Дальше уверенно двинулись, ориентируясь по карте и внутреннему компасу Виктора. Ну, как уверенно. Относительно. Сказывалось отсутствие луны и невозможность использования фонариков. Виктор несколько раз лишь в самый последний момент успевал прикрыть веки, чтобы избежать попадания в глаз ветки.

Ну и такой момент. Карта не могла передать всех тонкостей рельефа, расположение ирригационных каналов, рисовых полей с их валами и непролазной грязью. На ней не было информации о зарослях кустарников и бурьяна в человеческий рост. Двигаться же по дорогам было откровенно опасно.

– Так вот ты какой, северный олень, – вдруг остановившись, шепотом произнес Виктор.

– Что случилось? – столь же тихо поинтересовался Потапов.

– Если долго мучиться, что-нибудь получится. Так-то.

– Ты это о чем?

– Доступ к долгожданному умению получил, – даже не пытаясь скрыть свое удовлетворение, ответил Виктор.

Получено новое умение «Кошачье зрение» – 0/2000.

Получено 8 опыта к умению «Кошачье зрение» – 8/2000.

Получено 8 опыта – 747 893/2 048 000.

Новое умение отошло к воинским. Непонятно, чем руководствовался Эфир, потому что у Уткина оно значилось в охотничьих, а у покойного убийцы Валета – в специальных. У Виктора же получилось вот так.

Впрочем, долго раздумывать на эту тему он не стал. Не впервые уже его градация умений не совпадает с таковой у других. Взять того же «Кавалериста». Оно у него изначально было не в спортивных, как у большинства инициированных, а в военной специальности.

Куда больше Виктора занимали произошедшие изменения со зрением. Конечно, оно могло и показаться, или близятся предрассветные сумерки, только он вроде как стал лучше видеть. Впрочем, к чему тут гадать, если ответ он и так знает. Умения и надбавки работают. Как именно, ученые мужи пока не могут дать определенного ответа, но это непреложный факт.

Получено 1992 опыта к умению «Кошачье зрение» – 2000/2000.

Получена новая ступень умения «Кошачье зрение – 1» – 0/4000.

Получено 3735 опыта к умению «Кошачье зрение – 1» – 3735/4000.

Получено 5727 опыта – 753 620/2 048 000.

Свободный опыт – 0.

Новое приобретение сразу же отреагировало на влитый опыт. Картинка перед глазами мигнула, и он стал видеть… Это было похоже на негатив фотографической пленки. Все четко и детально. Разве только непривычно. Ну и есть парочка недостатков.

Первый – видеть он мог не далее ста метров. У Уткина умение поднято до максимальной для него третьей ступени, и то дистанция не превышает ста пятидесяти. Второй – если используешь «Кошачье зрение», то реакция на яркий свет однозначная, тебя на несколько секунд ослепит. Длительность слепоты сугубо индивидуальна.

Впрочем, грех жаловаться! К тому же, умение активируемое. Если нет в нем необходимости, пользуйся обычным зрением. После того как адаптируешься с ним, переключаться можно практически мгновенно. Словом, все отлично! И лично он не наблюдает ни единого недостатка.

– И долго мы еще будем стоять? – поинтересовался Ярик.

– Уже все. Не отставай, – жизнерадостно сообщил Виктор.

И впрямь, пошел он куда быстрее прежнего. Правда, недолго. Вскоре пришлось снизить скорость до прежней, так как остальные его спутники такого подспорья, как у него, не имели. Зато препятствия он теперь видел заранее, а потому все равно получилась экономия времени.

К месту вышли с рассветом. Нашлась и удобная точка для наблюдения – высокое дерево с густой раскидистой кроной метрах в ста от очередного вала рисового поля. Ну и, как водится, по нему проходит дорога, по которой время от времени двигаются крестьяне. Вокруг густой кустарник, так что взобраться по стволу незамеченным даже днем не составляет труда. От дерева до объекта не больше километра.

