Взяв у Эрла заслуженных два выходных в неделю, я действительно начал ходить в спортзал. Тренер оказался высоким и чересчур накачанным парнем, который переборщил с солярием. Он был уж очень влюблен в себя и часто вообще забывал про мое существование, когда любовался своими мышцами в зеркале. Но даже того мало уделенного мне времени было достаточно для того, чтобы я ощутил себя выпотрошенным. После первой же часовой тренировки я еле дополз до дома. А то, что на следующий день я не смог встать с кровати, повергло меня в легкий шок. Жертва солярия не предупредила меня о последствиях вчерашней тренировки и не сказала, что нужно делать в таком случае. Я начал всерьез переживать за то, что не смогу добраться до работы. Переваливаясь с бока на бок, я проклинал непрофессионализм моего тренера. Умудрившись кое-как встать с края кровати, я походкой пингвина прошел мимо шкафа и двинул локтем в сторону, чтобы закрыть сломанную дверцу. Мышца заныла, а я остановился из-за того, что не почувствовал сопротивления дурацской дверцы. Повернув голову, я в изумлении увидел, что мой шкаф изменился. Вместо пошарконного коричневого дерева было лакированное темно-серое полотно. Я сделал шаг назад и увидел, что вместо обычных дверей были те, что отъезжают в сторону. Толкнув одну дверцу, я убедился, что на вешалках висела моя одежда. Минут пять я стоял возле непонятно как появившегося нового шкафа-купе, пока не ощутил сильное давление в мочевом пузыре. Это заставило меня оторваться от созерцания и пойти в туалет. Тут возникла новая проблема – необходимо было нагнуться, чтобы откинуть крышку унитаза. Я решил не рисковать и вышел обратно в коридор для того, чтобы взять телефон и найти в интерне что-нибудь, что поможет мне. Решение отыскалось очень быстро – я был далеко не первый с такой же проблемой. Мне нужно было просто-напросто разогреть мышцы. Сделав легкую зарядку, а точнее, неуклюжие движения, напоминающие махи ногами и руками, я почувствовал, как мышцы понемногу стали расслабляться. Благодаря этому я смог кое-как сделать свои дела. Вернувшись спальню, я с подозрением глянул на мебель. Все остальное выглядело по-старому. Я сел на кровать и, не отрывая глаз от шкафа, стал одеваться. Ноющая боль в мышцах не давала мне сосредоточиться на своих мыслях. Я пытался вспомнить, когда в последний раз разглядывал свою мебель. Может ли быть такое, что во время своей депрессии я сам купил шкаф? Я уже и сам не знал.
Медленно бредя по набережной, я пытался понять, насколько сильно апатия раньше влияла на мою жизнь. Боль в мышцах ни на секунду не давала забыть о себе, в отличие от шкафа, который вылетел у меня из головы, стоило мне дойти до работы. Когда же я вошел в магазин, напряжение в мышцах стало даже нравиться мне. Я словно наполнился силой и уверенностью. Весь день я наслаждался новыми чувствами, выполняя больше физической работы, чем обычно.
Эрл тоже заметил перемену во мне и чаще стал улыбаться во время нашего с ним разговора. Он больше не заводил нудные монологи о наркотиках, что очень меня удивляло. Я тоже понемногу начал раскрываться. Например, поделился тем, что теперь хожу в тренажерный зал. Он очень обрадовался и даже отдал мне бесплатно напульсники, которые продавались у нас на кассе. Эрл стал каким-то воодушевленным. Теперь его разговоры со мной напоминали дружескую беседу, а не нравоучение от отца. Он оказался не таким уж и плохим.
– Этот идиот бесконечно смотрится в зеркало, любуясь на свой зад, – смеясь, произнес я.
Эрл загоготал. Я расклеивал ценники, в то время как начальник подметал полы.
– Это же как нужно себя любить, чтобы забыть про то, что я лежу под штангой! Меня чуть не придавило там, а он стоит и любуется своими булками! – Новая волна хохота заполнила пространство магазина.
– М-да… – утирая слезы, произнес Эрл. – А знаешь, я раньше тоже часто занимался спортом. Ты не смотри на то, что я сейчас такой обрюзгший, – он глубоко вздохнул, похлопав по своему круглому животу. – Больше всего мы с женой любили езду на велосипедах и теннис.
– А почему перестали? – улыбаясь, спросил я.
