– Ладно, спорить не буду. А какие программы тут установлены? Могу ли я подключиться к "Историческому Макету Москвы"?

– Там уже всё установлено, "Литературный путеводитель" последней версии и даже Матевселенная.

– Матевселенная? Но ведь она запрещена на территории Руссии.

– Никому не рассказывайте, – фальшиво захихикал он, – Это пиратская копия.

– Ну не знаю, вот эта камера какая-то поцарапанная, вон вмятина. В неё что, стреляли?

– Так она идет в придачу, бесплатно! Если сомневаетесь, лезьте в ту, а в эту полезет мой секс-бот. Не буду же я рисковать такой дорогой игрушкой. Давайте, давайте, вам понравится. По умолчанию вы проснетесь на райском пляже: море, песочек, пальмы, легкие закуски, шампанское…

Ну, я и купился – полез в эту чертову камеру. Это всё ради Натали, убеждал я себя. Она все мозги мне пропилила, уговаривая приобрести такую капсулу. Ну что ж, будет ей приятный сюрприз. Да и мне тоже. Но сначала – тест-драйв.

Чувак не солгал, мы и правда оказались на шикарном пляже совсем обнаженные. Как первые люди в раю. "Пейзаж слишком хрестоматийный – открыточно-приторный", – подумал я, критически оглядывая пальмы, бирюзовый океан, бесконечный песчаный берег с вкраплениями живописных скал и впечатляющей высоты крутые горы на заднем плане. Неплохой микс из Гавайских и Карибских видов, Сейшелы и Маврикий при идеальной погоде. Слишком много экзотических цветов и не хватает каких-нибудь руин, вроде итальянских домиков. Только я так подумал, как разглядел в отдалении бухточку в стиле Вернацца и Позитано. Там качались на легких волнах рыбацкие лодочки, и была припаркована Мегаяхта. Разумеется – это моё воплощение мечты. Замок на выдающейся в море скале тоже видимо принадлежал нам. Надеюсь, там есть хорошая библиотека, камин и винный погреб.

Сквозь легкий ветерок доносилась нежная музыка, будто кто-то, лениво медитируя, перебирал на арфе или ситаре нотки босса-новы. Я не удивлюсь, если в кустах нас ждет классический спортивный кабриолет, чтобы было на чем сгонять в городок ради посещения прибрежного ресторанчика, где нас ждет клон французского шеф-повара, расхваленного во всех довоенных выпусках красного гида "Мишлен".

Аватар моей спутницы видоизменился. Девушка стала блондинкой и даже чем-то напоминала Натали. Вот что значит нейрокостюм высшей категории – моментально слизал всю мою память и подстроился под предпочтения клиента. Мой образ тоже несколько улучшился. Вот так я бы и хотел выглядеть: подкачанный загорелый красавчик.

Мы возлежали на огромном мягком матрасе под сенью тропической растительности. На дизайнерском столике возле нас ведерко с бутылкой охлажденного шампанского, бокалы и гора разных блюд на любой вкус: сыры, морепродукты, ананасы, канапе, клубника в сливках и всё такое.

– Дорогой, попробуй этот фрукт, какой он сладкий, – улыбнулась мне, ничем не прикрытая, красивая кукла.

– Тебя как звать-то?

– Эва.

– Очень приятно, я – Эдам, – пошутил я и, расслабившись на мягких подушках, надкусил фрукт со вкусом манго…

Очнулся я в сыром и вонючем подвале на железной койке без матраса во вшивых и окровавленных лохмотьях стиля лагерей 1930-х, в грязных сапогах и с дикой болью в животе. А вместо красивой девушки, на соседней койке восседал тощий лысый уголовник, сплошь покрытый татуировками, он склабился гнилыми зубами и чавкал, ковыряясь ложкой в миске, наполненной тошнотворной бурдой.

– Где мы? – спросил я.

– Очухался жмурик? Поздравляю, мы в аду…

6 декабря 1934 года Ренату разбудил звонок телефона. Соседи за стенкой испуганно молчали и не спешили к аппарату – ночью могли звонить только хамиссарше. В одной ночной рубашке Рената выскочила в коридор и сняла трубку.

– Товарищ Дамирова, срочно на совещание.

