Но и Кей, и другие капитаны прекрасно знали, что в пути их подстерегает множество опасностей: тайфуны, китайские и малайские пираты, большое количество мелей и рифов в не показанных на картах сужениях и, как всегда, непостоянство вод и ветров. Чтобы, несмотря на всё перечисленное, не просто благополучно вернуться на родину с грузом, но ещё и выиграть гонку, нужно было уметь отлично управляться с парусами, использовать даже не совсем благоприятный ветер, течения и любые изменения в состоянии моря. Помимо навигаторского мастерства капитана, большую роль играла выучка команды, оперативность реакции матросов и слаженность их действий.

А кто такие были эти матросы? В интервью телеканалу «Discovery» Фред Уокер подчёркивал:

«Очень многое зависело от классности экипажа, который должен был моментально понимать, что от него требуется, и сразу реагировать на первые слова помощника капитана, чтобы привести корабль в полную готовность; а это – очень тяжёлая работа».

Понятно, что любой капитан старался подбирать команду на чайный рейс очень тщательно, но, судя по сохранившимся судовым документам и письменным свидетельствам очевидцев, получалось это не всегда. Порой возникала необходимость срочно заменить заболевших или сбежавших членов экипажа, и приходилось прибегать к услугам недобросовестных вербовщиков. Короче, на борту встречались и взятые буквально перед выходом в море, в большой спешке, лодыри, пьянчуги и хулиганы… Строгая дисциплина, необходимая для превращения таких субъектов в настоящих, работающих с полной отдачей моряков, обеспечивалась не только широкими полномочиями командного состава, но и суровым надзором со стороны других, квалифицированных матросов, не желавших нести двойной груз обязанностей – «вкалывать» и за себя, и за каких-то лоботрясов. Хорошим способом перевоспитания пьяниц и дебоширов был, например, следующий: перед отправлением в рейс весь экипаж, включая только что набранных «тёмных личностей», делал ставки на свой корабль.

Рисунок 15. Матросы отдыхают на палубе

За первый день плавания «Ариэль» прошёл 190 миль, за 2-й – 195, за 3-й – 240. Средняя скорость 8,68 узла (16 с небольшим км/ч) – для чайного клипера ничего сверхъестественного, но вполне нормально. Паруса наполнял дувший с обнадёживавшим постоянством северо-восточный муссон, а порой удача и вовсе улыбалась капитану Кею.

Вот, например, запись в судовом журнале «Ариэля» от 5 июня:

«Китайское море. По всем показателям мы лидируем, остальных кораблей, участвующих в гонке, пока не видно. Ставим паруса, чтобы поймать попутный юго-восточный ветер».

Это означает: «Пошёл все наверх!» Матросы взбираются на мачты и повисают на реях в ожидании приказа распустить паруса. Как только тяжёлые полотнища развернутся, корабль «помчит, почти полетит» по волнам на крыльях пойманного ветра.

Но в основном использовали тот же северо-восточный муссон, отличавшийся такой равномерностью, что почти не приходилось менять галсы8. Где конкуренты, было не вполне понятно. «Тайпина», полагал Кей 15 июня, они уже обошли, но разве для них это противник! А вот «Файери Кросс»… Матросы и кое-кто из офицеров (в смысле, командного состава) думали, что и он отстал, но капитан сомневался в этом. Кей оказался прав: 20 июня, когда вошли в Зондский пролив, от прибывшего из Джакарты малайского лоцмана узнали, что «Огненный Крест» был здесь за двое суток до них. Эта новость вызвала бурную реакцию экипажа «Ариэля».

Рисунок 16. «Пошёл все наверх!»

Тем временем на судах-соперниках тоже бушевали «вулканы страстей»: «Тайпин» миновал Джакарту через двое суток после корабля Кея, а вскоре там же прошли «Серика» и «Тайцинг»…

Наступало время пойти на тот риск, который Кей «держал в голове», ещё снимаясь с якоря в Фучжоу. Муссон силён, его направление постоянно – воспользуемся этим в полной мере.

