Кайла и Ким недоуменно переглянулись.

– И что, ты уедешь? – спросила Кайла.

– Да, уеду. Мне нужно закончить этот год, я оставила в Даркфелле комнату и никого не предупредила. Глупые магические шутки – не то, что может заставить меня жить в Кордеро-холле дольше, чем следует.

– А если это продолжится?

– Вот когда продолжится, тогда и будем решать, что делать. Но пока не вижу смысла поднимать панику. Все, идите спать.

Ким беспрекословно подчинилась. Кайла, хоть и выглядела уставшей, отсалютовала мне бокалом и осталась сидеть в кресле, гипнотизируя взглядом зеркало. Что ж, ее выбор. Но я искренне полагала, что беспорядочное метание из угла в угол не приведет ни к чему хорошему.

Каждый член семьи Кордеро имел немало тайн. Находились среди них и такие, раскрытие которых принесло бы достаточно бед. Что именно знает тот, кто отправил эти послания, и, главное, как он будет это знание использовать?

Я проснулась с уверенностью, что до рассвета еще куча времени, но, взглянув на часы, поняла, что едва не проспала экипаж. Не помню, чтобы наглухо задвигала шторы накануне, но сейчас они были закрыты так плотно, что ни один рассветный луч не проникал в комнату.

До прибытия экипажа оставалось полчаса.

Быстро приняв холодный душ, я переоделась и, подумав, решила не завтракать. До Даркфелла четыре часа пути, перекушу там. Мне не терпелось вернуться домой. Кордеро-холл домом я давно не считала.

Ни долгих прощаний с сестрами, ни чашки кофе перед дорогой. Я решительно спустилась на первый этаж, чтобы через сад пройти к воротам, где уже ждал экипаж. На последней ступеньке накрыло дежавю: я снова сбегала. Только в первый раз бежала от себя, а сейчас – от прошлого. От того, что мы с сестрами сделали и чем это может обернуться теперь, когда кто-то знает нашу тайну.

Я замерла на полпути, услышав из большой столовой детский плач. Дети? В доме нет никаких детей.

«Уходи, Кортни, уходи навсегда!» – шептала интуиция.

Но любопытство победило, и я вошла в зал.

Ким, стоявшая к выходу спиной, держала на руках ребенка, который ревел не переставая. Сестра неумело его качала, а Кайла сидела рядом на стуле и массировала виски. Похоже, она так и не ложилась.

– Привет, – осторожно сказала я, – это чей?

– Кортни! – воскликнула Ким, стараясь перекричать рев. – Я думала, ты уехала!

– Экипаж только подали. И все-таки – чей ребенок?

– На, прочитай! – истерически крикнула Кайла, от чего малыш еще сильнее заплакал.

Она сунула мне в руку небольшую голубенькую карточку с серебристой окантовкой.

– Кайла вышла утром на занятия и увидела на крыльце сверток с ребенком, – тем временем объяснила Ким.

– На крыльце? Территория сада защищена заклятиями, причем довольно древними. Кто сумел пробраться к крыльцу?

– Хороший вопрос! – скривилась Кайла. – Это было в свертке. Читай!

Я перевернула карточку и прочитала:

– Хейзенвилль хранит столько тайн, что некоторые из них приходится подкидывать под дверь.

Ребенок начал реветь еще громче.

– Кто твоя мама? – Ким принялась с ним сюсюкать. – Какой красивый малыш, кто у нас плачет?

– Вы его кормили? – спросила я.

– Нет! – ответила Кайла. – Думаешь, он оценит оставшиеся с ужина трюфели в вине?

– Понятно, – вздохнула я. – Нужно вызвать стражу. Но прежде я напишу Герберту. Не хватало нам еще проблем с чужими детьми.

– Агу-у-у, – улыбалась ребенку Ким, и тот – счастье тишины! – заулыбался ей в ответ.

Я направилась в кабинет отца, чтобы вызвать Герберта – он обязан был решать подобные вопросы. И пусть благодарит богов, что ночью мы дали ему выспаться. Я все еще сжимала в руке записку. Она не давала мне покоя, как и вечерние послания на часах. Ребенок на крыльце – это уже не шутки. Но если это знак, то слишком уж туманный. При чем здесь ребенок?

И что подумает Герберт, увидев записку, написанную моей рукой?

Нельзя об этом думать.

