«Дрожу, как осенний лист на ветру. Вдох-выдох, выдох-вдох… И мы опять играем в любимых…» – на автомате пронеслось в голове.

Нажимаю на звонок. Секундная заминка длиною в вечность… и вот, она стоит на пороге.

Я язык проглатываю. Завитые локоны обрамляют накрашенное лицо.

«Такие выразительные глаза, губы, ресницы. Блин, никогда таких не видел. Рухну сейчас в обморок, голова кругом. Спускаюсь плавно взглядом и мама-миа, держите меня семеро. Все её прелести… Грудь… вы видели эту грудь?» – думаю я и сглатываю так громко, что, наверное, и она слышит.

– Господи, – шепчу я.

– И я рада тебя видеть, – смущается она и впускает меня в квартиру, забирая букет, – спасибо, они прекрасны.

Она целует меня в щеку, и я столбенею, прям как она, от неожиданности. «Хотя, какая неожиданность, мы же целовались… так, ладно…»

– Мой руки, а я поставлю цветы в вазу.

«Какие к черту руки. Её спина, бедра в этом тёмно-бардовом коротком обтягивающем платье с полупрозрачным верхом и с синим топом сверху. Держись, Димас, держись!»

Споласкиваю руки в ванной и появляюсь, как раз вовремя на кухне. Мила лезет за вазой, ближе не нашла, как на самом верху кухонного гарнитура. Лезет и оступается… и, если бы не я, то… Одним словом, ловлю её. Она цепляется за мою шею и вот её губы, такие огненные и сладкие, так опасно близко.

– Ты это, осторожнее, а то, как бы похороны отмечать не пришлось, – мы смеёмся, и я усаживаю её на стул, – Давай, я сам.

– Тогда я на стол накрою, – снова надевает шпильки и идёт к холодильнику.

Пока я занимаюсь цветами и ставлю вазу с ними в середину стола, Мила успевает заставить этот же стол тарелками с закусками и салатами.

«Она что всю ночь у плиты простояла».

– Смотрю, я не первый, – бросаю взгляд на тумбу в углу кухни.

На ней стоит не столь роскошный букет, как мой, но факт остаётся фактом.

– Это от родителей. А ты, что приревновал что ли? – тыкает меня в бок и смеётся.

«Смеётся она, вы только гляньте. Фифа какая. Но права ведь. Вообще хватку теряю».

– Помоги лучше с этим, – протягивает бутылку шампанского.

– Ну-ка, – расправляюсь с пробкой в считанные секунды. Мила взвизгивает от хлопка и, смеясь, подставляет бокалы, – Мил, я не мастак говорить речи… Но, блин, ты запала в душу. Ты моя лучшая подруга.

На последнем слове вижу, как ее глаза подёргивает грусть.

«А что ещё я должен был сказать. Что она дорога мне, но я её подставляю под второй срок. Что я грохнул бугая, спасая свою шкуру».

– У меня для тебя есть подарочек, вернее несколько, – достаю коробки из пакета и передаю ей.

Она достаёт из коробки брелок для ключей в виде киношной видеокамеры и тарелку в виде кинохлопушки.

– А это? – она берет маленький футляр и открывает.

– Это лично от меня. Надеюсь…

Не успеваю договорить, как Мила бросается мне на шею. Благодарственно расцеловывает меня в обе щеки, и я чувствую, что кожа на ее щеках увлажнилась.

«Да, пофиг на застолье. Невероятно хочется снова ощутить её сладкие губы на себе»

– Это, это…, – она сквозь слезы смотрит на меня и улыбается, – суперская подвеска, огромное тебе спасибо.

«Как же она пахнет. Цитрусовая свежесть, сладость ванили, боже, что я несу….Никогда ничего подобного не думал и не говорил ни с одной девчонкой, и вот только с ней я стал таким неженкой».

– Давай, помогу, – беру цепочку с мини-оскором в центре и укладываю кулон на ее груди.

С наслаждением наблюдаю, как Милана ликует от счастья. Это так приятно. Аж мурашки бегут.

– Спасибо-спасибо, – убегает в комнату поглядеться в зеркало.

Иду следом, так хочется встать сзади и обнять за плечи. Коснуться губами тонкой шеи.

– Господи, ты ж голодный, наверное.

– О, да! – говорю и надеюсь, что это звучит в плане еды.

«Еда, кстати, должен отметить вышла у Милы на высшем уровне. Даже закралась мысль, что она могла её заказать. Но откуда ей столько денег взять. Да, и с душой все приготовлено. Наелся от пуза.»

– Я щас лопну. Больше не могу. Все так вкусно.

– Я старалась. Рада, что тебе понравилось.

