Я никогда особо не скрывала, что невысокого мнения о знатных дамах и господах при дворе его величества. Они, в большинстве своём, отвечали взаимностью. Ведь многие считали, что я не пара племяннику короля. Только Ленар чихать хотел на их мнение, и со временем всем пришлось смириться. В том числе и его родителям.

Но, в сущности, это не имело значения. Мы не планировали вести светскую жизнь при дворе. У нас было своё назначение после университета.

Мои размышления прервал Ленар, который вышел из ванны и на ходу вытирал волосы.

Лежание в кровати не принесло того удовольствия, которое я представляла. Потянувшись, я высвободилась из простыни и тоже направилась в душ.

Когда я вышла, Ленар протянул сложенную пополам плотную желтоватую бумагу со словами:

— Тебе записка.

Он уже полностью оделся. Серебристо-голубой костюм с иголочки дополняли детали в виде элегантно завязанного платка у горла и ромбовидной броши с цепочкой, приколотой к груди. Смотрелось всё превосходно, осталось лишь пуговицы на сюртуке застегнуть. Я же только обернулась полотенцем. Наглядный пример того, кто из нас относился к сборам ответственнее.

Взяв записку, я сразу узнала почерк, которым было выведено моё имя.

— Это от профессора Ландафа, — пробегая глазами написанное, сказала я. — Он просит зайти к нему перед церемонией.

— Ну, у тебя ещё есть время, — отозвался Ленар, застёгивая серебристые пуговицы.

Я залюбовалась. Ленар не являлся красавцем в привычном смысле этого слова. Мягкие черты лица не кричали о мужественности, но его тело было подтянуто многочисленными тренировками, как у каждого, кто учился на нашем факультете. В добром взгляде не таилось коварство или страсть, от которых ахают девицы. Для меня его серые глаза значили гораздо больше, ведь в них светилось понимание, любовь и теплота. Его особенная теплота, которой Ленар, не жалея, делился с миром.

— Ты же знаешь, что мы ещё увидимся сегодня? — растерявшись под моим пристальным взглядом, спросил он.

Я тряхнула головой. Мокрые волосы тут же облепили шею.

— А я желаю сейчас полюбоваться на тебя. Хочешь запретить? — с вызовом поинтересовалась я, медленно подходя к нему.

— Даже в голову не приходило что-то запрещать тебе, — произнёс он, заключая меня в объятия.

Я блаженно закрыла глаза, встречая его губы. Запах, уже ставший родным, тут же окутал меня. Я знала в нём всё. И одновременно узнавала заново каждый день.

— Если сейчас не остановимся, то к профессору ты точно не пойдёшь, а я пропущу встречу с деканом, — прошептал Ленар мне в губы, переводя дыхание.

Я секунду раздумывала, но потом всё же отступила на шаг.

***

В коридорах университета стояла непривычная тишина. Звук каблуков отдавался гулким эхом по голубовато-серым каменным плитам. Многочисленные студенты уже покинули университет. Остались лишь те, кто учился на нашем факультете. Мы сдавали последние экзамены по специальностям, которые не входили в основную программу. Они носили в большинстве своём практический характер, и во избежание нежелательных инцидентов мы аттестовывались после отъезда основной части студентов на каникулы.

Такой являлась официальная формулировка преподавателей. Я же всегда выражалась проще: чтобы голову никому ненароком не снести. Некоторые из нас были способны на это.

К моменту окончания обучения мы уже должны были в совершенстве контролировать потоки энергии, которым, собственно, и обязаны своим особым статусом и названием «элланы», выделявшим нас среди других. Однако у некоторых личностей сдавали нервы, и энергия могла выйти из-под контроля, что влекло непредсказуемые последствия. Но в этом году всё обошлось без происшествий. Тихо, спокойно. Даже скучно.

Переход передо мной свернул в один из главных коридоров университета. Здесь звук каблуков разносился ещё большим эхом, отчего стало немного не по себе.