– Она умерла. – Улыбка мгновенно слезла с моего лица. – Все потеряло смысл.
– Прости, я не знал…
– Ничего, – отмахнулся он. – Это было так давно.
Я столько лет работал у него, а узнал об этом только сейчас. Я посмотрел на его руку. Он до сих пор носил кольцо. Насколько же сильно я был погружен в себя, что не замечал элементарных вещей? Депрессия полностью поглощала мое внимание, отчего я не хотел видеть ничего, кроме своих проблем. После того как Аврора вместе с апатией ушла, я словно прозрел. Меня стали интересовать другие люди, их проблемы и интересы. Я открыл для себя много новых развлечений. Например, попытался встать на доску для серфинга. Что, естественно, не получилось у меня ни с первого, ни с десятого раза. Одолел я ее только, наверное, раз на сотый. Я сделал это и жутко гордился собой. Но то, что для меня стало настоящим открытием – это смузи. Как жаль, что я не пробовал его раньше. Может быть, тогда я бы засыпал не с кольтом в руках, а со стаканчиком молочного коктейля.
Только одно чувство странно давило на меня. Я не мог понять его природу, но оно постоянно присутствовало со мной. Я как-будто о чем-то забыл. Иной раз, находясь в подсобке, или в тренажерном зале, или вообще на доске для серфинга, я словно вспоминал о чем-то, но всего на пару секунд. В такие моменты я ощущал чье-то присутствие. Иногда даже прикосновение к своему телу и шепот. За мной словно следовал призрак, который что-то хотел сказать. Странно, но со временем меня это перестало пугать. Наоборот, даже успокаивало. С каждым днем присутствие становилось все явственней. Через какое-то время мне начало казаться, что призрак живет в моем доме. Вещи стали непонятным образом перемещаться. Я не видел, как они летали, словно в фильмах ужасов. Просто, допустим, моя грязная футболка, лежавшая кое-как на стуле, вдруг оказывалась чистой и аккуратно сложенной в шкафу. Еще через какое-то время я стал различать отдельные слова. Они вдруг возникали прямо у меня в голове. «Хорошо», «Ты сможешь», «Пожалуйста». Голос был женский и очень ласковый. Теплота, исходившая от него, напомнила мне о матери. Не о той, которая напивалась до беспамятства, а о той, что была еще в состоянии любить меня.
– Мам, это ты? – спросил я как-то ночью, сидя в кровати. Голос мне не ответил, но я ощутил давление в области затылка. Это была она, и ее рука гладила меня по голове. Неожиданно появившаяся поддержка меня окончательно воодушевила. Я перестал чувствовать одиночество и давящую на меня тоску. Я жалел только о том, что она не пришла раньше.
Череду моих мыслей прервал звон датчика, висевшего над дверью. Я двинулся к кассе, даже не взглянув на того, кто прошел по соседнему ряду. Только дойдя до своего места, я ощутил до боли знакомый аромат. От запаха ванили у меня сжалось и больно кольнуло сердце.
Я как вкопанный встал у кассы, ожидая увидеть ее. Аврора вышла из-за стелажа уже через минуту. Она снова была грустная, с безразличием в глазах. Похоже, очередной мужчина бросил ее. Не буду отрицать – это порадовало меня. Девушка, увидев меня, слегка удивилась и приостановилась на полпути к кассе. Я выжидающе смотрел на нее, стараясь скрыть свое волнение и накатывавшие на меня волной чувства.
Рассчитал я ее в полной тишине, не назвав даже сумму. И просто поздороваться с ней для меня было непосильным трудом. Она взяла свою газировку и направилась к выходу. Что-то затормозило ее, и Аврора, повернувшись вполоборота, произнесла: «Классная прическа».
Дыхание сперло. Теплая волна пробежала по всему моему телу. Она сказала это без издевки или сарказма. Аврора действительно так считала! И она больше не злилась. Меня накрыл восторг оттого, что Аврора снова появилась в моей жизни.
Девушка легкой походкой вышла из магазина. Воодушевление прошло также быстро, как и появилось. Я почувствовал, что с уходом Авроры ушла и часть моего счастья. Она была глотком свежего воздуха, который мне дали вдохнуть, а затем отобрали и заставили снова нюхать вонючую кучу мусора. Глядя ей вслед, я ощутил вновь возвращающуюся пустоту и тревогу. Вроде бы, с одной стороны, все осталось по-прежнему, а с другой – координально изменилось. Это было мучением.
