– Кинут! – безапелляционно заявил я. – Может не во всех обещаниях, но в наиболее важных для нас – точно!

– Вы считаете, что меня так легко кинуть? – набычился ВВП.

– Однозначно! – процитировал я Жириновского. Но потом чуть смягчил свой заявление:- Пока вы воспринимаете их как партнёров, достойных доверия – не просто легко, а обязательно нужно. Кто бы конкретно не стоял у власти. Потому что даже если там, вдруг, окажется человек с покушениями на порядочность, который отчего-то захочет исполнить данные им обещания – ставленникам тех сил, которые никаких обещаний не давали нужно будет просто затянуть их выполнение до того момента пока этот человек не закончит свою каденцию и уйдёт. После чего – «это было обещание прошлой администрации»…

Короче, расстались мы недовольные друг другом. Но ни к каким проблемам для моих проектов это не привело. Вроде бы… Или пока. Так что церемония прошла нормально.

А двадцать пятого августа нас с дочей проводили в Непал. Потому что подниматься на Эверест, ну, или, на Джомолунгму команда дочери должна была со стороны именно этой страны. Через Южное седло. По маршруту первого альпиниста, покорившего высочайшую вершину мира – новозеландца Эдмунда Хиллари. Потому что он считался наиболее лёгким. Нам же не рекорды устанавливать нужно, а просто максимально безопасно подняться на самую высокую гору мира. Для чего нас в Катманду ждала высокопрофессиональная команда поддержки с лучшим в мире оборудованием, которая обошлась мне в полторы сотни тысяч долларов.

Сам я восходить на Эверест не собирался – увы, не та подготовка, но проводить дочу на маршрут посчитал себя обязанным. А вот встречать её мы должны были уже вместе. Потому что к моменту её возвращения в Луклу, город из которого начинается настоящее восхождение, собирались прилететь все остальные члены нашей семьи. Даже несмотря на то, что у мальчишек должна была вовсю идти учёба в школе. Ну да этот процесс у нас был к настоящему моменту достаточно отработан. Путешествовали-то мы много… За усвоением детьми программы школы бдительно следила Елизавета Андреевна, жёстко пресекая любые попытки что-то недоучить или не нагнать пропущенное. Аттестат нас волновал не очень – нам нужно было чтобы из детей не выросли глупые неучи…

Когда мы с Ольгой выбрались из салона небольшой «Cessna» дочь огляделась вокруг и зябко повела плечами. Лукла была расположена в долине, со всех сторон окружённой горами. Ближайшие были покрыты лесом, но чуть дальше виднелись и заснеженные вершины.

– Волнуешься?

– Да, пап, – серьёзно кивнула она.

– Когда ты делаешь что-то, на что способны очень немногие в этом мире – оно всегда так, – задумчиво произнёс я. – А твоё восхождение как раз из этой области. Я думаю, число тех, кто поднялся на Эверест вряд ли превышает число миллиардеров. Или, например, космонавтов. А это, согласись, очень нетривиальные занятия, и тем, кто смог в них состояться – точно пришлось немало потрудиться… Зато если у тебя получится – потом ты всю жизнь будешь по праву принадлежать к избранным.

– Каким избранным, пап? – нервно хмыкнула дочь, – Я ж не альпинист, не посвятила этому всю жизнь, не покоряла один за другим горы, взбираясь всё выше и выше, не развивала мастерство, отказывая себе во всём, не завоёвывала авторитет среди других мастеров… так – дочка богатого папы, выпросившая у него на день рождения такой экзотический подарок.

– Дочек богатых пап в мире миллионы, – усмехнулся я, – вот только большинство из них выпрашивают у своих пап в подарок на день рождения бриллианты, или роскошное празднество на арендованной вилле на Лазурном берегу, либо роскошную машину… в лучшем случае, эксклюзивное путешествие с личным гидом в компании прихлебателей по самым раскрученным туристическим местам с переездом из одного пятизвёздочного отеля в другой. Ты же попросила иное. И я горжусь тобой моя малышка, – я наклонился к ней и поцеловал в лоб. – Иди и покоряй свою вершину. У тебя всё получится…

– Что?! – я вскочил на ноги, опрокинув кресло и уставился на Пырю ошалелым взглядом. – Это точно?!!

