Выслушав начальника полигона, майор пошел на попятную:

— Ну, если ты так считаешь, Коля, то можно, конечно, создать что-то такое, ради эксперимента. Попытка, как говорится, не пытка. А сделать взвод небольших каменных солдат, метра по три ростом, Живой Камень нам позволит хоть прямо сейчас. На это энергия имеется.

Как только фигуры великанов скрылись в направлении Сямозера, убедившись, что возле станции Виллагора противник не подает признаков активности, лейтенант НКВД Дмитрий Поспелов приказал своим бойцам осторожно продвигаться вперед, обходя очаги пожарищ и занимая вражеские позиции. После применения огнеметов каменными исполинами, в воздухе по-прежнему висела гарь, пахло горелым мясом, а дым разъедал глаза. Пришлось надеть противогазы и идти в них.

Достигнув вражеских окопов, пограничники из 15-го полка НКВД поняли, что станцию занимать им никто не помешает. После побоища, устроенного великанами, живых на вражеских позициях просто не осталось. А все немногие спасшиеся финны, побросав оружие, сбежали в лес и, завидев советских бойцов, охотно поднимали руки, сразу сдаваясь в плен. После пережитого ужаса, советский плен казался им спасением. А оттуда, куда ушли великаны, еще какое-то время ветер доносил отдаленные звуки боя.

Проводная связь по-прежнему не работала, а исправной рации не имелось. Но, лейтенант Поспелов преодолел и эту проблему, отправив в штаб посыльных с подробным донесением. Конечно, в штабе полка НКВД сильно удивились, прочитав о каких-то там великанах, разгромивших вражеское расположение. И из штаба немедленно отправили на передовую усиленную проверку с конвойными, посчитав, что лейтенант Поспелов просто спятил, и его следует срочно арестовать.

Вот только, прибыв на место и осмотрев станцию Виллагора, полностью выгоревшую и занятую бойцами лейтенанта Поспелова, штабные удивились еще больше, обнаружив гигантские следы размером с танк вдоль железнодорожной насыпи, и не только возле нее, а и в самом поселке, да и в лесу тоже. И все в роте утверждали, что следы эти оставили самые настоящие великаны. Более того, все пленные финны тоже подтверждали, что на них напали именно каменные великаны высотой с водонапорную башню. Впрочем, в штабе сориентировались довольно быстро. И, поняв, что противник отогнан неизвестными силами, в виде непонятных великанов, на запад, дали приказ выдвигаться вперед, занимая рубежи, оставленные противником. Вскоре 15-й полк НКВД по великанским следам продвинулся до самого Сямозера, завязав бои в устье реки Сяпся. Следом за пограничниками, вдоль железнодорожной насыпи, наступал 1068-й полк 313-й стрелковой дивизии, а ее 1072-й полк продолжал сражаться в тылу с оставшимися финскими егерями, загнанными великанами в болота и окруженными там красноармейцами.

Выполняя поручение Мерецкова, капитан Валентин Проскурин постарался выехать немедленно. Как назло, все машины из штабного гаража куда-то разъехались. А оставшийся при штабе армии зеленый грузовичок марки «ГАЗ-ММ» оказался не на ходу. И водитель, полноватый старшина Иван Крупенко, самостоятельно копался в моторе. Впрочем, дело оказалось в какой-то мелочи. И шофер, закончив ремонт, сумел завести машину, покрутив рукояткой кривого стартера.

А вот с радиостанцией оказалось не так все просто. Лишних беспроводных средств связи не имелось. Пришлось показывать предписание, подписанное командармом, и уговаривать начальника узла связи выдать временно, под расписку, радиостанцию, числившуюся в ремонте, но уже отремонтированную и предназначавшуюся для НКВД. Впрочем, из этого ведомства ее забирать не спешили. Отблагодарив авансом связистов бутылкой водки, припрятанной на всякие подобные случаи, и договорившись, что товарищам из НКВД, в случае чего, они скажут, что рацию еще не починили, прибор для связи Проскурину добыть удалось.

