Снова появились шаги, и послышался звук плевка.

Пыль, сочащаяся вместе со светом, через тоненькую щёлочку, затанцевала в ещё более диком танце. Лизи принялась колотить изо всех сил, и даже пробовала мычать, но кто-то включил музыку. Попытки быть замеченной, сводились к нулю.

Девушка развязала ноги и попробовала сесть, но голова упёрлась в потолок, что делало эту позу совершенно неудобной. Узкая, не высокая, как будто могила. Паника с истерикой снова атаковали девушку. Её немые рыдания, казалось, услышат теперь только черви, которые придут попировать на брошенное тело. И никто, и никогда не найдёт её здесь.

Руки в нервном припадке рвали пучками волосы на голове. Ноги упёрлись в потолок и стены, пока земля не начала сыпаться со всех сторон. Страх полностью подчинил себе разум. Теперь всё казалось таким бессмысленным и в тоже время важным.

«Не хочу умирать. Мамочка. Помогите!»

Лизи закрыла глаза, сосчитала до десяти и сделала несколько глубоких вдохов. От духоты футболка прилипла к спине, а волосы к лицу. Голова снова отозвалась дикой болью, спровоцировав тем самым защитный барьер.

«Нужно выбраться и найти Элайзу».

Девушка начала медленно ощупывать пространство окружавшее её. Стенки по бокам были земляные, такие же, как и пол, на котором она лежала.

«Земля не такая плотная, как будто её недавно капали» мелькнуло в голове у Лизи. Маленький островок надежды, разворачивался перед ней целым материком в царстве мёртвого океана. Руки девушки начали неистово копать с правой стороны, совершенно не обращая внимание на сломанные ногти и порезанные пальцы о мелкие стёкла.

"Меня сюда как-то поместили, а значит отсюда должен быть выход. Найду его, найду Элайзу, и пусть с этим маньяком разбирается Нита. Она ему не даст просто сгнить в тюрьме».

Земля осыпалась под пальцами, словно только и ожидала того, чтобы кто-то её распотрошил. Воздуха становилось всё меньше, но Лизи, как помешанная, совершенно не обращала на это внимание. Музыка над головой становилась все громче, и звучало что-то похожее на кантри.

Рука загребает землю, тащит её вниз. Затем, это же действие, повторяет другая рука. И снова, и снова. Пока в какой-то момент пальцы левой руки больше не смогли черпать землю, они хватали только воздух. Края стенки начали осыпаться в противоположную сторону, открывая проход ужасному гнилому запаху.

Лизи в какой-то миг пыталась подавить рвотный рефлекс, но не удержалась и её вырвало прямо на свои руки. Запах был настолько неприятным, что выворачивал наизнанку желудок вместе с душой. Тошнотворное гниение сопровождалось мелким шуршанием, о котором не хотелось думать девушке.

Лизи перевалилась через бугор земли, и оказалось в точно такой же могиле, из которой она пыталась выбраться. На самом дне лежало тело. Лиззи поняла это спустя несколько секунд, после ощупывания места. Разлагающаяся плоть, остатки полужидких внутренних органов, скользкий череп с длинными спутанными волосами. В темноте воображение рисовало самые отвратительные картины.

Она перебралась из одной могилы в другую. Просто ей везло чуть больше. Благодаря щели над головой у Лизи, была какая-никакая, но подача кислорода, а другой жертве повезло меньше, там всё было закрыто наглухо. Оставалось лишь надеяться, что она не мучилась, когда умерла.

Внезапно, музыка наверху стихла, снова послышался топот ног.

– Чарльз! Чарльз!

– Чего тебе? – спросил раздражённый мужской голос.

– Ты чувствуешь какую-то вонь, словно прорвало канализацию?

– И, что я должен сделать? Починить её?

– Вызови мастера! У меня так все клиенты уйдут.

– Три твои старые подруги, в клиенты не годятся, а больше сюда никто не заходит. Мы уже на грани разорения.

Голоса бубнили, ворчали и пререкались.

И в тот момент пока не играла музыка, Лизи снова начала стучать по полу.

– Чарльз, трубы! Ты так доведёшь меня до инсульта.

– Да заткнись уже, брюзга старая. Завтра с утра вызову мастера, сегодня воскресенье, никто не приедет. Лучше погаси свет, закрывай кафе, и иди спать.

– Наверное, ты прав. Эй, кошёлки, разбегайтесь по домам, завтра увидимся. Всё равно в такой вони не отдохнуть.

