Мы двинулись вдоль едва видимой ниточки, протянутой в воздухе на уровне плеч. Снова продирались через кусты, но это не шло ни в какое сравнение с подъемом на гору. Наталья и Семён молча терпели, а я в очередной раз отметил, что не ощущаю боли, если наступаю на крапиву или колючий побег малины. Природа отзывалась мне, и я сказал об этом своим спутникам.

Наталья коснулась рукой острых шипов малинника и обнаружила, что тоже не ощущает боли. Семён показал свою руку, сплошь исколотую кустарниками. Рассказчик на наш разговор попросту не обратил внимания и продолжил невозмутимо двигаться вперёд – едва догнали.

Мы шли за ним ещё где-то с полчаса. Затем нить оборвалась в воздухе и исчезла, а прямо перед нами открылась поляна. Посреди неё красовалось невиданное дерево, поразившее моё воображение. В два раза толще дуба, с могучими прямыми ветвями и удивительными изумрудными листьями – их кончики загибались обратно, к черенкам, образуя своеобразные купола. Кора, в основном темновато-коричневая, местами блистала серебристо-синими оттенками. Древняя мощь дерева заполняла собой всё вокруг.

– Вы имеете счастье лицезреть великое древо Маэри, святыню эльфийского народа майри, – торжественно провозгласил Рассказчик. – О, сколько историй в его памяти! Кстати, оно не всегда росло здесь.

– Как это? – удивилась Наталья.

– Когда-то оно росло северо-западнее долины, в месте под названием Мрачный лес. Но однажды эльфы сумели совершить небывалое – телепортировали дерево сюда, в Цветочную долину. Для этого понадобились усилия тысяч жрецов культа Единого. Впрочем, обо всём расскажу по порядку.

Перед нами в воздухе вновь соткалась призрачная дымка. Сквозь неё мы увидели другую местность: деревья, овраги, всё цвело и жило.

– Сперва тот лес ни у кого язык бы не повернулся назвать Мрачным, – начал повествование Рассказчик. – В нём жили люди, промышлявшие охотой. Но однажды один из эльфов предпринял паломничество в лес. У народа северных эльфов майри существовал культ Единого – бога, сотворившего их первыми из всех рас. Он даровал им бессмертие. Эльфы возводили храмы в честь него. Служители совершали паломничества в отдалённые места, чтобы донести свет религии людям и другим расам.

Мы увидели эльфа – высокого и статного, одетого в плащ тёмно-зелёного цвета, спереди и сзади красовались замысловатые рисунки из серебряных нитей. Паломник щеголял в синих полусапожках. Лицо дивного создания сияло красотой вечной молодости. Остроконечные уши выбивались из-под волос и чутко вслушивались в лесные звуки – пение птиц, шелест ветра в деревьях и мягкую поступь лисьих лап. Рассказчик превзошёл себя: мы всё прекрасно слышали и видели.

Посреди поляны, где стоял эльф, возвышалось древо Маэри – как объяснил Рассказчик, на языке племени майри «святое, подобное». Паломник восхищённо глядел на дерево, а затем нараспев произнёс заклятье. Я не понимал ни слова – текст заклинания оказался замысловатым и длинным. Казалось, ничего страшного от напевного волшебства не произойдёт. Но то, что случилось после, ужасало.

Лиса кралась неподалёку от поляны и оскалила ставшие огромными клыки. Птицы отчаянно летали вокруг эльфа, их клювы и когти удлинились. Деревья в лесу стремительно увядали и иссыхали, превращались в тёмные голые подобия самих себя. Листья срывались с ветвей и оборачивались в змей. Те, что не опали, меняли цвет с зелёного на чёрный. Обычные комары превращались в огромных монстров. Охотники, почуявшие неладное, бежали из леса, но поздно: на их головах выросли страшные шипы, люди стали мутантами. Деревья вышли из земли на корнях и ветвями потянулись к эльфу.

С Маэри ничего не происходило. Оно окутало эльфа защитной оболочкой из призрачных ветвей. Сотворённые заклятьем монстры отступили, а деревья снова встали на место, как ни в чём не бывало.

– Эльф почувствовал силу древа Маэри и произнёс страшное заклятье. Он заключил сделку с Тьмой – силой, противопоставленной Единому. Заклятье отдавало ей на закланье весь окружающий лес, но сберегало Маэри и даровало ему великую силу – переносить эльфов в другие миры. Вскоре паломник вернулся к своему племени и рассказал им о небывалой возможности – путешествовать без ограничений. Цена перехода в другие миры никого не ужаснула – ежегодно приносить одного майри в жертву.

