождик. Уловили разницу? Вот и представьте: каково это? Охренели?! Ну еще бы… я сам в шоке!

– А вы уверены, что мы справимся? – в очередной раз спросил Рыжиков.

– Конечно же, – хмуро буркнул я. – Фигли там справляться! Перетащить пару лодок по стометровке в песке. Не бзди, летеха, мы спецом выбрали самое узкое место на косе. У нас просто другого выхода нет!

– Но можно же было остаться в той зоне, что была расписана нам с самого начала.

– Рыжиков, я тебе в тысячный раз повторяю: там нет места для оперативного простора. Нагнали бы авиации и покрошили бы нас за сутки. Оно тебе надо? Что, совсем пацанов и себя не жалко? А мне вот жалко! Я просто так умирать не хочу, и не потому, что боюсь, а потому что мне надо как можно больше вражин угандошить! Зрозумыв?! Так что не бзди, летеха, живы будем – не помрем! Будешь меня слушать – генералом станешь!

Сейнер подошел вплотную к берегу. Дед, который правил утлым суденышком, не боялся сесть на мель, он сразу сказал, что дальше пойдет с нами, потому что резона возвращаться обратно в село Золотое у него не было. Ну еще бы, после того как я расстрелял всех его подельников по браконьерскому бизнесу. Спросите, из-за чего расстрелял троих мужиков? Не хотели идти на контакт, а времени на уговоры не было, да и оставлять за спиной такой тухлый контингент не имело смысла. Я им прямо сказал, что, мол, мужики, Родине нужны ваши лодки и сейнер, а они меня в известном направлении с Родиной послали. Ну, вот пускай теперь, где бы они после очереди в упор из автомата ни оказались, себя и винят за несговорчивость.

Как самый главный в этом отряде, я высадился с борта лодки, только когда ее подтащили вплотную к берегу, сошел прямо на песок. Ну а че, не барское это дело – свои командирские ножки мочить.

Пару лет назад, еще в мирные времена, меня возили куда-то в эти места на рыбалку. Ловить должны были с берега пеленгаса; но той рыбалки я не помню. Меня привезли и увезли пьяного, вроде я даже удочку в руки не брал.

Бойцы сняли с себя снарягу, свалив ее в большую груду, на себе оставили только автоматы с пристегнутыми магазинами, на случай внезапной атаки или засады, чтобы дать хоть какой-то отпор. Потом запряглись в лямки и принялись волоком тащить лодки по песку. Задача – перетащить плавсредства через песчаную косу Арабатской стрелки и добраться до соленой воды Сиваша.

Высадку рассчитали вроде верно, в этом месте ширина стрелки не превышала трехсот метров. Взрослый человек это расстояние пройдет прогулочным шагом за считанные минуты. Лодки перетаскивали больше трех часов. У пахались вусмерть. Пот лился в три ручья, многие разделись до тельняшек, не обращая внимания на ночную холодрыгу.

Первые две лодки столкнули в воду и установили на них подвесные моторы, экспроприированные у браконьеров. К первым лодкам, выступавшим в роли локомотивов, подцепили на буксир еще по две посудины. Получилось два мини-каравана. Просто и незамысловато. Так и надо. Чем проще операция, тем она надежней. Разве что таскать на себе огромные тяжести – это дьявольски трудно, но это человеческий, мужицкий труд, а кто с ним считается на войне? Никто! Война, она только в кино выглядит пафосно и красиво: выстрелы, взрывы, гладковыбритые герои, которые в любых ситуациях носят ладно уложенные прически, а ногти на руках даже у мужчин аккуратно подстриженные, ровные.

В жизни война – это тяжелый труд, состоящий из кровавых мозолей, стертых ладоней, обожженных лиц, обмороженных пальцев, сорванных связок и вылезших на ногах вен.

А еще, война – это запах, а точнее – вонь! На войне воняет все! Воняют ноги, нестираные портянки, воняют немытые тела, воняют раны, воняют земля и воздух кислым запахом сгоревшей взрывчатки. Так что в двух словах реальная война – это труд и вонь!

Через Сиваш мы переправлялись больше часа, хоть расстояние было и плевое, но браконьерские мощные моторы издавали слишком громкий рев, чтобы включать их на полную силу, поэтому мы и крались, аки ночные тати.

Высадка прошла не так гладко, как посадка, западный берег Сиваша был слишком заилен и представлял собой сплошное болото, в котором ноги вязли по самое не балуй. Если бы не придумка Фомича, то мы извазюкались бы по самые уши, да еще потеряли половину снаряжения. Старик предложил использовать лодки с мотором как противовес и лебедку. Для этого на берег отправили троих бойцов, которые перекинули через бетонный столб веревку. Один конец ее был закреплен к буксиру, а второй – к лодке с грузом и людьми. Буксир тащил веревку, та тянула вторую лодку, перетаскивая ее через грязь. Жалко, что у нас не было ролика, чтобы веревка не рвалась, перетираясь о столб. Но тут уж работаем с тем, что есть…