«Надо иметь живое воображение и хорошо знать море, – пишет Ж.Блон, – чтобы правильно оценить истинное значение этих коротких строк. Для ремонта брам-стеньги в открытом море надо: 1) забраться на верх мачты, т.е. оказаться на высоте тридцати метров над палубой; 2) закрепиться чуть ниже надлома, чтобы не сорваться; 3) поймать надломленную часть, которая бешено носится над головой; 4) установить её на место и накрепко привязать к брусу, поднятому снизу. Всё это проделывается под жуткий рёв ветра, … парус брам-рея (3-й снизу рей – А.Л.) бьётся, слепит, царапает и норовит сбросить тебя вниз. Возможно, наверху работали одновременно 2 человека, но трудно себе представить, как им это удалось, тем более, что ремонт, законченный, согласно записи в судовом журнале, к 6 часам утра, производился ночью, почти в кромешной тьме».

И матросы, и офицеры «Ариэля» думали, что теперь-то капитан Кей поубавит парусов. Как бы не так! Он разве что чуть «зарифил» брамсель, т.е. парус на брам-рее, на время починки стеньги. В тот день клипер побил свой собственный ежедневный рекорд, «покрыв» за сутки 330 миль – следовательно, его скорость была в среднем 13 узлов (24 км/ч).

Обогнув мыс Доброй Надежды всего на 3 часа позже «Файери Кросс», Кей во 2-й половине следующего дня нагнал, наконец, остававшийся так долго недосягаемым клипер Робинсона. Вперёдсмотрящий «Ариэля» заметил лидера гонки ещё рано утром.

«На клипере, даже если он несильно загружен, скорость здорово ощущалась. Все на борту начинали радоваться, когда корабль делал рывок», – объясняет Фред Уокер.

Никого на «Ариэле» не мог, конечно, оставить равнодушным рывок, сделанный их парусником, чтобы настигнуть соперника. Ощущение триумфа прямо-таки опьянило матросов, а тут ещё капитан приказал выдать им по такому случаю двойную порцию пива и рома.

Догнав «Огненный крест», «Ариэль» вскоре сумел немного его обойти. Но капитан Кей осознавал, что это ещё не победа: впереди были широты, не менее коварные, чем те, в которых лежит южная оконечность Африканского континента, или муссонные в Индийском океане. Речь идёт об экваториальной зоне Атлантики.

Рисунок 18.

Чего здесь можно было ждать? Да всего, чего угодно: от многодневного безветрия до внезапного шквала или ливневого дождя. Нервы людей на борту попавшего в такую область корабля выматывались до предела: бдительность нельзя было ослаблять прямо-таки ни на секунду. Правда, в отличие от вод южнее мыса Доброй Надежды, здешнюю зону затишья можно было обойти. Но это удлиняло путь и грозило большим отставанием от соперников в случае, если бы тем посчастливилось, идя напрямик, миновать дурное место без приключений. Многие капитаны, приближаясь к этой считавшейся прoклятой зоне, соблазнялись мыслью о «кружном пути», но не настолько, чтобы реально осуществить такой манёвр. Большинству представлялось менее рискованным ждать, не двигаясь, в штилевой полосе, наблюдая за находившимися рядом в таком же положении противниками, а затем опередить их в быстроте реакции на первые же признаки приближения ветра и, поймав последний чуть раньше других кораблей, оторваться от них.

Кей рассудил иначе. Он взял северо-западнее, и через какое-то время узнал от вахтенного матроса, что шедший в нескольких милях позади «Файери Кросс» повернул следом за ним: капитан Робинсон разгадал замысел конкурента. Но, как выяснилось в ближайшие дни, оба просчитались.

Дело в том, что пресловутая зона затишья не есть что-то стационарное – она сама перемещается над океаном, колеблется из стороны в сторону. Отклонившиеся от прямого курса «Ариэль» и «Файери Кросс» попали как раз туда, где в это время в 1866 г располагалась штилевая область – и лишились ветра. А их никуда не свернувшие соперники быстро миновали потенциально угрожающие задержками воды и пошли дальше с попутными ветрами: ведь, если не считать возможных проблем у экватора, Атлантика, как правило, оказывалась для судов самым легкопроходимым участком чайного маршрута.

