С того момента я не переставал думать о ней. Сам знаю, она даже не воспринимает меня как мужчину. К такому я привык. Моя тощая фигура, бледная кожа и создающие чересчур большой контраст черные волосы не могли зародить в красивой девушке ничего, кроме жалости. Ну, может, разве что еще отвращение. Но его я в Авроре не увидел. Она не отплевывалась после поцелуя со мной, не морщилась от брезгливости и не вытирала губы. Девушка скорее даже не заметила этот поцелуй, который перевернул мою жизнь.

В первые месяцы я никогда не видел ее больше пятнадцати минут. Она была в точности как заря: неожиданно появлялась и очень быстро растворялась. Каждый раз, когда Аврора приходила в магазин, я отмечал про себя, что она была, кажется, совершенно бесцветной в плане эмоций. Словно пустая оболочка без души. Все время холодная и безразличная ко всему, девушка проходила по рядам и оплачивала свои покупки на кассе. Аврора не разговаривала со мной. Она не делала вид, что не узнает меня, Аврора действительно забыла о моем существовании. Это случилось в тот же миг, как только я дал ей понять, что мне не нужна помощь, пока у меня из носа лилась кровь на асфальт. Теперь я об этом жалел. Нужно было попросить ее принести мне воды или на крайний случай отвести в туалет. Таким образом я бы смог хоть на немного дольше побыть в поле ее зрения. Возможно, благодаря этому она бы сейчас не смотрела сквозь меня.

В третий раз, когда Аврора зашла в магазин, я заметил маленький брелок с ее именем – так мне стало известно, как ее зовут. Он поблескивал на ярком солнце, лучи которого проникали в магазин через большое стекло, откидывая маленькие зайчики. Девушка по-прежнему не замечала меня, а я и не напоминал о своем существовании.

Уже тогда я любил ее: безмерно, отчаянно. Пустота в глазах этой роскошной девушки огорчала меня. Мне хотелось сделать ее счастливой, но я не имел на это права, и уж тем более смелости. Я не мог даже подумать о попытке сблизиться. Чудес не бывает, это и дети знают.

Так продолжалось недолго. Через пару недель она вдруг впорхнула в магазин. Было видно невооруженным взглядом – Аврора счастлива. Девушка сияла изнутри. Мужчины всегда заглядывались на нее, что приводило меня в молчаливое бешенство, но в этот день она притягивала абсолютно все взгляды, даже женские. На ней были надеты короткие белые шорты и неоново-розовая майка с глубоким вырезом, который отрывал всем проходящим мимо людям часть белоснежного купальника. На руках блестели золотые браслеты, а почти на всех пальцах красовались тонкие кольца разных форм. Пружинящей походкой она быстро прошлась по рядам и подошла к кассе. Ее глаза теперь излучали не свет, проходящий через холодные сапфиры, а мерцание лазурного берега, освещенного жарким солнцем. Завороженно вглядываясь в них, я слышал шум морских волн.

– Ну и? – спросила она меня, слегка улыбнувшись.

Аврора ждала. Таращась на нее как придурок, я пробил все товары и совершенно позабыл сказать сумму.

– Сто тринадцать, – выдавил я из себя, лихорадочно складывая в пакет баночки йогурта и апельсины.

Она расплатилась, но перед тем, как взять покупки и уйти, мягко улыбнулась мне и подмигнула. Это влило в меня такую энергию, которую я не ощущал еще никогда в своей жизни. Она меня видела! Мои щеки горели, а сердце бешено колотилось. Казалось, жизнь снова вернулась в мое мертвое тело. После такого я уже не хотел возвращаться в одинокую квартиру. Я знал, что если вернусь домой, то чувство, отдаленно напоминающее счастье, тут же улетучится. Стоит мне увидеть облезлые обои и старую мебель, как магия исчезнет, напомнив мне о том, какой я жалкий. Мне захотелось насладиться вдоволь этим ощущением, пока оно еще не потеряло надо мной власть.

До самого вечера я работал, окрыленный всего лишь одной улыбкой Авроры. Эрл, мой начальник, из-за этого как-то странно посматривал на меня.

– Только честно скажи, я тебя не уволю, ты курил травку? – неожиданно спросил он меня в десять часов вечера, когда мы уже закрывали магазин.