– Товарищ Бекия? Конечно, буду.

– Машина вас уже ждет.

– Немедленно выхожу!

Она знала, что произошло в самом начале декабря. Да и вся страна знала. Даже соседи за стенкой устроили поминки по Первому Секретарю Венинградского обкома ВКП(б), и кто-то из гостей в разгар горестного веселья спьяну спел под гитару: "Ой, огурчики-помидорчики, Скалин Тирова убил в коридорчике!" Тот певец не знал, что в соседней комнате живет сотрудник НХВД с розовым наганом. Соседи перепугались, набили морду этому несознательному гостю, разбили гитару о его голову и вышвырнули вон.

Но Ренате на этот скандал было наплевать. Она сама ждала расстрела. Начальник транспортного отдела, выслушав её объяснения по поводу операции в метро и обстоятельств убийства товарища Дышкина, отстранил её от оперативной работы на время следствия, приказал сидеть дома и никуда из Москвы не выезжать. Целый месяц было тихо, на допросы её не вызывали, казалось, совсем забыли.

Пользуясь, как ей казалось, последними деньками на свободе, она бесцельно бродила по Москве. Город готовился к генеральной реконструкции, и многие красивые здания были обречены на снос. Особенно это было заметно на улице Сладкого. Вот редакция газеты "Правда" в одном доме с похоронным бюро – гроба от "Райкоммунхоза". Почти египетский монумент на Светской площади – это памятник Конституции, вывеска читается как КИНО-ПОРН – это кинотеатр "Горн", где шел фильм «Предательство Марвина Блейка», с знаменитой фразой Бетт Дейвис: «Я бы с удовольствием поцеловала тебя, но я только что помыла волосы»…

Думая, что её скоро арестуют и накопленные за время службы деньги на черный день уже не понадобятся, она стала их тратить на свои удовольствия. Сходила в ГУМ и ЦУМ. Купила приличное пальто, платья и блузки. Не такие шикарные и заграничные, какие ей дарил Махов, покупая в Торгсине за валюту, а может даже у воров, но весьма качественные и достаточно модные вещи.

В форме сотрудника НХВД она по улицам просто так не гуляла, считая себя недостойной носить портупею и фуражку с красной звездой. Слившись с толпой гуляк и приезжих, она бродила по центральным проспектам и любовалась витринами, новостройками и вездесущими портретами Скалина.

Жизнь в Москве кипела. Старые здания ломали, новые строили. На Пушкинской площади снесли церковь, Страстной монастырь еще стоял, но был превращен в антирелигиозный музей, и колокольня была завешана рекламным плакатом "Автодора", который в темноте светился разноцветными лампочками, изображая вираж бравого мотоциклиста. Также сверкала огнями вывеска газеты "Известия" и реклама соседнего кинотеатра, где вскоре должна была состояться премьера фильма "Юность Максима".

На Воздвиженке снесли Крестовоздвиженскую церковь, на месте Храма Христа Спасителя огромный котлован. Везде, особенно в местах строительства станций метро, виднелись горы мусора и обломки. Были перекопаны Александровский сад, площадь перед Библиотекой имени Венина, Арбатский рынок наполовину ушел под землю… На Моховой снесли целый квартал стареньких зданий и там, где за деревянным забором гудела шахта Метростроя, к концу года все расчистили, сровняли с землей, и образовалась просторная площадь, по которой ходил трамвай. На Охотном ряду заканчивали отделку грандиозного здания "Света труда и обороны", на Манежной – возводили гостиницу "Москва".

Воскресенские ворота и дома на Васильевском спуске снесли уже давно, наверное, скоро доберутся и до трущоб Зарядья, где в обшарпаном и потрескавшемся доме по Мокринскому переулку и проживала Рената. Её окно над низкой аркой, наполовину заколоченное досками из-за дыры в стене, имело вид на внутренний двор, заваленный всяким хламом.

На здании Военторга ее внимание привлек гигантский транспарант "Свободу товарищу Тильману" и огромный портрет немецкого депутата от компартии и антифашиста. Она подумала, а что тут сложного, надо напасть на конвой гитлеровцев и освободить видного коммуниста. Если бы ее позвали, уж она бы показала этим фашистам…