– Точно, – наклонил голову Пыря. – Число погибших уже превысило восемьсот человек и постоянно растёт. А всего пострадало более двух тысяч. И число не окончательное. Людей из «Рощи» до сих пор еще вывозят.

Я несколько мгновений молча стоял, пребывая в абсолютной оторопи, а потом развернулся и подошёл к окну.

– Кто это сделал выяснили?

Пыря мотнул головой.

– Никакой информации пока нет.

– А кто погиб уже известно?

– Только отрывочные слухи… но фамилии называют – закачаешься! Варбурги, Шиффы, Рокфеллеры, Коэны, Барухи, Зелигманы, Голдманы…[6]

– Одни евреи что ли? – удивился я. Пыря зло усмехнулся.

– В основном – да, но и других много, – он поднял взгляд на стену, на которой у меня были вывешены фотографии со «знаменитостями», – из тех, кто у тебя здесь имеется, по сообщениям человек двадцать тоже того, – он кивнул подбородком, – Эрик Холдер, Морган Фримен, а так же бывший президент Клинтон… Кстати, кроме него сообщают о смерти Буша-старшего. А вообще у Бушей из семьи погибло или пострадало трое. Так что президент США сейчас точно в трауре… И они такие не одни.

Я быстро пробежался глазами по стене.

– Сорос?

Пыря кивнул.

– Тоже пострадал, но насколько – неясно. Судя по той информации, которую мне сообщили – там две трети из выживших в коме и непонятно выживут или нет.

Я потёр руками лицо и прошёлся по кабинету.

– Как это случилось?

– Пока мало что известно. Вроде как самолёт пролетел и чем-то опрыскал «Рощу». Полицейские экипажи слышали звук мотора, но не над самой рощей, а чуть в стороне. А потом до них дошло облако и им пришлось рвануть оттуда чтобы не сдохнуть. Плюс пострадали первые экипажи санитарных машин, которых вызвал, похоже, кто-то из «Рощи». Так что оказывать реально помощь и эвакуировать людей смогли начать только где-то через час. Когда прибыли подразделения химической защиты с ближайшей военной базы в защитной экипировке. Поэтому гости «Рощи», успели наглотаться по полной.

– …лять! – выругался я. Как всё не вовремя… У меня вовсю шла операция на рынках США, которая должна была принести мне несколько миллиардов долларов. Ничего необычного – занимаешь у брокеров акции и продаёшь их, пока они стоят дорого, а потом, после их обрушения – покупаешь по цене бумаги и возвращаешь занятое. Очень просто… если ты знаешь когда они обрушаться. Я – знал. Две тысячи седьмой. Американский ипотечный кризис и последующий крах банка «Lehman Brothers». И мне совершенно не нужны были никакие потрясения, способные изменить ситуацию… Я ещё раз прошёлся по кабинету. Чёрт! А это-то как у меня получилось устроить?! Почему я так уверен, что именно «у меня»? Ну так ведь в моей прошлой жизни ничего подобного не случалось. А здесь – случилось. Так что, несмотря на то, что я, вроде как, ничего подобного не то что не делал, но даже и не планировал… да что там говорить – и мыслей в эту сторону не было, на самом деле что-то из моих действий запустило процесс, приведший вот к такому результату. Я снова выругался. Да, блин, мне теперь что – дышать через раз?! Если уж даже какие-то абсолютно неосознанные действия приводят к подобным результатам…

– Ладно, расскажи всё, что знаешь! – резко бросил я, возвращаясь к столу и поднимая кресло, а потом падая в него. Пыря кивнул, но тут у него зазвонил телефон. Он выудил его из кармана мазнул взглядом по экрану и бросил вопросительный взгляд в мою сторону, мимикой показав, что звонок важный. Я разрешающе кивнул.

– Слушаю… Какой канал, говоришь? Аль-Джазира? Спасибо…

Я тут же сграбастал пульт, лежавший у меня на столе, включил «плазму», закреплённую на дальней стене кабинета, и несколькими кликами переключился на спутник, а затем на указанный канал. На экране возник знакомый вид «Бохемиан-авеню», только сейчас она была заставлена десятками машин скорой помощи и полицейскими. Так что от мигающих проблесковых маячков буквально рябило в глазах… В этот момент дверь моего кабинета с грохотом распахнулась, и внутрь, с абсолютно круглыми глазами, ворвалась Алёнка.