Привыкай, это чувство пустоты теперь всегда будет с тобой. Потеря никуда не денется, она вырвет у тебя половину сердца, а с оставшимся придётся как-то жить дальше. Но я тебе скажу: пока есть хоть кто-то, кто нуждается в тебе, не отчаивайся и иди вперёд. У меня была ты, и у тебя тоже кто-нибудь появится. Обещай, что справишься, что будешь идти до конца, как всегда шел до конца Урмэд.

— Обещаю, — неслышно, выдохнула Иэнель.

Из двери маг-блока вышел Ламерт и молча качнул головой.

— Я сделал всё, что мог, — устало буркнул он, и съехав по стене на пол, так и остался сидеть, подпирая голову руками. Его белый халат и предплечья были в засохшей крови, волосы спутаны, а в глазах, так же, плескалось отчаяние и горечь.

Иэнель забралась на колени отцу, ее плечи беззвучно вздрагивали.

Ламерт поднял голову, слабо улыбнулся, поймал взгляд высокого лорда и незаметно качнул головой. Эндвид зажмурился и крепче обнял дочь.

Глава 37

Тот бой закончился почти сразу после исчезновения Иэнель и Урмэда.

Увидев, что друга больше нет — ведь от прямого попадания энергетического шара нет спасения — Нанд рассвирепел. Он влетел в середину шеренг неприятеля и принялся крошить всех, до кого мог дотянуться. За ним подтянулись остальные воины.

Опомнившись от шока и увидев, что в воронке никого нет Эндвид догадался куда они могли деться. Высокий лорд помог Нанду, бросив в бой лучших магов и отборных воинов айданара, а сам, через пару нодов открыл портал и ушел к дочери.

В итоге, Кейрана и Ремерда удалось взять живьем, опутав магической сетью и окружив охраной, препроводить в подвалы Императорского замка. К вечеру город зачистили, и оставив гарнизон охраны, двинулись в обратный путь.

Иэнель с отцом присоединились к армии в тот момент, когда та въезжала в город. Тело Урмэда было решено уложить на повозку и поместить в специальный изолирующий кокон, так, чтобы горожане видели тело. Ламерт ехал рядом, контролируя магический щит. После, он отправит его обратно в замок Энклад, готовить к церемонии прощания.

Вечером этого же дня, дайонарцы заполнили площадь, ожидая, кто выйдет к ним. Иэнель пришлось взять себя в руки и объявить о смерти мужа. Шаон и Нанд были рядом и поддерживали обессиленную принцессу не только морально, но иногда и под руки.

— Сегодня важный и одновременно трагичный день, — тихо сказала она, тяжело опираясь на перила балкона. Ноги едва держали — Важный, потому что сварма Ремерда разбита, форт и город Морар освобождены. Те банды что остались, будут беспощадно истребляться, но двуглавый имперский змей мертв и теперь вы окончательно свободны…

Народ ликовал.

— А трагичный, потому что моего мужа больше нет, — Иэнель сглотнула горький ком, застрявший в горле, но вздернув подбородок, гордо продолжила, — И до того момента, пока вы сами не выберете себе правителя и совет, я на короткое время займу его место. Вот мои советники — она обернулась за спину, — вы их прекрасно знаете.

Также, завтра на этой площади состоится казнь двоих предателей. Бывшего заместителя бывшего императора Рахнарда — Ремерда — самовольно захватившего власть в Дайонаре и Кейрана Этельгри — светлого айна и предателя короля и лордов Айданара.

По площади пронесся вздох удивления.

— Да, они оба изменники. Ремерд предал свой народ, а Кейран еще и убийца. Убийца моего мужа, перешедший на сторону самозванца.

Как видите, разница между нашими народами минимальна. Лжецы и подонки не имеют расовых различий.

Казнь состоится в полдень и на нее запрещается приводить детей младше четырнадцати лет. И это еще один новый закон. Детям не стоит на это смотреть.

В толпе послышалось возмущение. Испокон времен на казни водили детей. Как им еще развлекаться-то?

— Для тетей праздник будет позже. Устроим его в Дни Долгой Зимы — заверила Иэнель.

Усталая, удалилась с балкона и заперлась в свой комнате, дав возможность советникам отвечать на вопросы толпы.

