Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Господа, – обратился он к остальным, – я присоединюсь к вам чуть позже. По программе до обеда у нас ещё намечена презентация уникальной коллекции ювелирных предметов, которые сегодня наряду с полотнами украшают эти залы, – он сделал легкий кивок в сторону своей молодой ассистентки, – о них моя очаровательная коллега Марьяна расскажет много интересного.

Затем повернулся к Ларину.

– Иван Андреевич, мы с синьором заглянем к вам ненадолго.

Тот посмотрел на Кристофера, который оживленно обсуждал проблемы современной живописи с Никасом Сафроновым, и кивнул.

Валерий Александрович жестом поманил специалиста за собой. Они вышли в коридор, параллельный основной анфиладе залов, и окунулись в сиреневую атмосферу мягкого флуоресцентного света. Здесь висели полотна преимущественно русских живописцев. Остановившись у одной из боковых дверей, Мезинский ключом открыл её, и они попали в просторный кабинет. Обычную канцелярскую обстановку разбавляли старомодная настольная лампа под зеленым абажуром и диван в духе барокко с закругленными резными ножками, прижимавшийся к противоположной от письменного стола стене. У забитого различным музейным хламом стеллажа стояло несколько увесистых деревянных ящиков, обклеенных транспортной маркировкой.

– Директор музея любезно предоставил нам на время свой кабинет. Мы сейчас активно развиваем приватные продажи, поэтому приходится много общаться с клиентами, иногда это уместнее вне экспозиционного пространства. Присаживайтесь, пожалуйста.

Специалист устроился на барочном диване, примостив кожаный дипломат у ног.

– О вас весьма лестные отзывы от наших общих друзей, – продолжил Мезинский, прохаживаясь по кабинету. – Ведь вы возглавляли интернациональный коллектив реставраторов при подготовке к выставке «Bronzi del mondo ellenistico»? Если мне не изменяет память, она проходила несколько лет назад в Палаццо Строци во Флоренции.

– О да, вы правы! Все эти античные скульптуры, амфоры, кубки. С ними пришлось тогда изрядно повозиться, ведь каждое произведение искусства – это всегда уникальный случай.

– Вот именно! – согласился Валерий Александрович. – Поэтому мы и пригласили вас, как опытного эксперта, для консультации в нашем весьма деликатном вопросе.

Он достал из ящика сильно окислившуюся, почти полностью затянутую зеленоватым налетом патины бронзовую чашу. Её изножье оплетала змея, а на внешних стенках, инкрустированных драгоценными камнями, там, где окисление не так сильно изъело поверхность металла, просматривался растительный орнамент.

– Вот полюбуйтесь, в каком состоянии у нас грааль Рудольфа Второго, – вздохнул Валерий Александрович, подсаживаясь на диван к реставратору, – этот уникальный образец раннего Ренессанса с изумрудными и рубиновыми вставками, с внутренней позолоченной полостью, по тонкости работы сравнимый, пожалуй, лишь с ценнейшими потирами Кремлевской Оружейной палаты. – Он словно читал заученное наизусть каталожное описание. – Именно из этой чаши эксцентричный император, как утверждают биографы, дегустировал бесчисленные композиции эликсира молодости, который готовили для него придворные алхимики…

– О, знаменитый грааль Соломона Богемии! – иронично подыграл реставратор и ухмыльнулся: – Но разве все эти годы он хранился на чердаке?

– Я вижу, вам тоже режет глаз ужасная зелень, – Валерий Александрович с любопытством посмотрел на реставратора. Фамильярность именитого специалиста его несколько удивила. – Это ведь даже не похоже на благородную печать старины!

– Странно, что перед выставкой кубок не проходил художественную реставрацию.

– Да в том-то и дело, что два дня назад чаша вместе с другими экспонатами пришла к нам из Австрии в совершенно идеальном виде, без единого следа патины. И вот нате вам! – вчера утром находим её в этом ужасном состоянии! Всего за одну ночь непонятно откуда возник чертов зеленый налет! Наваждение какое-то!

– Позвольте, я посмотрю поближе.

