Вдохновленная успехом возле Эссойлы, авиагруппа майора люфтваффе фон Гегенбаха вылетела бомбить каменных великанов, атакующих финские позиции около населенного пункта «Красная Пряжа». Настроение у всех летчиков было хорошим. Как утверждали финны, гранитных чудовищ осталось всего двое. Но и они наводили ужас на финские войска. «Юнкерсы» подходили к целям на высоте пять тысяч метров, когда неожиданно попали под огонь вражеской зенитной артиллерии. Причем, на этот раз по немецким самолетам стреляли не сами великаны, а какие-то дальнобойные зенитные орудия, установленные на высотах вокруг поселка. По пикировщикам с земли открыли огонь еще на подлете. И огонь был плотным и точным.

Одну за другой красные сбили три машины, а еще один самолет загорелся. Новые зенитки русских стреляли на удивление высоко. Ульрих фон Гегенбах приказал своим пилотам разворачиваться и заходить на великанов с другой стороны. Но, вражеские зенитные пушки снова не дали приблизиться к целям. Все небо над поселком «Красная Пряжа» и вокруг него уверенно простреливалось противником. С такими меткими и опасными орудиями ПВО летчикам пикировщиков еще не приходилось иметь дело в этой войне на Восточном фронте. Потеряв еще два самолета и не добившись никаких успехов, майор отдал приказ отбомбиться на дорогу, ведущую в Петрозаводск, а затем уходить обратно на свой аэродром.

Рота уверенно продвигалась к Святозеру. Бойцы залегли в кустах, а политрук Сергей Парамонов наблюдал за организацией переправы через протоку с сильно заболоченными берегами, протекающую между Пелдожским озером и озером Лижменским. Сама протока имела ширину по чистой воде метров двадцать, а длиной была километра полтора. Она пересекала с востока на запад дорогу, ведущую на юг от Красной Пряжи в сторону села Святозеро, являясь естественной водной преградой. Во время своего бегства финны переправились через эту протоку по уцелевшему деревянному мосту, взорвав его за собой. И теперь противник закрепился на берегу Святозера в одноименном селе.

Справа и слева от роты Парамонова разместились остатки других рот 313-й стрелковой дивизии, которые обороняли высоту 168,5 до подхода подкрепления, когда Гиперборейский полк, усиленный тяжелой артиллерией и шагающими каменными танками, решительной атакой сходу выбил противника из Красной Пряжи, обратив финские части в бегство. Теперь линия противостояния южнее этого поселка пролегла вдоль протоки между двумя озерами. И для того, чтобы штурмовать село Святозеро, надо было сначала эту водную преграду форсировать.

К неудовольствию политрука, огромный каменный великан, сверхтяжелый шагающий танк, который гнал финнов до протоки с топкими берегами, расстреляв весь боезапас, ушел в тыл, обратно к Красной Пряже. И бойцы роты, которой командовал Парамонов, вынужденно начали строить из кусков взорванного врагами деревянного моста некое подобие плота, на котором можно было бы переправиться через протоку, за которой засел противник.

Артиллеристы не давали противнику спокойно сидеть в обороне. Со стороны Красной Пряжи по финским позициям лупили гаубицы Гиперборейского полка. И, под прикрытием этого артогня, роте ставилась боевая задача организовать переправу через протоку. Постепенно дело шло, и из бревен, стянутых веревками и сбитых наскоро досками, кинутыми поперек и пробитыми большими гвоздями, саперы соорудили небольшое плавсредство, на котором, отталкиваясь импровизированными шестами из длинных досок от дна, можно будет начать переправляться на противоположный берег водоема.

Убогое подобие плота вмещало не более отделения красноармейцев. И это обстоятельство не обещало быстрой переправы. Ведь, вместе с топкими берегами, двадцать метров открытой воды превращались в серьезную преграду шириной в полусотню метров. Пока первое отделение готовилось переправляться, все остальные бойцы роты залегли вдоль берега протоки, готовые огнем из своих винтовок поддержать тех, кто окажется на плоту.

Противоположный берег, заросший лесом, в котором терялась грунтовая дорога, идущая дальше на юг от разрушенного моста, казался безлюдным, но, такое впечатление обманывало. Финны, все же, иногда постреливали с той стороны из кустов подлеска, а где именно они засели в лесу и сколько их там, никто в роте пока не имел понятия. И Парамонов внимательно высматривал противника через окуляры бинокля.

