«Привет, лужок с цветами пряными…» Привет, лужок с цветами пряными! Привет, подлесок! Вот начался участок с ямами. Прощай, подвеска. Дни деревенские с дурачеством да электричеством весь год нас радовали качеством и количеством. Но пал под снегом последний мятлик, иссяк прополис. Мы воленс-ноленс возвращаемся в мегаполис. Ну здравствуй, кухня, здравствуй, ванная, вода из крана, аляповатое сияние телеэкрана. Отмыть с рук-ног, другого многого сажи корочку. Сходить к родителям, к стоматологу и в «Пятёрочку». Истосковаться по разнотравью, лесному гребню, придумать сказку – и сделать явью. «Ну что, в деревню?» Посвящается К Вот она я, в сатиновом платье у растревоженного плетня, вокруг царапчатой каруселью собаки и ребятня; в ожидании твоего поцелуя и выходного дня дел охапка целая у меня: объяснить, сколько у слов бывает родов, выскороговорить имена затерянных городов, выпутать воздушного змея из проводов, влезть на дерево, выдохнуть от трудов. А вот он ты, хитросплетение света и темноты, — хотя какая там темнота, полкрупинки для красоты, а дальше льдины и водопады, черепахи, слоны, киты, планета верхом на крохотке пустоты. Души у нас переглядываются, перемигиваются; тела разъединяют мелкие несделанные дела, небо, пока в закате не выгоревшее дотла, и ещё не произнесённое «я ждала». Дочке Мой божок 3D-моделек, баночек гуашных, акварели, карамелек, снов смешных и страшных, целый день по кругу движет тяжкие мыслишки: наберёт, да не оближет ложечку «Растишки». Ты чего, моя конфета, грусть-кручину множишь? На какой вопрос ответа отыскать не можешь? Я приду с тобой к ответу — или постараюсь. Я-то в жизни, по секрету, плохо разбираюсь. «Та девочка, живая, не из сказки…» Та девочка, живая, не из сказки, которая писала по указке с наклоном вправо, ровно до полей диктанты про неясные салазки, не виданных ни разу журавлей, — которая легко произносила слова «стыдливость», «совесть» и «душа» и на обои их переносила при помощи карандаша, — которая размазывала слёзки, когда не брали в салки и снежки, завидовала косам старшей тёзки, слагала оскорблённые стишки, — которая клочок «Московской правды» прочла и не спала потом всю ночь, как некто проиграл соседу в карты жену и дочь, — ты выросла, дошла почти до трети, уютно обустроилась на свете, порой таком постыдном и пустом, и вечером со всей округи дети к твоей домине тянутся хвостом. Не держишь больше мулине и пялец, а если кто невежествен и груб, умело разгибаешь средний палец и выпускаешь отповедь из губ. Ты поселила злость на место грусти, ты твёрдо полюбила захолустье, где журавлей – что в городе собак. Ты знаешь Степанцова наизусть и выносишь зной не хуже, чем дубак. Та девочка, сноп солнечного света, фрагмент звезды, осколочек поэта, забавный сплав обиды и мечты, — ты выжила, родная. Или это уже не ты? «Мой кедрик, кедрик-лапочка…» Я посадил дерево… (Виктор Цой) Мой кедрик, кедрик-лапочка, мелькнул как метеор: его прихлопнул тапочкой естественный отбор. Я, офисная дéвица, возни не убоясь, сама сажала деревце в питательную грязь. Ему мурлыкал песенки поместный чернозём, и три соседки-сосенки заботились о нём. Но так в природе издревле, простите, повелось: кого не смыло ливнями, того затопчет лось. И кедрик мой поверженный побился и зачах. Но он живёт по-прежнему: живёт в моих стихах. Что счастьем нежным брезжило, что стоило труда, то в мире нашем бешеном не сгинет навсегда! II место Бикмуллина Зарина Россия, г. Казань Бикмуллина Зарина Рашитовна (р. 1999), родилась в Казани, выпускница МГУ, эколог по специальности. Автор пяти сборников лирики и прозы, публиковалась в различных журналах и альманахах («Роман-Газета», «Литературная газета», «Нижний Новгород», «Север», «Идель»). Обладатель Гран-При Фестиваля молодых поэтов «Мцыри», лауреат всероссийских и международных литературных премий. С-С-С-С-С-С еще до «мышат» и до «меха лисьего», до дат и до атомов, в мире растерянных, я кем-то была, вероятно – деревом, и волны ловила кремнистыми листьями. я кем-то была, вероятно, воздухом, точнее, долей его углекислою. и словом под титлом, до этого – мыслями, еще до понятий «рано» и «поздно» и так далее. в цепи (це-це) закована, бесценным дымом в воздух отпущена для света/тепла, по сетям идущего по воле кого-то с лопатой совковой. нам обоим казалось: разделена быль на ми — нуты. поскольку похожи все атомы, я стать бы могла страницей с «мышатами», шуршать под ладонями угольно-пыльными. застряв между твёрдой фазой и газовой, бегу, будто изгнанная турбинами, по не-голубому, не-голубиному, по небу чужому. собой, как сказано про гамма-, свето- и теплопотери во втором законе, нельзя остаться. и однажды в процессе фотореакции я стану последним на свете деревом. |