Его вопрос меня нехило ошарашил. Я даже приготовился выслушать натации этого низенького надоедливого человека. Но Эрл промолчал после моих уверений о том, что я в жизни не курил травку, да и вообще, даже обычные сигареты. Не знаю, поверил ли он мне, но в тот момент я не особо волновался о его мнении. Эрл хмуро посмотрел на меня перед тем, как уйти в свою каморку. Он будет снова сидеть там допоздна и считать выручку.

Подозрения Эрла все же не нарушили целостность моего нового чувства, и я не побрел домой, как делаю это каждый вечер. Мои ноги интуитивно понесли меня в сторону пляжа, где каждый вечер, как я слышал от туристов, проходили вечеринки. Я осмелился представить, что тоже могу отдохнуть, как все эти приезжие тусовщики.

Медленно бредя по набережной, я глубоко вдыхал свежесть позднего вечера. Яркие разноцветные огни вечеринки были видны издалека. Чем ближе я подходил, тем громче становилась музыка. Мое тело ощутило ее вибрации в воздухе. Они заглушали даже сумасшедше стучащее сердце у меня груди. Наконец-то я видел мир не серым и злым, как оно было, кажется, всю мою жизнь: раскрыв шире глаза, я заметил новые цвета и краски. Словно маленький ребенок, радующийся всему новому, я шел к пляжу и по-идиотски улыбался. Я был готов начать жить и хотел это сделать незамедлительно!

Ворвавшись в толпу танцующих людей, я было остолбенел, но сразу понял, что это нормальная реакция моего сознания на резкую перемену. Меня толкали со всех сторон веселые и красивые девушки и парни. Они не хмурились, глядя на меня, не смотрели с раздражением или пренебрежением. От этого я немного успокоился и стал пробираться к бару. Парень, разливающий напитки, не понял меня и поставил передо мной бутылку пива, в то время как я хотел попробовать какой-нибуть коктейль: никогда их не пил. Не спорить и забрать то, что дают, было проще всего – так я и поступил. И не пожалел. Голова начала кружиться после первого же глотка знакомой мне жидкости. Алкоголь приятной волной накрыл меня. Расслабление, так давно не ощущаемое, наконец-то обволокло все тело и душу в придачу.

Люди радовались и танцевали. Я перехватил это настроение и не заметил, как сам уже неуклюже дергался в центре толпы. Первобытность чувств дурманила рассудок. Все вокруг были добрые и счастливые. Кто-то приобнял меня и тут же исчез; какой-то парень, явно под кайфом, обхватил мою шею и начал прыгать под ускоряющийся ритм, заставляя меня повторять это глупое движение; одна девушка с короткой стрижкой все время смотрела на меня и улыбалась, а потом и вовсе подмигнула. От этого мои щеки начали гореть. Новые ощущения потоком вливались в меня. Каждой клеточкой тела я впитывал наслаждение. Пока не увидел ее… Все сразу остановилось. Музыка стала раздражающе громкой, а люди до отвращения навязчивы. Остолбенев, я глазел на то, как Аврору обнимает и целует высокий и такой же загорелый, как и она, парень. Они неприлично танцевали и зажимались в дальнем углу барной стойки. От этого зрелища мне стало плохо. Вместо блаженного дурмана наступило тошнотворное головокружение. Наверное, я слишком долго таращился на них. Аврора почувствовала мой взгляд и обернулась. Она узнала меня и добродушно помахала рукой. Высокий парень же злобно зыркнул в мою сторону и придвинул ее к себе. Белые зубы блеснули в роскошной улыбке девушки. Она смеялась, а меня чуть не вырвало от того, как грубо этот парень тискает ее, пытаясь задрать зеленое короткое платье.

Я выскочил из толпы прыгающих людей и побежал. Ничего не осознавая, я как сумасшедший несся по улицам города, кажется, в сторону дома. Было тяжело дышать. Мне было плохо, а люди с жестокими глазами и издевательским смехом провожали меня, такого нелепого и задыхающегося. Мне казалось, что весь мир сейчас нацелил на меня свои взгляды.

Домой я вернулся весь мокрый от пота. Несмотря на теплую ночь, меня сильно знобило. Снова пришла знакомая мне давным-давно депрессия. Сидя у двери в коридоре, я понял, отчего Аврора вдруг стала такой счастливой. Девушка начала встречаться с новым парнем. Она расцвела, думая, что встретила свою любовь. Но это было не так! Нужно было открыть ей глаза – он не будет любить ее больше, чем себя. И уж точно не больше, чем я…