– Кортни! – раздался крик Ким, когда листок для поверенного исчез в алом пламени моей магии. – Спускайся!

Оставалось надеяться, Герберт появится раньше, чем очередные неприятности.

Но надежда в этом доме не приживалась. Стены пропитались темной аурой рода Кордеро и не оставляли шанса чему-то светлому и доброму.

Как оказалось, Герберт уже был здесь. А еще с ним явились двое стражей, одного из которых я узнала – Тай О’Ши, поклонник Ким. Кристалл не разрешала им встречаться из-за разницы в пять лет, но Кайла вроде как собиралась смягчить условия. Тай уже год служил помощником стража, но что они с наставником забыли в такую рань в Кордеро-холле?

– Леди Кордеро, – хором поздоровались стражники.

Герберт просто кивнул, не удостоив меня взглядом. Впрочем, вряд ли в этот раз дело было во мне: он не сводил глаз с Ким, державшей ребенка. На лице поверенного застыло самое мрачное из всех возможных выражений.

– Леди Кордеро, – обратился стражник к Кайле, – я вынужден арестовать вас за похищение Джеффа Белами.

– Что? – ахнула Кайла. – Я никого не похищала!

– К сожалению, старшая дочь семьи Белами, Стелла, видела вас с ребенком. Я своими глазами вижу Джеффа, все приметы совпадают, а показания не оставляют шансов. Простите, но я должен вас арестовать.

– Подождите…

– Молчи, – отрезал Герберт. – Молчи, Кайла, ты сделаешь только хуже.

Ей уже застегивали на запястьях антимагические браслеты.

Тай аккуратно забрал у Ким ребенка.

Нашу семью хорошо знали в городе, в том числе в кругах законников. Мы ежемесячно делали пожертвования в корпус стражи Хейзенвилля, поэтому с Кайлой обращались так мягко, как возможно. К экипажу ее выводили едва ли не под руку, помогли надеть пальто. На все это я смотрела с нарастающим чувством беспокойства.

Да, мрачные послания, бесспорно, неприятны. Подкинутый ребенок еще хоть как-то тянет на злую шутку, но арест Кайлы… Я повернулась к Герберту.

– Делай что-то!

– Позволь напомнить, что я не твой личный слуга. Кайла…

– Кайла не крала ребенка! – четко, почти по слогам, проговорила я. – Его подбросили под дверь. Очевидно, чтобы ее подставить. Кто, как и зачем – разберись. Иначе, Герберт, ты действительно не будешь работать в этом доме.

Я развернулась, чтобы подняться наверх и еще раз изучить записку. Одни боги ведают, почему я не отдала ее Герберту. Не была уверена, что ее авторство не принадлежит ему?

Но он перехватил меня, больно сдавив запястье. Я с трудом справилась с дрожью. Кожа под его пальцами горела огнем. Ким растерянно переводила взгляд то на меня, то на Герберта.

– Отпусти! – потребовала я. – Ты уже не лучший друг моего отца. Ты на нас работаешь. Или делай свое дело, или катись.

– Я распоряжаюсь твоим наследством, Кортни, не стоит так со мной разговаривать.

– Посмотрим, удастся ли мне оспорить твое право на управление моими деньгами? Ты на меня работаешь, Уолдер. И я рассчитываю, что будешь делать это с куда большим усердием, чем когда папа был жив.

Хватка медленно ослабла. Я вырвала руку и устремилась наверх.

Кайлу продержали весь день и к вечеру не отпустили, несмотря на все наши надежды. Увидеться с ней тоже не давали. Похищение ребенка – серьезное преступление. В Хейзенвилле трепетное отношение к детям. За незаконные аборты иных лишали магии.

Я никак не могла сосредоточиться на письмах. Кроме почерка, в них явно было что-то общее. Никакой конкретики, никаких подписей, требований, угроз. Словно загадочный аноним просто решил поиздеваться.

– Тук-тук. – Ким приоткрыла дверь и заглянула в кабинет. – Ты здесь уже четыре часа. Я принесла тебе кофе и обед. Придумала что-нибудь?

Ким села в кресло напротив.

– Нет, что тут придумаешь? Нужно ждать вестей от Герберта, он все еще там.

Сестра обвела взглядом кабинет. Ничего в нем не напоминало о бывшем присутствии Кристалл.

– Так странно видеть тебя здесь, – сказала Ким. – Иногда мне кажется, что отец не умер, что он все равно пристально за нами следит.