Рассказчик покачал головой – мол, слишком жестоко.

– О, как страдало древо, долгие века отправляя эльфов в дальнейшее путешествие! – продолжил он после небольшой паузы. Картинка расплывалась и заменялась другой, ещё более реальной. – Но одно событие древо запомнило особенно, я хочу показать его полностью.

Перед нами возник новый образ: глухая ночь, отдалённый вой, а вокруг Маэри мёртвый Мрачный лес. Возле древа стоял эльф, похожий на паломника – как пояснил Рассказчик, его сын. А на одной из нижних веток нагло и довольно вызывающе сидел, побалтывая ногами, другой эльф, абсолютно нагой.

Маленькие стопы майри порхали в воздухе при движении; бёдра, живот с сильным прессом, могучая грудь, мощные руки – у нас на Земле его назвали бы идеалом мужской красоты. Наталья восхищённо вздохнула.

Больше всего запомнилось лицо – волевое, жёсткое, но хранящее внутреннюю красоту. Глаза эльфа серебристыми зрачками взирали вниз. В них читались и доброта, и злоба. Но речь его контрастировала с внешним видом, полная резких слов и язвительных выпадов:

– Что морщишься, святоша? Отворачиваешься, презрительно кривишь губы? Не хочешь слушать предателя? Придётся. Сам попросил меня об исповеди. Место, может, не совсем для неё подходящее – вокруг нас Мрачный лес. Слышишь, отовсюду раздается вой волколаков, неистово ненавидящих ночную луну. Но мне-то что до этого? Я их не боюсь. Страх лишь в тебе. Думаешь, я уселся на ветку Маэри, чтобы богохульствовать и поносить нашу расу? Для тебя древо – святыня, понимаю. Но я могу свободно сидеть на нём лишь потому, что оно само мне это позволило. Да-да, не удивляйся. Тебе такое вряд ли когда-нибудь разрешат. Ведь ты скоро убьёшь меня.

Нет, сопротивляться я не буду. Убивай, тебе так велели. Я знаю, что после смерти меня ждет нечто большее, чем путешествие по ветвям древа Маэри. Зачем мне череда бесконечных рождений в иных мирах, для чего помогать распространению нашей ложной религии? Я лучше буду вечным воином и остановлю захватническую поступь расы майри.

Но я знаю, о чём ты думаешь, Серебряный Ясень. Мнится тебе, что майри по имени Чёрный Тополь – предатель и богохульник, недостойный жизни. Поэтому и убьёшь. Но сначала выслушаешь всё, что я тебе расскажу.

Я поведаю тебе истину. Внимай моему рассказу, раз захотел исповеди предателя.

Шесть светил тому назад я, как и ты, мечтал пожертвовать жизнью, чтобы нести истину нашей религии, восхваляющей Единого, в иные миры – листья на ветвях древа Маэри. Однажды Арген, старейшина храма, где я вырос, дал задание. С ним я мог бы справиться только ценой собственной жизни.

Я радовался, как ребёнок, и с нетерпением ждал блаженного погружения в священное древо Маэри. Мне предстояло отправиться в самую глубь Мрачного леса и разрушить алтарь Тьмы. Всякий, поднявший руку на главный артефакт темных владык, погибал страшной смертью. Это случилось бы и со мной: паломников просто посылают на убой, в жертву – да-да, не удивляйся, так майри платят Тьме за её помощь.

Мой храм очень далеко от этого леса. Одна лишь дорога к нему заняла три светила жизни.

Рассказчик на мгновение остановил видение и пояснил, что светилом эльфы называют месяц. Затем он махнул рукой, и Чёрный Тополь продолжил:

– Все майри давали мне приют в пути и благословляли собрата. Почему выбор Аргена пал именно на меня, я узнал позже, а тогда все удивлялись, отчего им не досталась моя судьба. Встречные майри считали меня везунчиком, не зная, что подобная судьба – страшное проклятие.

Конечно, когда я впервые вступил под сень деревьев Мрачного леса, на меня накатили волны ужаса. Все деревья здесь мертвы, кроме священного Маэри. Эта безжизненность давит на сознание. Оно упорно доказывает, что не бывает мёртвых деревьев с чёрными листьями. Но потом поневоле свыкаешься с этой мыслью.