Взмах руки…. Эндвид отбил снаряд мечом, пропустив заклинание через его остриё. Не веря своим глазам, Кейран посмотрел на свою руку и создал еще один. За его спиной в седле сидел тщедушный пожилой дайн, он дунул в кулак, и тонкий шлейф пламени перетек в ладонь Кейрану.

Взмах, и энергия пополам с огнем окутала лорда и десять ближайших айнов вокруг. Эндвид закрыл себя и тех, кто был рядом щитом, и вновь отбил удар бывшего друга. Кейран ухмыльнулся и повторил манипуляцию, чуть перенаправив удар. Теперь сгусток огня несся на Урмэда. Тот был занят огромным, затянутым в кожу и железные доспехи даггером и краем глаза в последний момент увидел опасность. Эндвид успел вновь.

Понимая, что проигрывает, Ремерд бросал на неприятеля последние, самые отборные части свармы. Даггеры, словно бешеные, кидались в бой, понимая, что это последний их бой и старались забрать с собой — на ту сторону жизни — как можно больше противников. Звенела сталь, сыпалась ругань, ржали кони и визжали немногочисленные птехорсы, что тащили повозки с оружием и запасом стрел.

Иэнель была в это время на пригорке и тоже участвовала в битве. Оглушенная грохотом сражения, она поначалу терялась, видя разрубленные тела, валящиеся под ноги лошадям и воинам. Кровь, стоны раненных, рёв наступающих, звон металла, всё смешалось в одну страшную какофонию. Это не спарринг в зале — это жестокая рубка без правил и отдыха. Но потом она начала уяснять принцип действий и ориентировалась немного свободней. Собственноручно прикончила четверых.

Естественно под охраной отчаянных даггеров Нанда и отцовской охраны, это было сделать легче, чем в открытом бою, но она все равно гордилась собой.

Поверх голов видела шлемы отца и Урмэда, следила за ними и, если надо, прикрывала.

Айнские маги создали общий щит и огонь благополучно скатывался на землю. В ответ шаманам сыпались энергетические разряды, «ледяные стрелы», «молоты» … Но вот шальная стрела пронзила одного мага-айна из связки, щит частично лопнул, открывая пространство как раз над головами сотни Эндвида и Урмэда. Иэнель постаралась помочь, но следовало подойти ближе.

— За мной, Урмэд в опасности! — позвала она даггеров и те беспрекословно последовали за ней, прорубая клинками широкую просеку в плотном скоплении неприятеля.

Эндвид заметил ее перемещения и предостерегающе крикнул, чтобы оставалась на месте, на его возглас обернулся и Урмэд.

Но упрямицу было не остановить. Десяток Иэнель расчистил пространство от противника и пользуясь прикрытием охраны, та заменила погибшего мага. Пока собирала силу, плетя нужные заклинания, из стана врага полетело еще десяток огненных сгустков.

Созданная «заплата» в защите сработала слишком поздно — уже когда снаряды были над головами воинов. Она словно во сне видела ухмыляющуюся рожу Кейрана, он послал ей воздушный поцелуй и тот, превратившись в огненный шар, полетел навстречу. Словно завороженная, долю мгновения смотрела на него, решая, что предпринять.

Иэнель не оставалось ничего, как сорвать шарик перехода с тайника на рукаве и сжать в ладони готовясь прыгнуть в портал. Именно на таких условиях Урмэд позволил ей участвовать в сражении.

— Уходи!

Урмэд видел, что она растерялась, замешкалась, наверняка думая, что успеет сотворить себе защитный купол. Среагировал мгновенно. Оттолкнул соперника и в три нереально-длинных, разрывающих мышцы прыжка оказался на пути снаряда и закрыл Иэнель собой.

Завернув обоих в пламенный кокон, мощной волной их толкнуло назад — через головы воинов. Перед глазами Иэнель все закружилось, и она поняла, что Урмэд, развернулся в полете, чтобы не придавить ее собой.

Мгновение, всего одно короткое мгновение, но такое чудовищно-страшное, переворачивающее всё с ног на голову. Разрывающее жизнь на «до» и «после» …

Рухнули на камни — в тыл армии, целый саж протащившись по земле. Глаза и рот засыпала поднявшаяся в воздух пыль и мелкое крошево камней. Иэнель рукавом отерла лицо и засыпанные песком глаза, откашлялась и увидела, что лежит в глубокой воронке сверху Урмэда.