– Поставить все лиселя и поднять паруса на штагах!9

Да, риск был ещё тот: мачты могли не выдержать такой колоссальной нагрузки, а если они сломаются… Люди с тревогой вслушивались в их скрип, а когда порывы ветра заставляли такелаж гудеть и вибрировать, у всех на палубе пробегали по коже мурашки.

Индийский океан… В сравнении с плаванием по нему переход через Южно-Китайское море казался увеселительной прогулкой. Там, как уже говорилось, ветер почти не менялся, и матросов нечасто заставляли лазать на мачты. Свободные от вахты обычно занимались уборкой судна: соскребали грязь с деревянных частей и драили медные, что-то красили, что-то покрывали лаком, что-то сколачивали или выпрямляли… Здесь же, посреди обширного водного пространства, дни проходили иначе: направление и особенно сила ветра уже не были столь постоянны и предсказуемы. Когда ветер крепчал, а клипер, по приказу Кея, продолжал идти под всеми парусами, не один матрос и даже офицер невольно задавался вопросом: а не сошёл ли капитан с ума? При эдаком ветрище – и не только не убрать ни одного паруса, но даже не взять ни одного рифа!

Но Кей знал, что делал: если «Файери Кросс» по-прежнему впереди, то «догнать и перегнать» его можно только таким вот способом: перенапрягая рангоут до критического состояния и несясь к цели на крыльях не просто сильных, а штормовых ветров. Не всякий капитан решится на это? Тем лучше: меньше противников и вернее победа ПРИ БЛАГОПОЛУЧНОМ ИСХОДЕ.

В те дни матросы, не стоявшие на вахте, спали в одежде и даже в сапогах, потому что их неспокойный сон в любой момент могла прервать противная трель зовущей их наверх боцманской дудки. Сменившихся с вахты только и хватало на то, чтобы молча кое-как прожевать в тёмном даже солнечным днём кубрике неаппетитную еду и запить её разбавленным водой ромом. Впрочем, не всегда молча: случалось, люди переходили на крик и ссорились не на шутку, а некоторые обалдевали настолько, что начинали свистеть. Лучше бы пели! Это могло бы действительно хоть немного успокоить и их самих, и их товарищей по плаванию: свист же, в представлении суеверных моряков, напротив, накликал на них и их корабль беду.

Что касается самого Кея, то после выхода из Зондского полива он, в полном соответствии с приведённым мною в 1-й главе фрагментом воспоминаний капитана Мартина Ли, спускался к себе в каюту только чтобы умыться или переодеться. Сам он записал: «Все эти недели я раздевался только ради утреннего туалета, заменявшего мне сон. Иногда я позволял себе вздремнуть, но только на палубе».

До поры до времени казалось, что все корабли движутся примерно в одном темпе и несильно удаляясь друг от друга. Но после того, как миновали остров Маврикий, стало очевидно, что во главе гонки идёт «Файэри Кросс»; остальные участники отставали не более чем на 3 дня. Маврикийский лоцман сообщил Кею, что «Крест» прошёл мимо острова двумя сутками раньше его «Ариэля». А впереди были грозные воды южноафриканского мыса Доброй Надежды – именно они являются основным местом действия мрачной легенды о Летучем Голландце.

Рисунок 17. Так мог выглядеть под парусами клипер Fiery Cross

Эта акватория оправдала свою репутацию – все лидировавшие клипера попали здесь в «лапы» чудовищной бури. И однажды ночью случилось то, чего на «Ариэле» ожидали с таким страхом, прислушиваясь к переходившему, как порой казалось, в треск скрипу мачт.

Запись в судовом журнале «Ариэля»:

«28 июня. В последние 2 дня, не выдержав удара стихии, переломилась брам-стеньга. Починили на ходу и последовали дальше». Уточняющая запись гласит, что ремонт закончили к 6 утра.