***

На казнь, казалось, собрался весь город. Были открыты двухсторонние окна связи в другие дистрикты, кто подал заявку на просмотр. В крупных городах, таких как Гродж, Ролт и Чхе тоже казнили преступников. Но то, что в дайонаре казнят «белого» было беспрецедентно.

За ночь на главной площади наскоро соорудили помост и теперь вокруг собирался народ. Как полагается спонтанно возник базар, и самые азартные собирали ставки на то, кто дольше продержится Кейран или Ремерд.

— Ты считаешь правомерно казнить Кейрана, светлого айна на потеху черни? — возмущалась Уна-Фиори. Она нервно ходила из угла в угол и ломая пальцы, с ужасом смотрела за окно на почти готовую виселицу.

В комнате были она, ее троюродная сестра Майрет, Эндвид, Иэнель и Ламерт. Спать сегодня никто так и не лег. Иэнель не могла после нервного потрясения, Эндвид и Ламерт ввиду множества дел, а сестры только что пришли порталом, но тоже выглядели усталыми.

— А что ты предлагаешь, спустить все ему с рук? Бедный де, мальчик не ведал что творил. Так что ли? — рявкнул Эндвид резко обернувшись к ней, — Я тут еще навел справки и выяснил, что примерно две весны назад он купил у дайнов яд рахадаларского скорпиона. А через некоторое время умер Артир Сарегри. Лучший друг и помощник его отца если что.

Этот яд действует медленно и незаметно даже для магии, и таким образом он смог отравить Артира, что проворачивать свои делишки.

Дарн — сын покойного сказал мне, что тот был слишком крепок и полон сил, чтобы умереть так внезапно от какого-то там сердечного приступа.

— Это всего лишь домыслы — парировала Уна, — А не доказанный факт.

— Ну, еще скажи, что тебе его жалко, — съязвил Эндвид, — Пойми, стой ты у него на пути, он так же хладнокровно расправился бы и с тобой. У отравленных «белым забвением» напрочь отсутствует совесть и стыд. Они их продают за дозу.

Уна фыркнула.

— Все равно можно было казнить его дома, а не на потеху этим скотам.

— Дайны не скоты — холодно процедила Иэнель, — Не забывайся, Уна. Я все-таки за одним из них была замужем.

Но Уну несло. Она была настолько возмущена, что позабыла о приличиях.

— Можно подумать, у тебя был выбор, — голос сочился ядом, — Принцессы как овцы для заклания, с кем им прикажут, с тем и спят.

— Уна, прекрати! — возмутилась Майрет, вскакивая с места — Еще одно слово, и я откажусь от родства с тобой. Не давай мне повода думать, что ты идиотка.

Правительница Мер-Дага стояла напротив сестры и сверкая зелеными глазами, холодно цедила слова.

— Я просто возмущена! — не унималась та, — Требую вынести на голосование вопрос о правомерности поступков Эндвида.

— Хорошо — Эндвид был спокоен, — Разошлю вызовы.

Ровно через нод, Уна хлопнув дверью, в слезах вылетела вон из комнаты. В коридоре тихо схлопнулся портал.

— Хорошо, что отец и мать Кейрана не дожили до этого момента, — подал голос, молчавший до этого Ламерт.

— Не обижайся на неё, дитя, — Майрет ласково взяла Иэнель за руку, — Она была влюблена в Кея и до сих пор не может смириться с его потерей и предательством.

— Я понимаю ее, — удивительно спокойно произнесла Иэнель, — Всегда тяжело расставаться с иллюзиями. Особенно с любимыми.

Утро было таким же хмурым и холодным как предыдущее. С рассветом Иэнель завладело какое-то равнодушное спокойствие. Казалось, сейчас ее ничто не может вывести из себя. В купальне сполоснула лицо водой, с безразличием осмотрела синяки под глазами и пару раз мазнула пуховкой по лицу. Достаточно. Всё равно теперь не для кого…

Пора на площадь.

Накинула на плечи белый, подбитый мехом снежной лисы, бархатный плащ, но тут же сняла. На спинке кресла висел еще один — Урмэда.

Вчера вечером его принес Ламерт — нашел притороченным к седлу его коня. Мех черного рахадаларского волка грел не хуже.