Военная биография Игоря Праволюбова типична для пехотного комбата тех лет. Родился он 18 июля 1955 года в селе Исеновичи Вышневолоцкого района Тверской области. В 1976 году окончил Московское высшее общевойсковое командное училище имени Верховного Совета РСФСР. Военную службу проходил на командных и штабных должностях в Белорусском, Прикарпатском и Московском военных округах. С декабря 1991 года находился в штате базы хранения военной техники (г. Тверь). С 1993 года – в 166-й отдельной гвардейской мотострелковой бригаде Московского военного округа. Награжден государственными наградами, в том числе медалями «За отвагу», «За боевые заслуги».
Подполковник запаса Игорь Праволюбов рассказывает:
– В начале 1992 года нашу базу хранения стали расформировывать, мне грозило увольнение из армии. И тут я краем уха услышал, что приехал генерал Булгаков с группой офицеров решать вопросы по выводу дивизии из Польши. Я, естественно, стал искать с ним встречи, надеясь хоть на какую-то помощь…
Дело в том, что Праволюбов познакомился с Булгаковым в 356-м мотострелковом полку Белорусского военного округа, куда Владимир Васильевич прибыл в 1979 году после окончания Военной академии бронетанковых войск. Сначала майор Булгаков был заместителем командира полка, а затем начальником штаба этого полка. В 356-м полку Игорь Праволюбов прослужил 13 лет – от взводного до комбата.
И вот неожиданная встреча в Твери.
– Я зашел в клуб, где генерал Булгаков проводил совещание, – продолжал Праволюбов. – Он меня узнал и попросил подождать. После совещания подозвал, поинтересовался, как дела. Я с места в карьер: мол, должность сокращается и со дня на день меня уволят. «Не уволят, – говорит он. – Я решу твой вопрос». Когда дивизию переформировали в бригаду, Булгаков ввел меня в штат бригады. Потом вызывает и говорит: «Знаешь, я нашел тебе должность. Пойдешь заместителем командира зенитно-ракетного дивизиона по тылу?» Отвечаю: «Пойду». На этой должности я пробыл год и два месяца. А тут Чечня. Он вызывает меня и спрашивает: «Поедешь?» «Конечно», – говорю. И сразу ставит меня заместителем командира 3-го батальона. 31 декабря мы вышли на полигон. Комбат гвардии подполковник Васильев поставил задачу тренировать бойцов в метании гранат. И тут, как снег на голову, новость: командир 2-го батальона Москаленко отказывается ехать в Чечню. Часов в 10–11 вечера звонит Булгаков и приказывает: «Срочно прибыть в бригаду!» Приезжаю, иду в клуб, где на втором этаже кабинет комбрига. Гвардии генерал-майор Булгаков встречает меня на первом этаже и говорит: «В моем кабинете командующий армией». И, пристально посмотрев мне в глаза, спрашивает: «Я тебя выручал?» «Так точно», – говорю. «Теперь ты меня выручай», – продолжает комбриг. «Есть!» – отвечаю. И он сразу ведет меня в свой кабинет, где представляет командующему: «Вот командир 2-го батальона». Тот спрашивает: «Вы поедете в Чечню?» Отвечаю: «Так точно!» Когда командарм уехал, комбриг говорит мне: «Езжай домой, а с утра готовь батальон к погрузке на железнодорожную платформу. Вы первыми идете на Моздок»…
Так для гвардии подполковника Игоря Праволюбова начался новый виток его комбатовской спирали. На этот раз в зоне боевых действий на территории Чеченской Республики.
Страх перед совестью
Судьба Алексея Ярцева – это судьба десятков, а то и сотен «летех»-взводных, брошенных затыкать кадровую брешь, образовавшуюся в связи с войной в Чечне. Родился Алексей Владимирович 22 октября 1969 года в городе Каменец-Подольск Хмельницкой области Украины. В 1990 году с отличием окончил Тюменское высшее военно-инженерное командное училище. Первая офицерская должность – командир взвода управляемого минирования инженерной роты заграждений 1-й гвардейской инженерно-саперной бригады Западной группы войск. С 1994 года – командир учебного инженерно-саперного взвода учебного инженерно-саперного батальона (г. Владимир). С конца декабря того же года – командир инженерно-саперного взвода инженерно-саперной роты 166-й омсбр. Награжден орденом Мужества и медалью «За отвагу».