Я словно попала в средневековый замок. Обстановка у нас всегда была аскетичная, никаких излишеств, на окнах даже не висели занавески. Считалось, что так мы будем меньше ворон ловить. Не знаю, кому это действительно помогало, но студенты всё равно находили время отвлечься. А эта строгая суровость мне даже нравилась. Благодаря камню внутри стен университета всегда было прохладно. Высокие узкие окна стрельчатой формы в коридорах, галереях и переходах давали достаточно света, чтобы не заблудиться, но не более.

Я могла бы пересечь двор, насладиться летним теплом, но мне хотелось пройтись в одиночестве по знакомым коридорам, которые стали родными за последние шесть лет. Имелась и более прозаичная причина: так было быстрее дойти до кабинета профессора Ландафа. Из-за утренних нежностей в постели мне грозило опоздание на церемонию вручения дипломов, но забежать к любимому преподавателю было важнее.

В главном холле, в котором сходилось большинство коридоров огромного здания, висело ломаное зеркало. По исторической версии одному из основателей пришла в голову «гениальная» идея повесить такое зеркало, которое бы символизировало поиск истины в искажённом отражении. Я же считала, что это было сделано, чтобы никто не использовал зеркало в низших целях, сосредотачивая всё внимание на внешности. Когда люди меньше уделяют внимания наружности, они больше сосредотачиваются на том, что внутри. Кусочки зеркала представляли собой треугольнички разной формы и размеров. Помимо того, что они были разделены, так ещё и размещались под небольшим углом друг к другу, чтобы уж совсем поломать отражение для смотрящих.

Но меня такие сложности никогда не останавливали. Я подошла к этому чуду гениальной мысли и нашла «свой» треугольничек. Отражение вмещало только плечи и часть головы, но мне и этого хватало. Из-за сборов впопыхах стоило проверить, крепко ли держится причёска. Мои тёмно-каштановые волосы с рыжеватым отливом никогда не завивались, как того требовала нынешняя мода. Они струились по плечам гладким шёлком. К тому же укладывать их в сложные причёски было делом непрактичным. Поэтому я приноровилась заплетать их в разные замысловатые, но крепкие плетения и многочисленные мелкие косички. Смотрелось необычно, зато волосы никогда не мешались.

Одна из косичек повисла за ухом, а в остальном всё было на месте. Я быстро поправила её, убрав на место.

В одном из коридоров послышался раскатистый мужской смех. Я выпрямилась и обернулась. В холл ввалилась толпа знакомых парней при параде.

— Все приличные наряды уже отправила долой? — Дилан первый заметил меня и тут же начал с «любезности».

— А они у неё были? — театрально фыркнул Лизар, приближаясь вразвалочку.

— А вы умеете одаривать девушек комплиментами, — сузив глаза, кинула я в ответ. — И вообще, какое вам дело до моих нарядов?

— А может, мы хотели, чтобы ты нас хоть в последний день красотой одарила, — тут же нашёлся Дилан, многозначительно посмотрев на мою грудь.

Я закатила глаза.

Выряжаться ради церемонии я не стала. Впереди ждал бал во дворце, на котором я ещё хлебну всей этой красоты. Сегодня же я решила надеть простое платье светло-голубого цвета. После тёмных блузок, юбок и брюк, которые я привыкла носить, оно смотрелось непривычно. Грудь оставалась прикрыта, и фигуру не подчёркивали пикантные детали, отчего парни и не оценили мой выбор.

— Ты в главный зал? — Дилан подошёл и по-свойски обнял меня за плечи. — И где Ленар? — он покрутил головой, осматривая холл, словно Ленар мог где-то спрятаться.

— Он уже, наверное, там.

— Значит, можно воспользоваться его отсутствием в последний день, — его рука нахально легла на талию.

Я легко стукнула Дилана в грудь.

— Уж с тобой точно не в последний раз видимся, — напомнила я.

— Вот именно, Дилан. Неизвестно, когда мы ещё встретимся с Дани, — Лизар протиснулся ближе, но я тут же предупреждающе стрельнула в него взглядом, на что все рассмеялись.

— Ну, хоть танец станцуй с нами, Дани, — попросил Лизар, и остальные ребята закивали.

— Со всеми сразу? — со смехом спросила я, отходя от них в сторону нужного коридора. — Я вас догоню. Мне сейчас надо к профессору Ландафу зайти.