Насупившись, реставратор взял чашу и стал вглядываться в неё с разных сторон и под разными углами. Затем извлек из кармана пиджака старую лупу с треснутым стеклом, прищурился и повторил наблюдение. Закончив осмотр, спрятал лупу в карман и с видом человека, только что разгадавшего хитроумный ребус, проговорил:

– Да, похоже, с вами кто-то сыграл злую шутку…

– То есть вы хотите сказать, что кто-то намеренно подвергнул экспонат такой странной метаморфозе?

– Абсолютно верно!

– Я тоже придерживаюсь этой версии. Однако здесь возникает больше вопросов, чем ответов. Ведь вы, как специалист, конечно же знаете, что процесс окисления бронзы никогда не бывает столь стремительным, даже при искусственном патинировании. Кроме того, в нашем хранилище ведется видеонаблюдение, и ничего подозрительного прошлой ночью зафиксировано не было. Да и по виду – самая натуральная ржавчина, глубоко затронувшая поверхность металла.

– Думаю, можно попробовать это исправить.

– Звучит обнадеживающе, – недоверчиво покосился аукционист. – Но у нас не так много времени. А время – деньги, как вам известно. Для начала необходима просто консультация. Вся деликатность вопроса в том, – он понизил голос, перейдя на доверительную интонацию, – что мы ещё ничего не сообщали нашему клиенту об этом недоразумении и, по правде сказать, не хотелось бы его волновать раньше времени. Ваша консультация помогла бы нам принять решение: сообщать владельцу об инциденте, неся при этом определенные репутационные издержки, или – без лишнего шума устранить своими силами. За последнее я готов хорошо заплатить.

– Va bene![2]

Реставратор положил на колени дипломат, извлек из него золотистую баночку, стеклянный флакон, похожий на духи, и льняной платок. Затем в руках у него появилась костяная лопатка. Открыв баночку, он поддел лопаткой немного странного вязкого вещества горчичного цвета, и не успел Валерий Александрович среагировать, как стал наносить его на чашу.

– Погодите, погодите, – опомнился Мезинский, – что вы делаете?! Я же не разрешал никаких манипуляций!

Реставратор, нисколько не обращая внимания, продолжал усердно размазывать пасту по поверхности грааля.

– Пожалуйста, не беспокойтесь. Для металла будет только лучше.

Валерий Александрович вперился в него взглядом, не зная, как ему быть. Он думал вырвать кубок из рук реставратора, но сдержался.

– Только убедительно вас прошу: не сделайте хуже, – процедил он сквозь зубы. – У Кристис безупречная репутация. И у вас пока тоже.

Покрыв большую часть поверхности грааля странным веществом, реставратор сбрызнул её несколько раз из флакона. И неожиданно окропленный слой стал пузыриться. Он сделал ещё несколько окроплений, – вещество уже почти бурлило, давая обильную пену, которая стушевывалась вниз мутными зеленоватыми подтеками, а специалист тут же стирал её платком. Валерий Александрович в странном оцепенении следил за этими манипуляциями, словно перед ним на расстоянии вытянутой руки происходил сложный розыгрыш, и пена была лишь ширмой, чтобы отвлечь внимание от главной детали, на которой держался весь фокус. Через несколько минут реакция успокоилась, реставратор убрал остатки пены, и пораженный директор увидел, как блестят растительные арабески на сияющей, помолодевшей на несколько столетий бронзовой поверхности грааля. От зелёного налета не осталось и следа.

– Не может быть… – изумленно произнес он, беря в руки экспонат. – Как вам это удалось?

Реставратор ответил не сразу. Посмотрел затуманенным взором мимо Мезинского куда-то вдаль, потом провел ладонью по лбу, запустив пальцы в свои жесткие рыжие волосы, и наконец проговорил:

– Как сказал однажды один мой приятель, доктор Ди: «Залог успеха – парад цветов в заведомом порядке».

Валерий Александрович, пребывавший в явном замешательстве от увиденного, пропустил мимо ушей загадочные слова реставратора.

– Просто чертовщина какая-то! Не думал, что налет так легко очищается, – сказал он и, с трудом сдерживая эмоции, добавил: – Вы настоящий мастер своего дела! В своем роде даже чародей!

вернуться

2

Хорошо (итал.)

2
{"b":"812633","o":1}