С охранным отделением тоже возникли проблемы. Все бойцы охранной роты и без того уже отправились на передовую. И штаб охраняли только выздоравливающие из госпиталя. Пришлось взять с собой одного из них, рядового Прошкина, раненого навылет в мякоть левого плеча без серьезных последствий. Кроме Прошкина, вооруженного винтовкой, в кузов залез и один из связистов. У него из оружия имелся только наган. У самого капитана Проскурина был ППД с запасным диском, а у водителя на поясе висела кобура с пистолетом ТТ. Так они и выехали к линии фронта.

Главная опасность по дороге состояла в том, что между городом и передним краем рыскали разведывательно-диверсионные группы финских егерей. Могли в любой момент налететь и вражеские самолеты. Вдоль дороги, словно напоминания, стояли обгоревшие металлические остовы от техники, попавшей уже под бомбежку. Правда, все трупы на этом участке дорожного полотна уже похоронили. Вопреки опасениям, никто штабную машину не обстрелял. Но, еще задолго до передней линии, они уже отчетливо слышали канонаду. И, судя по звукам, действительно, там работали тяжелые орудия. На подъезде перед высотой 168,5 полуторку остановил патруль. То были красноармейцы в потертой форме и с трофейными немецкими карабинами.

Сначала все, кто ехал в машине, даже схватились за оружие, решив, что дорогу им перегородила вражеская диверсионная группа, переодетая в форму бойцов Красной Армии, но, на блокпосте оказались военнослужащие того самого Гиперборейского полка, о котором предупреждал командарм Мерецков. Потому Проскурин сразу же предъявил их командиру, сержанту, свои полномочия, потребовав провожатого до командного пункта майора Васильева. Никто не возражал, а один из бойцов сразу запрыгнул в кузов, чтобы показывать дорогу. Еще подъезжая, капитан Проскурин обратил внимание на трофейные военные грузовики «Опель Блиц», которые сновали в обе стороны, перевозя какие-то грузы в своих кузовах, закрытых тентами в направлении высоты 168,5 и от нее.

Фронт, действительно, отодвинулся на несколько километров западнее, за поселок Красная Пряжа. А сам поселок, отбитый у противника Гиперборейским полком, сделался неким перевалочным пунктом. Командный пункт майора Васильева, как выяснилось, находился на вершине горы Шангисельга, на высоте 105 метров, между озерами Чогозеро и Шангима. На горе располагалась и артиллеристская батарея, которая обстреливала деревню Маньга, расположенную в девяти километрах юго-западнее высоты. Шесть орудий, издалека напоминающие 152-мм гаубицы МЛ-20 образца 1937 года, вели огонь с горы в том направлении.

Майор Васильев оказался немолодым и уже поседевшим. Глаза его светились умом, но в них таилась и некоторая хитринка. Едва ему доложили, что прибыл штабной капитан от командарма, Васильев вышел навстречу гостю и поздоровался с Проскуриным за руку. Они представились друг другу, и майор сразу же повел капитана за собой по траншее от блиндажа к наблюдательному пункту. Там, глядя в стереотрубу, Васильев объяснил диспозицию. Возле деревни Маньга вел бой первый батальон Гиперборейского полка, а южнее, от развилки дорог перед Красной Пряжей, наступали в сторону Святозера роты из 313-й дивизии, которые до этого обороняли высоту 168,5. И их тоже поддерживала батарея шестидюймовых гаубиц.

Получалось, что майор Васильев насчет разгрома противника возле Красной Пряжи не соврал. Не соврал он командарму и про наличие гаубиц. Вот только откуда же они взялись у майора? Да и где сформирован этот Гиперборейский полк? Все это предстояло Валентину Проскурину проверить. Только он собрался задать вопросы, как Васильев предложил взглянуть в стереотрубу и капитану. Проскурин заглянул в окуляр и обомлел. Он увидел в стереотрубу нечто такое, что заставило его не поверить собственным глазам. Там, где шел бой возле деревни Маньга, возвышался огромный силуэт, похожий на человеческий, только огромных размеров. И, судя по дульным вспышкам, он стрелял по врагам с обеих рук. Значит, и донесения про великанов не врали?

— У вас, Станислав Николаевич, там какой-то великан на переднем крае, или мне просто показалось? — спросил Проскурин.