За окружным судом по обе стороны Николаевской улицы идут постройки инженерного ведомства, которые и примыкают к двухэтажному — довольно изящной архитектуры, в дорическом стиле, с колоннами — зданию Шапошниковской богадельни. Эта богадельня городская, свой нынешний вид она приняла сравнительно недавно, после пожара 1879 года, до него здание хотя занимало по линии фасада то же пространство, но было одноэтажное. В пожаре 1879 г. здание это довольно сильно пострадало и городская дума, рассматривала вопрос о возобновлении городских зданий, порешила надстроить второй этаж над зданием богадельни и увеличить штат призреваемых. История Шапошниковской богадельни следующая^[124]:

16 декабря 1808 года коллежский ассессор, кавалер и городской голова Филипп Шапошников при прошении доставил в Уфимский приказ общественного призрения 10 т. руб. ассигнациями на предмет построения в городе Оренбурге богадельни с тем, чтобы процентами с этой суммы содержались 26 человек богадельщиков, но так как сумма 10 т руб. не вполне, была достаточна, то для увеличения оной, по распоряжению бывшего Оренбургского военного губернатора князя Волконского с разрешения министра полиции графа Вязьмитинова определено сумму 10 т руб. обращать в ссуду желающим, предложив им сверх взимаемых 6 процентов, дать добровольно больший процент в виде благотворительного пожертвования на благоугодное дело —  открытие богадельни. На этих условиях охотников занять деньги не оказалось и сумма до 1815 года отдавались из шести процентов, так что к 1815 г. составилось 15864 руб. 77 коп. Так как на проценты с этой суммы содержать 25 богадельщиков все еще не представлялось возможным, тем более, что по рассчету, взятому за 1813 год, содержание каждого богаделыцика обходилось в год 84 руб. ассигнациями, то Шапошников, как инициатор дела. выстроил для богадельни каменный дом и в продолжении слишком пяти лет, с 1813 по 1818 год, содержал богадельню на свой счет, не пользуясь процентами с фондового капитала. В 1818 г. ко времени отказа Шапошникова от содержания на свой счет богадельни капитал от находившихся процентов возрос до 17533 руб. 24 коп., по ценам того времени каждый богадельщик обходился в год по 61 руб 65 коп., на что требовалось ежегодно 2320 руб. 85 коп., не считая одежды, которая должна была ежегодно обходиться в 1375 р. 88 коп.; в виду этого по представлении о сем министру полиции последовало распоряжение сдать богадельню на содержание Оренбургскому магистрату и ежели оный примет возложенную на него обязанность, то выдать ему в распоряжение всю капитальную сумму, хранящуюся в Уфимском приказе общественного призрения, 17533 руб. 24 коп.

В 1818 году 27 октября Оренбургское купеческое и мещанское общество, по приглашению городского головы Набатова, заслушало распоряжение министра полиции и изъявило желание принять богадельню, а недостающее количество денег на содержание ее пополнять добровольным окладом от торгующего в Оренбурге сословия. Приговор этот подписан коллежским ассессором Ф. Шапошниковым, купцом А. Авдеевым, Галием Ишмуратовым с прочими и мещанами Ефимом Мякиньковым, Василием Деевым с прочими, в числе 27 лиц.

В пользу богадельни поступали также и пожертвованные деньги из разных мест, и из кружки, выставленной при богадельне, всего до тысячи рублей. По отчетности 1819 г. прихода было 3854 р. 50 коп., столько же показано и расхода. Далее, в последующие года сумма, пожертвованная Шапошниковым увеличивалась, а с тем вместе и приказ общественного призрения увеличивал высылку процентов, так что улучшалось и положение богадельни, о ней речь ниже, за последнее трехлетие выразилось:

в 1902 году . . 10224 р. 62 к.

в 1903 » . . . . .11611 р. 57 к.

в 1904 » . . . . .10994 р. 34 к.