Таким образом, ситуация в гонке поменялась коренным образом: «Ариэль» шёл предпоследним, лишь чуть-чуть впереди упустившего нужный ветер «Тайпина».

Прошло ещё несколько дней – и сместившаяся в очередной раз штилевая область «накрыла» других участников гонки. 9 августа вперёд выбился «Тайпин», а вторым шёл «Файери Кросс». Теперь уже Робинсон выдал своим матросам двойную порцию рома!

Он рассуждал приблизительно так: «Сейчас наши шансы на выигрыш, может быть, даже выше, чем при отбытии из Фучжоу. «Тайпин» – это не конкурент, ему просто малость повезло, а у Кея с его «Ариэлем» севернее экватора никакого преимущества передо мной не будет: ветер-то мы используем одинаково…».

Но не успел Робинсон высказать это вслух, как океан снова подшутил над ним – и над капитаном «Тайпина» Мак-Кинноном тоже. У обоих судов внезапно обвисли паруса! Вокруг – плоская, ослепляющая под солнцем белым блеском водная гладь; ветер почти не ощущается, кильватерная струя за кормой едва различима… И вот уже оба клипера стоят рядом, обездвиженные и бессильные. Тем временем в 30 милях к западу «Ариэль» прямо-таки рванул вперёд.

Робинсону и Мак-Киннону ничего не оставалось, как сидеть на квартердеке10 в креслах под солнцезащитными зонтиками и до боли в глазах всматриваться в верхние мачтовые стеньги, чтобы не пропустить момент, когда они хоть чуть-чуть колыхнутся от пусть лёгкого, но могущего быть полезным ветерка. Море, надо сказать, не было абсолютно неподвижным, и дрейфовавшие по его воле суда то сближались, то, наоборот, отдалялись одно от другого. И вот 17 августа ближе к вечеру отодвинувшийся на 3 мили от «Файери Кросс» «Тайпин» поймал парусами слабый бриз. Он ушёл, а «Огненный крест» по-прежнему стоял на месте.

«Это конец, – думал Робинсон. – Мы проиграли».

И когда через полных 24 часа верхние паруса его клипера тоже слегка надулись, капитан, увидев это, лишь с досадой махнул рукой и буркнул, обращаясь к старпому (старшему помощнику):

– Слишком поздно.

Район Азорских островов первым миновал «Ариэль». Следом за ним здесь прошёл неожиданно сделавший удачный рывок «Тайцинг», потом – наверставший-таки кое-что из упущенного «Файери Кросс», четвёртым – «Серика», пятым – «Тайпин».

Рисунок 19. Гонка клиперов. Художник Клемент Дрю

Подгоняемый неистовым ветром, срывавшим пену с верхушек волн, «Ариэль» быстро приближался к Ла-Маншу.

5 сентября 1866 г, половина второго ночи. Кей лежит одетый на своей койке, то ли дремлет, то ли пребывает в промежуточном состоянии между бодрствованием и сном. Первый же крик вахтенного начальника, заметившего проблесковый огонь Маяка Епископа (Bishop), побуждает капитана вскочить на ноги и кинуться на палубу. По его собственным словам, он впервые со дня отплытия из Фучжоу почувствовал некое «стеснение в груди». Да, это тот самый маяк на входящем в архипелаг Силли острове Сент-Аньес. Ворота Ла-Манша открыты! Известие моментально разносится по нижней палубе, и отдыхавшие матросы высыпают наверх. Они кричат, смеются, хлопают друг друга по плечам и спинам… Кто-то затягивает песню, остальные подхватывают. «Ариэль» входит в пролив между Францией и Англией первым!

Кей внутренне разделяет их радость и, хотя может теперь спуститься в каюту, остаётся на мостике. Вид горящих на берегу огней действует на него почти как зрелище триумфального фейерверка.

И вдруг…

Едва на востоке забрезжил рассвет, как капитан и старший помощник одновременно увидели другой клипер – милях в пяти позади «Ариэля». Обоим морякам не понадобилось и минуты, чтобы узнать преследователя.