– Только не говори, что теперь ты запланировала танцы. Из меня в таком случае все выпрыгнет.

Мы смеёмся.

– Нет, я тут без тебя стала играть, и зависла на одном уровне Ведьмака. Поможешь?

– Спрашиваешь!

Мы идём в комнату. Я плюхаюсь в кресло у компьютерного стола. Включаю компьютер и жду, пока загрузиться система, а потом и игра.

– И где именно?

– Вот тут, – Мила наклоняется и указывает пальчиком с алым лаком на ногте в экран.

Слегка поворачиваю голову и молюсь, чтоб ширинка в этот момент выдержала.

– А-а, – все же получилось с лёгким столом, – Это ж как два пальца, – и намеренно отворачиваюсь в кресле, чтоб быть к ней в пол-оборота, – Смотри.

Нажимаю несколько клавиш и готово дело.

– Как же это легко у тебя получается. С ума сойти. Научи меня.

В следующие пару часов мы нещадно рубимся в «Ведьмака». Останавливаемся только, когда мозг закипает у обоих. К слову, уже стемнело, что позволяет выключить свет и создать интересную обстановку, но Мила вместо света решает зажечь свечи.

«Девочка сама не прочь развлечься. Только знаю, что для неё это не развлечение. Как выясняется и для меня тоже. Что в ней такого? Почему с ней я так робею? Как будто первый раз девушку вижу. Мила, Мила».

Меня невозможно сильно к ней тянет. Будто магнитом к ней подхожу сзади в тот момент, когда она убирает нежную руку от выключателя. Закрываю глаза и обнимаю её. Наши тела запредельно близко. Её руки лежат скромно на моих руках. Мои же миллиметр за миллиметром стремятся оказаться на ее ягодицах. Хочется впиться в них пальцами, как клыками и вжаться членом промеж её ног по самые яйца.

Игровая Музыка окутывает нас чарующими звуками. Мягко разворачиваю её к себе лицом. Слышу, как дыхание рвётся из ее груди. Оно учащается, проскальзывает стон. Бегу пальцами по ее спине и …..

«Очуметь! На ней нет лифака! Отвал башки!»

Её рука бежит к промежности. Целую её шею, о как же мне этого хотелось несколько дней назад. Её кожа, шёлк и пахнет мёдом. Я и сам таю, как мёд.

Мы идём к кровати. Бережно укладываю её на плед и покрываю лицо поцелуями.

«Губы, губы сочные, шаловливые губы. Что она творит язычком. Сейчас замараю парадные штаны.»

Она резко берет власть в руки. Усаживается на меня, охватив ногами за талию и расстёгивает пуговицы рубашки, перемежая этот соблазнительный процесс поцелуями. Играет волосками на груди. Все знает, все чувствует. Будто мысли читает. Берётся за ремень и останавливается. Стягивает платье и жестом просит меня ей помочь. Какая грудь, сосочки торчком. Касаюсь их губами. Мила выгибается и стонет. Больше нет сил терпеть. Срываю рубашку, лезу в карман штанов за презервативом.

Снимаю штаны, трусы и носки, все прочь, как и её бельё. Наконец-то, я в полной мере могу насладиться красотой ее форм, изгибов, линий мышц, груди и бёдер.

«Это круче, чем я думал.»

Прижимаюсь к ее телу. Она молит меня войти в неё, и я готов.

«Это непередаваемо. Мы одно целое до победного конца.»

«Чёрт, когда у меня в последний раз был такой восхитительный секс, в котором одновременно сочеталось безумное желание подарить офигенное удовольствие и желание быть с человеком просто так? Тыщу лет тому назад. Это ли не любовь? Стоп, я, что сказал любовь? Твою ж за ногу, Милана! я ж завязал с этой хренью, но она возродила желание быть с кем-то в отношениях. Заботиться друг о друге, любоваться и кайфовать от человека, даже, когда он зол, не в настроении, в больном и плохом внешнем виде. Черт, это сильнее меня. Я хочу быть частью ее жизнью и, чтоб она была часть меня. Я, правда, этого хочу, на полном серьёзе, без похоти.»

Я двигаюсь так не торопливо, растягивая каждую секунду кайфа с ней, не отвожу взгляда от голубых глаз, будто синий океан, губ, белоснежных волос. Не выпускаю из рук пышную грудь, тереблю соски, а она без остановки целует меня в плечи и шею. Затем мы продолжаем сие действие, в положении сидя, когда она на мне. Мы оставляем друг на друге отметины на спине от ногтей. Мы движемся быстрее. Я готов кончить, произношу её имя в полный голос и падаю без сил рядом с ней.