— Правильно ли я поняла тебя, что мне всего лишь нужно прогуляться до центральных ворот?
Волшебник усмехнулся. Это была та самая ухмылка, которой он убеждал, что всё не так просто. Что могло быть сложного в прогулке от кабинета Волшебника до центральных ворот? Почти прямой маршрут: от кабинета через круглый вестибюль мимо кладовки к главному крыльцу. Оттуда направление слегка отклонялось и петляло по заросшему палисаднику к старым железным воротам, которые выходили на Темную улицу. Уна проделывала этот путь каждый день.
— Я ничего не говорил о прогулке, — ответил Волшебник довольно загадочно. — Я просто констатировал, что тебе нужно будет добраться туда любым способом.
Уна перевела взгляд на Дьякона на камине, но тот только склонил голову на бок, не проронив ни слова. Ему и говорить не нужно было. Девушка слышала его голос в своей голове четко и громко: «Тебе следовало бы потратить время на подготовку к испытанию!»
Уна вспомнила, что ей предстояло не просто испытание, а испытание в битве — как ни крути.
Дядя прочитал выражение на ее лице и кивнул, его морщинистая рука продолжала поглаживать бороду, в которой путались потоки тепла, поднимающиеся от камина. Казалось, он ждал вопросов племянницы.
— Мой... П-п-противник, — нерешительно начала девушка. — Мой противник попытается меня остановить, чтобы я не добралась до цели.
Волшебник хлопнул в ладошки, заставив огонь в камине гореть синим пламенем.
— Именно так. Могу ли я тебя с ним познакомить? Самулиган! — позвал слугу Александр.
Самулиган выскочил из тени старинных часов, его крючковатый нос и длинное эльфийское лицо были прикрыты ковбойской шляпой. Одетый в черные доспехи, он приземлился перед дверью с громким лязгом. В амуниции и ковбойской шляпе эльф выглядел довольно комично, по мнению Уны, словно собирался на маскарад и не мог решить, на каком образе остановиться.
Она готова была рассмеяться, но вдруг поняла, что Самулиган здесь не для того чтоб привести ей оппонента — он и был противником. Веселье улетучилось, когда Уна заметила потеки засохшей крови по контуру металлических вмятин и еще более въевшиеся струйки крови, которые никто и никогда и не подумывал вычищать из шипов и заклепок на плечах и локтях.
Латы словно были объяты зловещим ореолом и, как заметила Уна, поглощали, а не отражали окружающий свет. Теперь Уна, как на ладони, могла прочесть их кровавую историю. Эта броня участвовала в испытаниях и закалилась в боях, а она — тринадцатилетняя девочка, ростом метр тридцать — вряд ли может похвастать тем же. Появилось ощущение, что доспехи сами по себе хотели схватить и сжевать ее. Она поняла, что латы сделаны эльфами, и простой взгляд на них уже заставлял врага трепетать.
Она проглотила ком, представляя, как пятьсот лет назад Эльф по имени Самулиган, будучи могущественным генералом, командовал войском Королевы фей во время Великой войны. Глядя на него сейчас, в этих устрашающих доспехах, девушка поняла, почему сам Великий Освальд боялся генерала и зачем Древние маги заставили Самулигана служить вечно Маятнику, захватив эльфа в плен.
— Конечно же, Самулигану не позволено причинять мне вред, — произнесла Уна и услышала тревогу в собственном голосе.
Очевидно, что эльф почуял ее страх. Он оскалился своей ужасной улыбкой. Глаза сверкали неистовым восторгом под полями шляпы, и, хотя девушка сильно любила слугу и доверяла ему всю свою жизнь, она задрожала, как осенний лист, в лучах этого взгляда.
— Он не навредит тебе, — попытался заверить ее Волшебник, но кривая ухмылка Самулигана говорила об обратном. — Он просто предвкушает новое испытание. Нет-нет он не покалечит тебя... То есть целенаправленно не сделает этого, но его задача — помешать тебе добраться до цели, до центральных ворот. И в своем деле он мастер, могу тебе заверить. Он испытывал меня, а до меня Армана Шармана и всех подмастерьев за последние сотни лет. Он не заменим, ибо кто еще лучше смог бы подготовить ученика к битве с феями, как не сам фей?