– Говорят, что время не властно, – рассуждает Алексей Ярцев. – В любую минуту человек может совершить путешествие в прошлое, испытав давно забытые чувства. Что я испытываю, вспоминая далекие декабрьские дни 1994 года? Легкую тревогу, вызванную неизвестностью…
Когда в часть, где служил старший лейтенант Ярцев, пришло распоряжение откомандировать в Тверь на доукомплектование 166-й омсбр офицера-сапера, то поочередно убыть в командировку предложили троим офицерам – все трое отказались. На них тут же подготовили документы на увольнение из Вооруженных сил. В воздухе повис вопрос: кто следующий? Приказы, как известно, надо выполнять. В один из декабрьских вечеров после службы Ярцев возвращался домой. И тут его догоняет служебный уазик командира учебного батальона. «Садись в машину, – говорит комбат. – Подброшу тебя до дома».
– Едем молча, – вспоминает Алексей Владимирович. – Чувствовал, что-то сейчас произойдет. И не ошибся. «Видишь, что в стране и армии творится? – заводит комбат разговор. – Трех офицеров приходится увольнять. А иначе нельзя. Иначе бардак». «Да, сложные времена настали, – отвечаю. – Страна изменилась, и люди уже не те». И тут комбат задает вопрос в лоб: «А если я предложу ехать в Чечню тебе – тоже откажешься?» «Нет, не откажусь, – говорю. – В Чечню ехать готов. Имею кое-какой опыт. Зачем посылать на войну человека, который не сможет принести войскам пользы? Предложите – поеду…»
Остальной путь до дома офицеры проехали молча. Наутро старший лейтенант Ярцев получил в строевой части уже заполненные документы для убытия в командировку.
– 25 декабря 1994 года, начало новой жизни, – продолжает свой рассказ Ярцев. – Почему? Поясню. То, что я сейчас скажу, прожито мною лично, прожито с эмоциями и чувствами, которые испытывает на войне любой здравомыслящий человек. Страх? А кто сказал, что было не страшно? Но страх перед своей совестью был сильнее, и он толкал на риск, заставлял думать и совершать множество поступков, решения о которых принимались в тысячу раз быстрее, чем в обычной обстановке. Страх перед совестью был тем волшебным двигателем, который заставлял мгновенно сосредоточиться, за доли секунды просчитать ситуацию, принять решение и выполнить его. И таких мгновений в боевой обстановке – десятки! Причем не только за сутки, но иногда за час. После того, что человек испытывает на войне, он уже не может оставаться прежним. Кто-то переживает страх, боль, смерть боевых товарищей легко, превращая свои воспоминания в анекдоты или шутки, а кто-то тяжело – такой человек иногда достигает дна жизни, глуша боль и страх, засевшие в мозгу, алкоголем, а заодно проклиная всех и перекладывая ответственность за собственную жизнь на других.
Мне, к счастью, удалось выдержать выпавшие испытания. Более того, я всегда помнил об ответственности за жизнь находившихся рядом ребят, моих подчиненных. И я горжусь тем, что во время выполнения боевых задач из 50–60 человек, которые в разное время были в моем подчинении, потерял всего одного. Одного! Время стерло из памяти лица и имена многих солдат, которые живыми вернулись домой. Но сослуживца, который погиб (того одного!), я запомнил на всю жизнь!..
В Тверь вместе со мной прибыли ребята (их было трое или четверо), которые прошли обучение во Владимирском учебном инженерно-саперном батальоне. Чему я, естественно, был рад. Ведь приехали люди, на которых я мог опереться. Двое из них сразу же были назначены командирами отделений (к сожалению, фамилий их не помню). Костяк профессионалов, созданный из сержантов срочной службы, сумел за короткий срок подготовить прибывавших специалистов к тому, что необходимо на войне…
Алексей Владимирович Ярцев – майор запаса, в следующих главах будут опубликованы фрагменты его воспоминаний.
Цена упущений – жизнь!
Боевое слаживание, которое гвардейцы провели на полигоне перед отправкой в Чечню, принесло свои результаты. Через считанные дни разведчики, саперы, мотострелки, танкисты, артиллеристы, воины других специальностей 166-й омсбр станут применять на практике навыки, приобретенные на полигоне под Тверью.