Он слабо улыбнулся, посмотрел на нее затуманенным взглядом, — «Жива!» — и закрыл глаза.

Она судорожно, скорее инстинктивно, чем осознанно, сжала шарик перехода, и они оказались на гладком, белом полу маг-блока в замке отца.

Еще полностью не осознавая, что именно случилось, в каком-то исступлённом бреду трясла его за плечи, теребила, пока не увидела разливающуюся под спиной темную лужу крови. Перевернула на живот и отчаянно закричала.

Спины у него было. Лишь кровавая обгоревшая по краям дыра, с поломанными, торчащими наружу ребрами, пульсирующая последним, слабым дрожанием легких.

Не помня себя, подскочила и нажала тревожную кнопку. В то же мгновение вой сирены огласил стены лаборатории нестерпимым воем, заполняя голову звоном, опустошенностью и темнотой.

Обнаружила себя лежащей на кушетке в том же маг-блоке. Медленно повернула голову.

Напротив — на такой же кушетке, — лежал Урмэд, оплетенный проводами и трубками. Если бы она не видела его рану, сказала бы что с ним все в порядке — такое спокойное лицо у него было. Только очень бледное.

Почувствовала легкий укол в плечо, равнодушно скосила глаза, но Ламерт тут же вынул иглу.

— Крепись, Иэнель, — тихо сказал он, — пытаемся его вытащить…

Села, свесив ноги с кровати, рассеянно дотронулась до плеча. Чувств не было. Точно ее отключили от мира, или это лекарство так действовало?

«Боги, только бы он выкарабкался, только бы выжил», — крутилось в голове, но почему-то смысл этих слов терялся, оставляя на губах пепел горечи и слез.

Словно в насмешку, приборы надрывно запищали, и возле Урмэда образовалась толпа людей в белых халатах. Ламерт рвано отдавал приказы. Урмэду вставляли и вынимали иглы, прижимали какие-то «плашки», от которых его тело вздрагивало и приподнималось, но всё было бесполезно. Длинная прямая линия на одном из приборов, как поняла Иэнель, отражающая пульсацию сердца, раздражающе-однообразно пищала и даже не пыталась взлетать острыми, мерными вершинами. Провозившись над телом несколько десятков нол, врачи отступили, печально качая головами и растерянно разводя руками. Медленно отключили приборы и отошли в торону. Всё было кончено.

Не выдержав, Иэнель выскочила в коридор и побежала куда глаза глядят. Остановилась напротив какого-то окна и не отдавая себе отчета, полезла на подоконник.

Резким движением ее сдернули вниз и крепко прижали к себе сильные руки отца.

— Не смей!

Она обняла его и сдавленно всхлипнула.

И было невыносимо горько и стыдно от того, что вначале она вышла за Урмэда лишь потому, что хотела доказать себе, что она такая же как мама. Что способна полюбить не только за внешность или статус. Но кто знал, что брак по расчету, из-за эксперимента, чистого любопытства (а вдруг получится?) будет любовью всей жизни? Нет, конечно, когда принимала кольцо, у неё не было плохого на уме, была искренняя симпатия и как не странно уверенность в нём, но не совсем уверенность в себе.

А он просто всегда любил её, только за то, что она — это она. Не сомневался, не боялся своих чувств, всегда был с ней честным.

И вот теперь его нет и некому сказать, что она действительно, искренне, всем сердцем… Некому.

И внутри нее разливалась какая-то палящая пустота, казалось, что она выжигает ее изнутри, и если вырвется наружу, то сожжет всё вокруг — весь мир, всю вселенную.

Иэнель бездумно крутила два кольца на пальце. Второе только что появилось у неё, сообщая, что надежды больше нет…

— Как ты это пережил?

Её голос звучал бесцветно. Они сидели под дверью маг-блока и откинувшись к стене смотрели в потолок.

— Никак, — так же ответил Эндвид, — я до сих пор иногда советуюсь с ней про себя, — Иэнель поняла, что он говорит о маме.

— Когда вы с Урмэдом показали мне свои кольца, я не знал, что сказать и мысленно обратился к Анне. И понимание пришло.