Уне на секунду задумалась, мог ли Самулиган держать обиду на Волшебника за стремление разгромить фей в сражении. Но если Самулиган и держал злобу, то никогда не выказывал этого, и, действительно, глядя на него сейчас, создавалось впечатление, что он горит желанием сиюминутно начать подготовку Уны.
— Но сначала, — заговорил Волшебник, поднимая палец вверх, чтобы акцентировать внимание на важности своих слов, — сначала ты должна подключиться к источнику магии. Ты должна соединиться с домом. И думаю, без этого ты не обойдешься...
Он вытащил из кармана тонкую черную волшебную палочку и протянул Уне. Это не была палочка Волшебника, так как палочка дяди была коричневого цвета и была вырезана из дуба. Эта палочка была гладкая, блестящая и черная, словно ночь. Это была палочка, которую Уна уже держала в руках, несколько месяцев назад, когда достала ее из темного ящика на вершине Волшебной башни. Это была палочка самого Освальда Великого.
Уна ощутила покалывания, словно держала в руке холодный металл, хотя знала, что палочка сделана из дерева. Сколько славных дел свершилось с помощью этой палочки, замечательных подвигов, которые сейчас описаны в учениках. Она смогла бы назвать с десяток из уроков истории, услышанных от Дьякона. Не задумываясь. Даже те, которые уже свершились при запечатанном Стеклянном портале. Считали, что палочка и была тем единственным ключом, запирающим и открывающим Портал.
Просто прикасаться к магической реликвии само по себе уже было волнительно. С тех пор, как Уна добыла ее из заколдованного ларца, палочку спрятали в Маятнике, и ее местонахождения знал лишь Александр.
— Определенно, тебя съедает любопытство, зачем тебе палочка Освальда, — сказал Волшебник.
Уна бросила на дядю быстрый взгляд, прежде чем ответить:
— Для связи с домом нужен проводник. Палочка или ее заменитель. У меня уже есть увеличительное стекло и, как показывает практика, оно отлично заменяет палочку.
На самом деле, Волшебник уже предлагал ей смастерить отдельную палочку — «эксклюзивный вариант» — но девушка отказалась. Она предпочла гладкую деревянную ручку и блестящий золотой ободок лупы, которая была для нее важнее, чем любой другой кусок дерева. Это была лупа ее отца и, хотя он сам и не был волшебником, Уна всегда чувствовала, что его частичка была с ней, направляла ее, когда она держа лупу в руках.
Она тут же вспомнила о негодяях, ответственных за гибель отца, разгуливающих на свободе и безнаказанно занимающихся своими грязными делишками.
— На самом деле для связи с Домом не нужен проводник, — объяснял Волшебник. — Но как только ты свяжешься с ним, палочка может пригодиться для заклинаний, которые ты захочешь применить, выполняя задании. Ты еще не сталкивалась с такой мощной магией, Уна. Боюсь, что твоя лупа, какой бы хорошей она ни была для ежедневных заклинаний, не подойдет для этой задачи. Я не могу гарантировать ее сохранность и я знаю, насколько она тебе дорога. Ты же не хочешь ее утратить.
Уна задумчиво кивнула. Нервы были натянуты до предела.
— Палочка Освальда, — продолжил Волшебник, — идеально подходит для этого задания. Ты готова связаться с домом?
Уна отрицательно замотала головой, но с языка сорвалось:
— Пожалуй.
Дядя Александр ободряюще улыбнулся.
— Пошли, не бойся. Как я сказал, Самулиган не причинит тебе вреда.
Уна цокнула на дядюшку не потому, что сомневалась в его словах. Самулигана она опасалась в меньшей степени. А вот магия, к которой ей предстояло подключиться, страшила куда сильней. У нее уже был печальный опыт могущественного заклинания, который научил тому, что магия никогда не бывает до конца под контролем. Но мысль, что дядя и Самулиган будут рядом, успокаивала девушку. Если что-то пойдет не так, есть надежда...
— А сейчас встань возле стола лицом к Самулигану. Как только ты подключишься к дому, он будет делать все возможное, чтобы не выпустить тебя из комнаты.
Уна заняла позицию возле медленно дышащего стола, поглядывая на Дьякона. Ворон нервно переминался с ноги на ногу. Эльф стоял прямо перед ней, его угрожающие доспехи позвякивали, когда он также переминался с ноги на ногу.