Лагерь представлял собой большую территорию, огороженную колючей проволокой. Расположился на берегу канала, несущего свои воды в залив Ханчжоувань. Пленные содержались под открытым небом. Насчитывалось их там… не меньше пяти тысяч. Возможно, и больше. По периметру – восемь вышек с пулеметами. Помимо этого, пешие патрули.

Две роты охраны расположились в палаточном городке. Не стали японцы ставить специальные строения, как и разбрасывать личный состав по фанзам располагавшейся неподалеку деревни. Все же пленных свезли уже предостаточно, а такое количество требует серьезной охраны и того, чтобы она не была рассредоточена где-то, а находилась под рукой.

У Виктора нестандартный полевой бинокль, и оптика дает хорошее приближение. Но, сколько он ни всматривался, ничего особенного обнаружить не удалось. И если тут действительно производят расстрелы, то подтверждений этому он не наблюдал. Разве только неприглядный вид пленных, которых, похоже, не кормили.

Виктор приметил, что в огороженном колючкой квадрате нет ни травинки. Один только желтый песчаник, словно в пустыне. А ведь за периметром полно зелени. Пусть и ноябрь. Куда подевалась растительность, догадаться несложно. Ну, хотя бы по тому, как в некоторых местах ковыряются люди. Наверняка ищут какие-нибудь корешки.

Кстати, среди пленных далеко не все в военной форме. Гражданских сюда согнали или это солдаты переоделись, чтобы скрыться, непонятно. Но, по большому счету, и не имеет значения. Если всех их тут действительно ожидает расстрел, то это в любом случае преступление.

Снизу окликнул Потапов с требованием уступить ему место на наблюдательном пункте. Виктор недовольно покачал головой и спускаться не стал.

– Ярик, тут еще ничего не происходит, – произнес он.

Говорить шепотом не имеет смысла. Во-первых, его не услышит собеседник. А во-вторых, до ближайшего крестьянина, копошащегося на поле, метров триста. Достаточно далеко, чтобы не опасаться по данному поводу. Подходы контролируют охотники Сунь и Гао.

– Ты не понимаешь. Мне нужно снять общий план, быт. Словом, надо, и все тут.

– Ярик, до них километр.

– И что? У меня объектив с изменяемой кратностью.

– Ладно, лезь сюда, – переместившись на соседнюю ветку, согласился Виктор.

Понятно, что Потапову нужно снимать. Но вообще-то они тут не для кино, а для выполнения боевой задачи. Нестерову необходимо собрать как можно больше сведений о противнике, чтобы выполнить задание, а потому окончательно уступать место однокласснику он не собирался.

Впрочем, тот на подобное и не претендовал. Взобравшись наверх, он закрепился с помощью ремня, что Виктор одобрил. Это он пользуется биноклем одной рукой. Камера весит больше пяти килограммов, и для съемки требуется задействовать обе. С помощью веревки Ярик поднял кинокамеру и, взведя пружину механического привода, приник к визиру. Какое-то время он всматривался в окуляр, меняя кратность объектива и водя им по концентрационному лагерю.

Наконец послышался стрекот заработавшего протяжного механизма пленки. Продлилось это всего-то секунд двадцать, после чего Ярик вновь взвел пружину и устроился поудобней, всем своим видом выражая ожидание.

– Это все? – удивился Виктор.

– А чего ты ожидал? Что я израсходую на общий план всю пленку? У меня ее тут всего-то на полторы минуты, а одного завода пружины хватает на тридцать секунд работы. Так что обожду, пока что-то не поменяется.

– Ну что же. Ждем вместе, – хмыкнул Виктор.

В восемь прошел завтрак у личного состава гарнизона. Потапов заснял и этот момент, затратив на это не меньше двадцати секунд из ограниченного лимита. После чего вновь взвел пружину и стал выжидать, осматривая лагерь в бинокль, который время от времени одалживал у Виктора.

Вскоре на дороге, ведущей из деревни, появилась колонна из двух легковых автомобилей и одного грузовика. В кузове последнего находилось до двух отделений солдат с пулеметом, установленным на кабине. Потапов тут же отреагировал на смену обстановки и, вооружившись камерой заснял их.