Основной капитал Шапошниковской богадельни возрос до 51334 руб., из них 32334 руб. от имени Оренбургского купеческого и мещанского общества, а остальные 19 тысяч пожертвованные частными лицами г.г. Ладыгиным (5000 руб.), Сафроновой (6000 руб.) и другими. В богадельне в настоящее время имеется 140 кроватей, но на них значится не менее 500 кандидаток, поэтому весьма естественно, что кандидатам приходится ждать по несколько лет и многие из них так и умирают где нибудь по углам, не дождавшись очереди приема в богадельню.

С 25 октября 1887 года в ведении города состоит богадельня потомственных почетных граждан братьев, Деевых, которые устроили эту богадельню на 25 человек мужчин и передали в ведение города с капиталом 10 т. руб. и имуществом недвижимым, заключающимся в каменном одноэтажном доме оцененном в 13010 руб. 13 коп. Богадельня помещается против Покровской церкви.

К 1906 г. капитал богадельни возрос до 15650 р.

Наконец 5 августа 1896 года в ведение города поступила третья богадельня для женщин, названная Ивановскою, в честь местных купцов С. Иванова и М. Ивановой, пожертвовавших капитал и дом для этой богадельни. При приемке от душеприказчиков Ивановых здания под богадельню произошла обычная в нашей русской действительности история — комиссия не хотела принимать дом, так как возникли сомнения, соблюдена ли вполне воля жертвователей. Об этом доложили думе, были жаркие прения и в конце концов вспомнили пословицу — даренному коню в зубы не смотрят и успокоились. Эта богадельня обеспечена капиталом в 25300 руб.

Итак, в городе существуют три богадельни, но не смотря на это — общественное призрение — одно из больных мест городского управления.

В праздники на папертях Оренбургских церквей масса нищих, а в особенные дни, когда местными купцами, хранящими старые заветы раздается «милостынька», к домам этих местных филантропов нет по улице ни проезда, ни прохода. Улица сплошь занята громадной толпой жаждущих и страждущих. Из всех углов, со всех закоулков города выползает в эти дни такая беднота, такая старость и такие увеченные и больные, что сердце обливается кровью, когда приходится на нее взглянуть. В обычные дни этой бедноты так не заметно, она расползается по громадному все таки размерами городу, — и для этой бедноты городское управление пока, действительно, ровно ничего не делало. Правда у нас существует «бесплатный городской ночлежный дом», но он ютится в таком безобразном помещении, что является лишь очагом заразы — эпидемия тифа начиналась почти всегда с ночлежного дома, да и притом эта ночлежка по своим размерам более чем ничтожна, но она набивается, особенно зимою, по ночам так, что непривычный человек не может взойти в нее. Спят и на нарах, и под нарами, и на полу — словом занимается каждый кусочек, на котором как нибудь да можно приютиться. Все про это знают, но никто не хочет обратить внимания. Правда в 1896 году к нам приезжал^[125] барон О. О. Буксгевден, прочитал нам реферат о домах трудолюбия, дамы-филантропки слушали бюрократические измышления русского барона, было высказано много хороших слов о домах трудолюбия — и в конце концов все осталось по старому — тот же несчастный дом трудолюбия на десять старух и стариков, которые плетут корзинки да делают рогожи.

Весьма понятно, что вопрос общественного призрения можно разрешить лишь учреждением участковых попечительств, лишь призвав горожан к деятельности, возможно оказать действительную помощь, а при всех остальных стремлениях будет, как мы и говорили выше, лишь одна жалкая, никому ненужная филантропия.

XXXIII.

Напротив Шапошниковской богадельни и несколько наискось против Петропавловской церкви долгое время существовала небольшая площадка, по всей вероятности для парадов и разводов, так как Петропавловская церковь была церковью военных, затем здесь помещалось здание государственного банка, которое сгорело в пожаре 1879 года. Означенное место долго пустовало и несколько раз назначалось с торгов, но дума торги не утверждала по невыгодности цен. Наконец, 14 февраля 1885 года место было продано г. Шотту за 4011 р.