Сквозь стуки о половые доски, Лизи слышала шарканье ног, старушечье прощание, а потом свет погас, и пылинки перестали кружить, поглощенные тьмой.

Девушка прислушалась, сжимая окровавленные руки, но наверху стояла тишина.

«Воскресенье!» – крутилось у неё в голове. Как могло такое произойти? Последнее, что она помнит, это как они с Элайзой садились ужинать во вторник. Значит, прошло уже столько дней. «Бедная, бедная девочка, как она справляется там одна, без матери в лапах этого монстра?»

Лизи снова расплакалась, а потом на каком-то последним броске надежды, вернулась в свою могилу и принялась капать в левую сторону.

Она понимала, что если там будет такой же труп, то больше не станет сопротивляться. Несмотря на всё то, что вбила ей в голову Нита, она поняла, что сдастся. Сил не осталось.

***

Руки дрожали, а пальцы уже не сгибались. Боль пронзала до самых костей, перед глазами в темноте плыли фиолетовые пятна. Во рту на зубах скрипела земля. От нехватки кислорода Лизи уже не соображала, для чего капает землю, и что там может находиться за стенкой.

Левая рука – комок грязи вниз. Правая рука, ещё комок грязи вниз.

Лизи вспомнила, колыбельную песню, которую мама пела им в детстве, и тихонько начала её мычать.

Колыбельная пошла уже по третьему кругу, когда рука провалилась в пустоту. Девушка потянулась, и вдруг земля под ней начала осыпаться со страшной скоростью, она не удержалась и полетела вниз с большой высоты.

Зацепиться в темноте было не за что. Лишь падение и гулкий звук, от удара головой о бетонный пол. Лёгкие наполнились воздухом, по лицу полыхнуло жаром, и в этот момент девушка потеряла сознание.

***

– А почему наша новая подружка, так много спит? – с интересом спросила Глория.

– Она ещё так и не привыкла, к миру бабочек, – ответила Энни, – Я заметила, что некоторым тяжело расстаться с прошлым миров и стать частью чего-то нового.

Обе девочки сидели на кровати с ногами и вгрызались маленькими зубками в половины большого апельсина. Сок стекал по подбородкам и капал на простынь, но жевать апельсин вкуснее, чем кашу без молока.

Нездоровый цвет лица, круги под глазами, тремор пальцев, и счастливые улыбки, делали их похожими на страшных кукол из фильмов ужасов.

– А ты, когда изменишься, какого цвета выберешь крылья? – спросила одна из девочек у другой.

– О, я это придумала сразу! Я не хочу, чтобы они были голубые или жёлтые, или розовые, как выбирают большинство девчонок. Я хочу, чтобы они были разноцветные. Как радуга или грива принцессы пони.

– Будет красиво. А если добавить фиолетовые кружочки и пятнышки, то получится волшебно.

На соседней кровати застонала новенькая и, открыв опухшие глаза, села.

– Где моя тётя? И мама? – было видно, что она сейчас разревётся. А может, и нет. Её глаза периодически закатывались, и казалось, что она вот-вот снова уснёт.

– Ты увидишь свою маму, – уверенно ответила Энни. – Просто, сначала нам нужно спасти волшебную страну. Без нас она погибнет, и тогда, в мире не останется бабочек.

– Мама, – прошептала новенькая и в обмороке снова свалилась на кровать.

– Странно, – сказала Глория, – я такой не была.

– Это потому что мы истинно верим и готовы ко всему. А некоторые, даже не понимают, что происходит вокруг.

– Девочки, вы почему ещё не спите?

В комнату вошёл Джен и грустно посмотрел на своих подопечных.

– Новенькая себя странно ведёт. Она мешает нам. И кажется… – Глория замялась.

– Договаривай, малышка.

– Кажется, она не истинно верующая. И.… ей не место здесь.

– Ну, что ты! Разве ты сразу поверила Энни? У тебя ведь тоже были сомнения.

– Не долго, – ответила Глория и перебралась на свою кровать.

– В этом мире слишком много таких вещей, которые портят нас, на дают раскрыться. Учителя школ забивают вам головы ненужными знаниями, и твердят, что так и надо. Родители и соседи, постоянно уверяют, что они правы и знаю лучше эту жизнь. Но они глубоко заблуждаются. А вам-то всего лишь нужно стать чистыми и прекрасными.