Но, финские егеря умело прятались в тени деревьев. Стараясь не попадаться на глаза красноармейцам, они довольно метко стреляли в саперов, убив одного из них и ранив еще двоих. Но, плот саперы, все же, сумели доделать под огнем противника. Оставалось лишь переправиться. Вот только, как же переправляться, если противник стреляет из леса, и этих стрелков не видно? Становиться мишенью для финских стрелков никому не хотелось. Но, боевая обстановка требовала переправляться побыстрее.

— Добровольцы в первую группу на плот есть? — спросил политрук. Когда никто не отозвался, он приказал:

— Первое отделение, за мной к переправе! Бегом!

И, поднявшись со своей наблюдательной позиции за кустом на пригорке, Парамонов кинулся к плоту короткими перебежками.

— Веревку возьмите! Если закрепите ее на том берегу, то паром из плота легко получится, — сказал ему раненый сапер, лежащий возле переправы за деревом, подавая политруку веревочный конец.

В этот момент с противоположного берега с правого фланга застрочил финский пулемет. А потом с левого фланга ударил еще один, поливая красноармейцев перекрестным огнем. И первое отделение, уже подтянувшееся к переправе следом за политруком, вынужденно залегло под пулями, так и не достигнув самодельного плотика. Финны за это время, пока саперы строили плот, подтащили свои пулеметы к протоке.

Чтобы подавить вражеский пулемет, никаких средств в роте не имелось. Надежда переправиться до темноты таяла. Значит, скорее всего, придется переправляться ночью. Только и финны ждать не станут. Выставят, конечно, напротив переправы засаду. Сергей Парамонов не знал, что и делать. Можно, наверное, попробовать положить одежду и оружие на плот, а самим поплыть на противоположный берег, чтобы потом подтянуть плот туда за веревку. Но, лезть в топь и холодную воду, чтобы попробовать добраться вплавь до противоположного берега, тоже совсем не хотелось. Да и пулеметы, наверняка, станут бить по плывущим.

Помощь пришла неожиданно. Сначала сзади со стороны дороги послышался тяжелый топот. Потом земля начала ощутимо сотрясаться под великанской поступью с аккомпанементом из звуков камней, стукающихся друг о друга. Политрук Парамонов приподнялся и обернулся. Но, вместо одинокого каменного исполина, вдоль грунтовой дороги, ломая по пути кусты и деревья, двигался целый каменный взвод. Эти представляли из себя не таких высоченных гранитных бойцов, как сверхтяжелый шагающий танк, но все равно выглядели достаточно большими, со свирепыми каменными лицами, с глазами, горящими зеленым огнем и с красными звездами, алеющими на головах посередине гранитных лбов. Каждый боец каменного взвода казался страшным до ужаса. Но, все в роте уже понимали, что к ним пришли на помощь свои.

— Расступись! Задавлю! — прокатилось грозным рыком над лесом. И передний пятиметровый великан сходу вошел в трясину.

Все бойцы роты, преодолев испуг, с интересом наблюдали, как пули пулеметных очередей финских пулеметов с цоканьем отскакивают от каменной поверхности исполина. Попадания лишь бессильно высекали из гранита искры, пока пятиметровый боец входил в воду. Зайдя по колено в трясину, он остановился, выставил вперед перед собой каменные руки с подвернутыми вниз кистями, напоминающими ковши экскаваторов, открыв дульные отверстия на запястьях, после чего прицелился и сделал последовательно два выстрела в направлении финских огневых точек.

Сами выстрелы походили на легкий хлопок, они не впечатляли ни громкими звуками, ни яркими вспышками, ни отдачей. Но, на противоположном берегу в двух местах рвануло так, что вздрогнула земля, а в воздух и в разные стороны на десятки метров разлетелись стволы вековых сосен вместе с тяжелыми ветками и с облаками земли, поднятыми взрывами. На местах попаданий оставались широкие и глубокие воронки. И они оказались гораздо больше тех, что возникали после попаданий снарядов шестидюймовых гаубиц. Словно бы стреляло тяжелое орудие какого-нибудь линкора, калибром дюймов пятнадцати, не меньше.